2 наверху
Шрифт:
– Вот видишь, – он усмехнулся. – А ты мне не верила.
– Теперь верю.
– Это хорошо. Забудь все, чему учили в школе, и будем учить элементарную математику с нуля.
– Будем, – согласилась девчонка.
Полтора астрономических часа занятий показались Панину адом.
Анастасия Коровкина не знала абсолютно ничего. Учить ее приходилось каждой мелочи, тратить по десять минут там, где с минимально подготовленными школьниками хватало секунды.
Знав заранее о ее уровне, Панин ни за какие коврижки
Досада усугублялась тем, что Настя оказалась умной и схватывала все на лету.
В иных обстоятельствах – при занятиях, проходивших три раза в неделю целый семестр – она могла бы наверстать курс школьной математики до твердой «четверки».
Но до начала экзаменов на заочном отделении оставалось слишком мало времени.
Честнее всего было после первого занятия отказаться от продолжения: сказать Коровкиной, что при входном уровне знаний физически невозможно подготовить ее на «тройку» даже для заочных менеджеров. Объяснить все как есть, посоветовать несколько хороших учебников, пару сайтов с бесплатными школьными темами и распрощаться до будущего года.
Но Настя так искренне радовалась, когда вдруг понимала какую-нибудь простенькую формулу, что он не мог взять и все обрубить.
Выход из ситуации имелся и был достаточно простым.
Когда Куценко за файл с тестами для экономистов объявил себя должником, Панин не принял слов всерьез, поскольку для него нынешняя кампания завершилась.
Но сейчас он решил, что следует обратиться к Шаляпину, чтобы тот организовал Коровкиной хорошую оценку на устной математике.
Точнее, заказать «пятерку», чтобы она имела задел по конкурсному баллу.
Бессмысленные занятия стоило прекратить после первого.
Однако в этом вопросе все было не так просто.
Сказав Галине Сергеевне, что девчонка ему нравится, Панин пунктирно обрисовал положение дел.
Рядом с Настей он ощущал какой-то странный, конструктивный покой.
Занятия следовало продолжать.
– Ну все, – сказал он, сверившись с часами, стоящими на столе. – На сегодня хватит, Настасья Николаевна.
– Спасибо, Дмитрий Викентич, я сегодня начала что-то понимать.
Достав из пакета деньги, девушка положила их на стол.
– Тебе спасибо, Настя, – ответил Панин, почему-то смутившись.
И, удивляясь себе, сказал:
– А кофе будем сегодня пить, или как?
Настя молча улыбнулась.
– Конфеты твои в холодильнике лежат, я забыл их съесть.
– Будем, Дмитрий Викентич, если вы не заняты, – ответила девушка. – Можно, я сама на стол соберу?
– Можно, если так уж хочешь, – он усмехнулся.
– Хочу, – просто сказала она.
– Прекрасно. Тогда пошли на кухню.
– Вы тут посидите пока, Дмитрий
– Как хочешь, Настя, как хочешь, – ответил Панин. – Все для твоего удовольствия.
Спрятав купюры в ящик стола, он вышел на жаркий балкон.
Внизу две кошки – серая и черная – настороженно осматривали друг друга около двери мусоропроводного отсека.
–…Дмитрий Викентич, – раздался за спиной голос. – Идемте, что ли? Я уже все накрыла.
– Идем, Настя, – сказал он. – Хозяйка в доме – это хозяйка в доме
Дальше все прошло в точности, как вчера.
Выпив чаю сама и два раза сделав ему кофе, девушка вымыла посуду, убрала остатки конфет и тихо уехала в общежитие до завтрашнего вечера.
3
На следующее занятие Настя явилась существенно раньше пяти часов.
Вид у нее был такой, словно она только что вышла из бани.
– Воды? – предложил Панин.
– Ага, было бы здорово, – согласилась девчонка.
– Посиди на диване, я тебе принесу.
– Да я сама схожу попью.
– Сиди-сиди, – повторил он. – Ты за мной уже вся изухаживалась, теперь моя очередь.
– Ну ладно, поухаживайте за мной, если хотите.
Настя прошла в гостиную.
Панин сходил на кухню, принес непочатую бутылку «Боржоми».
Девушка сидела на диване с предсмертным видом.
– Спасибочки, Дмитрий Викентич, – сказала она, выпив залпом два стакана. – Словно заново родилась, чесслово. Такой вкусной воды отродясь не пила.
– В следующий раз перед твоим приходом нахоложу комнату, а так тебя под кондиционером может прохватить.
– Сейчас еще чуток отсижусь и буду в норме.
Сев в кресло, Панин посмотрел на Настю.
Казалось, она вот-вот растает.
– Слушай, на черта ты в такую жару носишь колготки? – не выдержал он. – Ты же не француженка и еще не менеджер пафосной фирмы со строгим дресс-кодом, можешь ходить с голыми ногами. И вообще, кто летом носит черные?
– Я привыкла, у нас все в деревне так ходят, – ответила Настя. – Так сексуальнее.
Последнее слово она произнесла без всякого намека.
– И, кстати, это не колготки, а чулки.
– Чулки?
Панин перепросил невольно.
– Ну да. В колготках летом жарко, в чулках самый раз. Ну и, сами понимаете, с чулками управляться легче.
– В каком смысле? – уточнил он, вспомнив, как увещевал Галину Сергеевну.
– В том самом, – ответила девчонка. – Как будто не понимаете.
Она посмотрела прямо, антрацитовые коленки невозмутимо сверкали.
Должно быть, Игорь Станиславович Горюхин был не так уж и не прав насчет нецеломудренности деревенской молодежи.