Шрифт:
– И тебе того же, князь.
Глухо кашлянув, родовитый литвин вытянул из широкого рукава небольшую грамотку, развернул ее и для вида вчитался:
– Купцы Риги, Полоцка и Смоленска нижайше просят снизойти до их нужд и оказать великую милость.
Сделав паузу и уловив поощрительный жест, мужчина продолжил:
– Желают по примеру московских негоциантов Суровского ряда соединиться в товарищество по торговле зерном. Будут просить устав для своего начинания, а так же защиты и привилегий.
"Хм, первые ростки литовской буржуазии?.. Занятно".
– Следующий вторник.
Слегка
– Надежные люди донесли, что в Вильну направляются выборные от казачьей старшины Запорожья.
Вообще, Константину Острожскому как маршалку земли Волынской, старосте Владимирскому и воеводе Киевскому много чего доносили. Но в Кабинете его "вести от надежных людей" означали прежде всего - "я трижды все перепроверил, и лично ручаюсь за их достоверность"!..
– Зачем?
Кашлянув и вернув грамотку в рукав, мужчина решил, что в данном случае обычных коротких пояснений будет явно недостаточно:
– Еще король Сигизмунд Старый вел переговоры с казачеством Низа Поднепровья - о том, чтобы нанять часть из них для охраны южного порубежья, записав в особый реестр как служилых людей...
Пропустив мимо ушей замаскированную лесть и небольшие отступления от основной темы, Дмитрий получил следующее: если часть (сравнительно небольшая) рядового казачества желала служить правителю Литвы ради воинской славы и регулярного жалования, то казачья старшина в первую очередь лелеяла надежду обрести права и статус служилого дворянства. А во вторую - чтобы оный статус вместе с землей наследовали и их дети, влившись таким образом в ряды младшей аристократии Великого княжества Литовского.
"Н-да, рыба ищет, где глубже, а человек где лучше. Что же, нет препятствий патриотам!".
– Это хорошие вести, и их определенно стоит обсудить с Пан-Радой. В среду.
Приложив правую руку к сердцу, обратным движением князь ловко вытянул слегка помявшуюся грамотку из рукава. Совсем немного развернул (так, чисто символически), и ровным голосом напомнил:
– Дарование Жалованной грамоты городам Могилев, Витебск и Полоцк, по прошению духовенства и жителей. Все бумаги подготовлены.
Глава рода Острожских был очень скромен, и не стал упоминать о своей небольшой помощи челобитчикам в осуществлении их давнишней мечты. Во-первых, примерный христианин собратьям по вере и без того должен помогать! А во-вторых, подарки пану Константину от благодарных горожан и в самом деле были небольшими. Ну, почти. Разумеется, мир не без добрых людей, и восемнадцатилетнему властителю все подробно доложили - кто, что, в каком количестве... Причем несколько раз, ибо врагов или просто недоброжелателей у секретаря хватало с преизрядным запасом. Однако Дмитрий совсем не рассердился - он вообще был склонен прощать своим приближенным их маленькие недостатки. Разумеется, пока вред от них не перевешивал приносимую придворным пользу. Что поделаешь, если своекорыстие заложено в саму природу человека? Только и остается, что использовать это обстоятельство уже к своей пользе.
– Вторник, после купцов.
Собственно, дарование литовским городам Жалованных грамот было выгодно прежде всего самому государю-наследнику Московскому. Налоги с таких городов шли в великокняжескую казну, опять же, при любом конфликте со шляхтой и магнатерией горожане были его естественными союзниками... В общем, он был совсем не в обиде на своего излишне сребролюбивого подданного.
– Слушаюсь, государь.
Запихав многострадальную грамотку в рукав, секретарь почтительно поклонился и выскользнул за дверь. Чтобы всего через пару минут вернутся обратно - с вестью о том, что митрополит Киевский, Галицкий и всея Руси просит аудиенции по неотложному делу.
"Та-ак, чувствую, накрывается мой выходной одним местом!".
– Пригласить.
Припомнив несколько сочных идиом и выражений (если бы он вдруг вздумал огласить их при архипастыре Ионе, то обычной епитимьей было бы не отделаться), венценосный покровитель всех православных христиан Литвы изобразил на лице умеренную радость.
– Доброго здравия тебе, владыко.
Проговорив все положенные слова приветствия, и осторожно откинувшись на ужасно неудобную спинку "челобитного" стульца (сделанного как раз с тем расчетом, чтобы просители надолго на нем не задерживались), седовласый иерарх прислонил к столу свой посох и привычно огладил наперсный крест.
– Государь мой. Избрание твое Вальным сеймом на трон Великого княжества было для меня великой радостью. Когда чело твое увенчала Гедиминова шапка, сердце мое пело осанну - ибо кончилось темное время гонений и утеснений наших...
Дмитрий уже привык, что архипастырь Иона приходит к нему с самыми разными просьбами - Римская курия действительно изрядно постаралась, ослабляя и "загоняя в стойло" Киевскую митрополию. Но сейчас, слушая непривычно-многословное вступление седовласого старца, и попутно удивляясь бурлящему внутри него противоречивому клубку эмоций, он начал подозревать нехорошее. Например - что у него сейчас попросят "вернуть" митрополии монастырь, который ей никогда не принадлежал. Или срочно поддержать литовское православие тонной-другой серебра, оформленного в новенькие московские копийки.
– Узнал я, что епископ Виленский собирается отстроить в стольном граде училище для отроков знатных родов. С твоего на то, государь, дозволения.
Пошевелив кустистыми бровями, церковник вопросительно замолчал.
– Все так, отче. Однако прежде устроения первого в Великом княжестве университета, Валериан обязался за счет своего епископата отстроить богадельню и приют для сирот-подкидышей.
Увы, но из всех объяснений предстоятель услышал лишь отдельные слова:
– Уже, значит, Валериан... А ведаешь ли ты, государь!
Сжав наперсный крест так, что на морщинистой руке проступили синие венки, Иона постарался успокоиться.
– Что епископ, коего ты по имени величаешь, еще в прошлом году в Вильне дом купил, и пятерых монахов-папистов в него заселил? А ныне собирается их в наставники университетские определить, о чем верные люди доподлинно мне доносили!!!
"Вообще-то, он еще полтора десятка иезуитов себе на подмогу в Обществе Иисуса выписал, но тебе это пока знать не следует. А то еще удар хватит и привет - выборы нового митрополита всея Юго-Западной Руси".