2008_37 (585)
Шрифт:
Теперь по поводу оскорбления Плеханова. Автор не поясняет, почему он столь рьяно защищает последнего, быть может потому, что тот, как пишет Житорчук, «виднейший теоретик марксизма, основатель первой российской марксистской организации»? Но и Ленин никогда не считал иначе, более того, до поры до времени относился к Плеханову как к учителю. Но в описываемый период, с сожалением надо признать, Георгий Валентинович стал на путь политической измены. Ведь ещё вчера они вместе отстаивали честь революционной социал-демократии перед натиском оппортунистов меньшевиков, а теперь Плеханов сам рьяно проводит линию оппортунизма в рабочем движении. О том, сколь непросто пережить подобную метаморфозу недавнего единомышленника, можно судить и по такой ленинской записи: «Тяжелее всего в теперешнем кризисе — победа буржуазного национализма,
Так что дело тут не в «полемическом пылу», о котором говорит Житорчук, а в точной оценке политической позиции ветерана марксистского движения России. Но Ленин не был бы Лениным, если бы забыл заслуги Плеханова: составляя список самых выдающихся борцов за свободу в истории человечества, он включил в него и Георгия Валентиновича. Именно благодаря Ленину на картах наших городов бесчисленное число раз встречается имя Плеханова.
Житорчук преподносит словно откровение известные всем знающим школьный курс истории СССР данные о ситуации в русской социал-демократии, сложившейся с началом империалистической войны. Две, мол, линии было: путаника Ленина и социал-патриота Плеханова. И с пылом заправского меньшевика кандидат физико-математических наук повторяет всю оппортунистическую чушь, которая давно и навечно изобличена и осуждена историей.
Специально для Житорчука добавим, опираясь на его же источники, но скрытые им от читателя, что во всех тогдашних социал-демократических партиях имел место аналогичный раскол, и интернационализм Ленина заключался именно в том, что всюду он поддерживал революционную линию, прежде всего, в германской социал-демократии:
«Быть с Либкнехтом, это значит: (1) нападать на главного врага в своей собственной стране; (2) разоблачать социал-патриотов своей собственной страны <…> (4) использовать парламентскую трибуну для того, чтобы призывать пролетариат к революционной борьбе, к тому, чтоб повернуть оружие; <…> (7) призывать к забастовкам рабочих военной промышленности, как это делала в своих нелегальных прокламациях группа «Интернационал»; <…> (9) безоговорочно отвергать защиту отечества в империалистической войне; <…> (11) столь же непримиримо выступать против профессиональных вождей, которые во всех странах, в особенности в Германии, Англии и Швейцарии, образуют авангард социал-патриотизма и оппортунизма и т. д.» («Мнимое или действительное болото?»).
Следующее утверждение Житорчука — Ленин «главным разбойником» считал Россию. И из статьи в «Дуэли», если читать её непредвзято, и из уже приведенных здесь материалов видно, кого в империалистической войне вождь считал «паинькой». Но всё же ещё одну ленинскую цитату приведём:
«Германия душит несколько малых наций, держа их под железной пятой с совершенно очевидной решимостью не выпускать добычи иначе как в обмен части её на громадные колониальные владения и прикрывает свою готовность немедленно заключить империалистский мир лицемерными пацифистскими фразами» («К рабочим, поддерживающим борьбу против войны и против социалистов, перешедших на сторону своих правительств»). Не очень жаловал вождь кайзеровскую Германию…
Последуем дальше вслед за автором пасквиля: Россия — жертва германской агрессии. Доказательству этого утверждения была посвящена большая статья Житорчука в «Дуэли» № 3 за этот год «Первая мировая война». В ней приводились закрытые письма кайзера и политические заявления русского правительства. А если бы наоборот? А если опубликовать тайные договоры царя?
Известно, в семейные дрязги лучше не вмешиваться. А тут родственнички — русский царь и германский кайзер — решили удобрить поля Европы русской и немецкой кровью. А т. к. русская кровь, видимо, самая полезная и дешёвая, французы выписали к себе из России Экспедиционный корпус, для которого подбирали на фронте самые эффективные мясорубки. Царю и не жалко — он борется с братом-агрессором…
Не стоит вопрос — кто агрессор, а кто жертва в 1914 г. Вопрос стоит иначе: по какому праву Житорчук насилует историю, проводя знак равенства между 1914 и 1941 гг.?
Теперь по поводу «путаника» Ленина. О «путаности» ленинской логики Житорчук говорит неоднократно. Мы возьмём лишь один пример, ибо распутывать каждое житорчуковское словоплетение — совсем уж неблагодарное дело.
Вот кандидат наук приводит цитату Ленина: «Царизм видит в войне средство отвлечь внимание от роста недовольства внутри страны и подавить растущее революционное движение». Казалось бы, это самое общее место, давно всем известное положение, встречающееся на каждом шагу и в современной истории. Но Житорчуку на это наплевать, он даёт свой совершенно несуразный комментарий: «Но ведь сам же Ленин неоднократно писал, что трудности войны вызывают недовольство среди трудящихся и всплеск революционных настроений. В чём Николай II уже убедился на опыте русско-японской войны, переросшей в революцию 1905 года. Так как же царь мог затевать войну, чтобы подавить растущее революционное движение, если война грозила ему обернуться новой, ещё более грозной революцией? К тому же в предшествовавшие Первой мировой войне годы так называемой реакции, царизм загнал русские революционные движения глубоко в подполье, из которого они вышли именно благодаря началу войны. Так что явно не сходятся концы с концами в рассуждениях Владимира Ильича».
В одном абзаце автор намешал: липовое противопоставление Ленина Ленину, переоценку политической мудрости Николая II (хотя в данном случае от царя уже мало что зависело, событиями управляли или пытались управлять совсем другие люди; царской воли как таковой уже не существовало), прямую ложь: накануне войны политических свобод было гораздо больше, чем после её начала. Последнее, ещё раз повторю, — общеизвестная очевидность. Не так давно мы были свидетелями, как усомнившихся в «победе Димы Билана на Евровидении» впрямую обвиняли в «антипатриотизме». А попробуйте сказать резкое слово о российском футболе!?. Но в 1914 г. был не футбол — мировая война.
Так что слова по поводу «концов с концами» следует адресовать неумелому защитнику самодержавия, апологету Российской империи, идейному меньшевику кандидату физико-математических наук Юрию Житорчуку из «Санкт-Петербурга».
В следующем вопросе — о защите отечества — мы опять сталкиваемся с жульничеством автора. Он приводит очередную ленинскую цитату, теперь из статьи «О карикатуре на марксизм и об “империалистическом империализме”»:
«Что такое защита отечества вообще говоря? Есть ли это какое-либо научное понятие из области экономики или политики и т. п.? Нет. Это просто наиболее ходячее, общеупотребительное, иногда просто обывательское выражение, обозначающее оправдание войны. Ничего больше, ровнёхонько ничего!».
Во-первых, поясним, что в данном случае Ленин ведёт полемику с П. Киевским (псевдоним Ю. Пятакова, будущей «жертвы сталинских репрессий»), назвавшим лозунг защиты отечества «предательским». Во-вторых, заметим, что у Ленина написано «защита отечества» в кавычках, т. е. здесь он ведёт разговор о термине; автору зачем-то понадобилось кавычки опустить. В-третьих, сразу после обрыва Житорчуком цитаты у Ленина написано ещё кое-что:
«”Предательского” тут может быть только то, что обыватели способны всякую войну оправдать, говоря «мы защищаем отечество», тогда как марксизм, не принижающий себя до обывательщины, требует исторического анализа каждой отдельной войны, чтобы разобрать, можно ли считать эту войну прогрессивной, служащей интересам демократии или пролетариата, в этом смысле законной, справедливой и т. п.».
Как будто исчерпывающее разъяснение того, как Ленин понимает лозунг «защита отечества». Настолько исчерпывающее, что Житорчук о нём предусмотрительно умолчал. Как и о другом изречении Ленина, подкреплённым его кипучей деятельностью: «Мы оборонцы теперь, с 1917 г.».
Далее поведём речь об «угрозе колонизации» России Германией в начале XX в.
Житорчук старательно делает вид, что не существует разницы между кайзеровской Германией и гитлеровской, между Российской империей и Советским Союзом, между империалистической войной и Великой Отечественной. Сии субстанции столь очевидно далеки друг от друга, что попытки поставить между ними знак равенства изобличают «исследователя» либо как очень наивного человека, либо как отчаянного враля.