2008_36 (584)
Шрифт:
Мой адвокат Г.И. Журавлев ответил на это заключение таким ходатайством:
«В соответствии со ст. 235 УПК РФ сторона защиты заявляет ходатайство об исключении данного доказательства из перечня доказательств, представленных обвинением. Основанием для исключения доказательства является норма статьи 75 УПК РФ, согласно которой к недопустимым доказательствам относятся «доказательства, полученные с нарушением требований настоящего Кодекса» (п.3 ч.2 ст.75 УПК).
Обстоятельства, обосновывающие настоящее ходатайство.
1. Нарушено требование ст. 283 УПК РФ, которая устанавливает, что дополнительная экспертиза назначается лишь в случае наличия «…противоречий между заключениями экспертов, которые невозможно преодолеть в судебном заседании путем допроса экспертов».
У нас в деле был всего один эксперт, давший два идентичных — слово в слово — заключения, между которыми нет ни малейшего противоречия.
Эти заключения только зачитаны прокурором, сам гособвинитель никаких противоречий в этих экспертизах не усмотрел и суду о них не доложил, а стороной защиты эти экспертизы еще не исследовались в судебном заседании.
Ранее трижды заявлялись, а судом по ходатайству прокурора трижды отклонялись просьбы подсудимого о вызове для допроса эксперта, проводившего эти экспертизы. То есть само обвинение отказалось преодолевать мифические (несуществующие) противоречия этих экспертиз законным путем — путем допроса эксперта.
Доказательством того, что в имеющихся экспертизах нет никаких противоречий, и доказательством того, что эта экспертиза назначена для получения совершенно нового доказательства по совершенно новому эпизоду в деле, по которому обвинение моему подзащитному не предъявлялось, является утверждение эксперта Коршикова, который начал текст своего заключения с похвалы нашему гособвинителю: «Настоящая экспертиза корректно названа дополнительной, поскольку вопрос о лингвистической квалификации заглавия статьи в явном виде ранее не рассматривался». Во первых, — это ложь, поскольку заглавием является строчка из самой статьи Дуброва, оно неотделимо от статьи и его происхождение следствием выяснено.
Во-вторых, этот эксперт своей вышеприведенной фразой подтверждает свое непонимание уголовно-процессуального понятия — дополнительная экспертиза (о чем сказано выше). Впрочем, его непонимание по данному вопросу не может являться юридически значимым фактом, что нельзя сказать о прокуроре и суде.
Как бы то ни было, но назначение дополнительной экспертизы по данному основанию грубо нарушает требования к дополнительной экспертизе, указанные статьей 283 УПК РФ.
2. Статья 252 УПК РФ «Пределы судебного разбирательства» требует: «1. Судебное разбирательство проводится только в отношении обвиняемого и лишь по предъявленному ему обвинению».
Вина Мухина в обвинительном заключении сформулирована так:
«3 июля 2006 г. в редакции газеты «Дуэль» Мухин, ознакомившись со всеми статьями, входящими в 27-й (475-й) номер газеты «Дуэль» от 04.07.2006 г. и зная о расположении в данном номере экстремистских материалов, на основании полномочий главного редактора подписал указанный номер газеты в тиражирование и принял решение о дальнейшем его распространении на территории г. Москвы и на территории Российской Федерации… Таким образом, Мухин Ю.И., опубликовав в 27-м (475-м) от 04.07.2006 г. номере газеты «Дуэль» статью Дуброва А.В. под своим наименованием «Смерть России!», совершил публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности с использованием средств массовой информации, то есть совершил преступление, предусмотренное ч.2 ст. 280 УК РФ».
а) В тексте экспертного заключения эксперт Коршиков А. П. рассматривает текст статьи Дуброва А.В. и неоднократно указывает на то, что любому грамотному человеку и так ясно, а именно: что автором высказывания «Смерть России!» является А.В. Дубров. К примеру, цитирую: «Автор побуждает читателя к уничтожению нынешнего государства Россия. В частности, в анализируемом тексте содержатся структурно простые побуждения… «Смерть России!»». И еще Коршиков пишет: «Заключительное высказывание призыва «Смерть России!». И еще пишет: «Таким образом заключительное высказывание «Смерть России!» является призывом-лозунгом к уничтожению нынешнего государства России. Это же высказывание вписано в заглавие статьи…».
К месту отметить, что на допросе в ФСБ Мухин сразу же показал, что он дал подборке статей название «Смерть России!» последней строчкой статьи Дуброва.
Напомню, что обвиняемым по этому делу является не Дубров, а Мухин, но обвинение, попирая содержание первой части предложения пункта 1 ст. 252 УПК РФ, предлагает еуду провести судебное следствие не в отношении текста, написанного Мухиным, а в отношении текста, написанного Дубровым, а вину Дуброва возложить на Мухина!
(Если кто не уловил анекдотичность ситуации — повторю еще раз: предлагает суду провести судебное следствие не в отношении текста, написанного Мухиным, а в отношении текста, написанного Дубровым, а вину Дуброва возложить на Мухина!)
Напоминаю, что в материале «Смерть России!» Мухин являлся одним из авторов этой подборки, и сам Мухин написал только следующее: «Объясняю. Это у нас такой корреспондент в Вене». Все! И обвинение, по логике, обязано доказывать, что вот этот текст Мухина о корреспонденте в Вене придал всей подборке «Смерть России!» значение призыва к экстремистской деятельности, а не вменять ему в вину при помощи дополнительной экспертизы тексты, написанные Дубровым.
б) Мухин в Обвинительном заключении обвиняется в том, что он опубликовал статью Дуброва, а не в том, что он дал этой статье название.
Таким образом, обвинение предлагает суду попрать и правовую норму, указанную во второй части предложения в пункте 1 ст. 252 УПК РФ и начать судебное разбирательство за рамками предъявленного Мухину обвинения.
Но пункт 2 статьи 252 УПК РФ «Пределы судебного разбирательства» требует:
«2. Изменение обвинения в судебном разбирательстве допускается, если этим не ухудшается положение подсудимого и не нарушается его право на защиту».
В судебном заседании 27 мая 2008 г. государственный обвинитель предпринял попытку изменить обвинение в сторону его ужесточения, путем увеличения объема обвинения. С этой целью инициировал судебную экспертизу для установления признака преступления, не указанного в фабуле обвинительного заключения. Ранее преступным деянием было «опубликовал», а теперь — «назвал»!
В определении суда, дословно включившем вопрос гособвинителя на разрешение эксперту, указано: «Содержит ли заглавие статьи «Смерть России’», опубликованной в 27-м (475-м) номере газеты «Дуэль» от 04.07. 2006 г. публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности?».
То есть вопреки диспозиции нормы, установленной ч.8 ст.246 УПК РФ, которая разрешает изменение обвинения только в сторону смягчения, гособвинитель путем включения в юридическую квалификацию преступления нового деяния, осуществил попытку увеличить фактический объем обвинения.