Чтение онлайн

на главную

Жанры

Шрифт:

Заблуждаться может всякий, но надо быть сумасшедшим, чтоб упорствовать в своём заблуждении.

Цицерон

Цицерон

При всей моей нелюбви к гражданской позиции Новодворской, её книга "По ту сторону отчаяния", на мой взгляд, несомненно удачна и нуждается в тщательном изучении. В ней Новодворская-мемуарист вступает в явное противоречие с Новодворской-политиком. Не отрекаясь от своих взглядов, безусловно веря в собственную объективность, она рисует такую картину диссидентского движения в Советском Союзе и его моральной импотенции,

на какую оказались не способны даже самые ярые его враги.

Внимательный исследователь заметит, как через нагромождение пустых политических лозунгов, через истеричные выкрики, проступает образ несчастного человека, неадекватного психически, не нашедшего своего места в жизни, но яростно желающего принести пользу, отстаивающего это право. Это один из тех народных типов, которые исторически возраждаются из поколения в поколение в нашем обществе, маргинализируются, вырастая, как сорники, на обочинах культуры, становясь нигилистами и цареубийцами, антисоциальными элементами.

Предлагаю вашему вниманию свой анализ начальных глав сего произведения.

Давайте учиться читать их публицистику!

Из авторского текста я решил вычистить наиболее эмоциональные места, оставив без изменения повествовательную канву и «сырые» факты.

Речь пойдёт о "преступлении и наказании": о том, как молодая Валерия Ильинична разбросала антиправительственные листовки во Дворце Съездов на тогдашнем празднике Конституции 5 декабря и что за этим последовало.

В начале книги Новодворская признаётся:

"Только сейчас, десятилетия спустя, я поняла, что я из одного теста с Павкой Корчагиным, как я от него ни отрекайся. Все-таки КПСС, вопреки своим собственным интересам, удалось воспитать из меня настоящего коммуниста, хоть и с антикоммунистическим уклоном…"

Тут мне совершенно нечего возразить. Валерия Ильинична подтвердила то, что я всегда подозревал. Все эти диссиденты, повинуясь своему Основному Инстинкту — слепой, ничем не сдерживаемой, разрушающей окружающую жизнь ненависти, — превратились в тех, кого проклинали и ненавидели: в коммунистов-большевиков, чекистов 20-х и 30-х годов, отождествились со своими врагами: "ты и я одной крови". А связующая кровь оказалась не их, народной.

Это отождествление означает, что конца их борьбе не будет: ведь они борются с собой. Пока они не разрушат, не уничтожат самих себя, они не успокоятся. Цена этой победы — миллионы невинных душ.

О том, как идея разброса прокламаций в театре пришла ей в голову, Новодворская напишет:

"Идея с театром родилась у меня в тот вечер, когда в Театре оперетты из какой-то ложи или с балкона к нам в партер упала программка.

Весь мой угол поднял головы, глаза у некоторых жадно заблестели, а один зритель даже сказал вполголоса: "А если бы это было что-то другое?" Я поняла, что люди чего-то такого ждут…"

Тут явно проступают черты зацикленности на одной идеe: под "чем-то другим" автоматически понимается не бинокль, скажем, что уж куда более логично предположить, а антиправительственное воззвание.

Сказано (задумано) — сделано:

"…Решение было принято в октябре 1969 года, день был выбран: 5 декабря, День Конституции. Наибольший эффект обещал Дворец съездов, там огромный зал и в праздничный день дадут что-нибудь идейное (дали оперу "Октябрь"). Оставалось придумать текст. Для одних листовок он был написан в прозе (преступления партии, прелести демократии, задачи Сопротивления, необходимость вооруженной борьбы с коммунизмом, который есть фашизм, приглашение вступать в группы Сопротивления). Подписана эта прелесть была "Московская группа Сопротивления"… Уверенность в победе над советским "общественным и государственным" строем там была выражена.

Вторая листовка была в стихах.

Спасибо, партия, тебеЗа все, что сделала и делаешь,За нашу нынешнюю ненавистьСпасибо, партия, тебе!..Спасибо, партия, тебеЗа тяжесть обретенной истиныИ за боев грядущих выстрелыСпасибо, партия, тебе!"

Тут важно отметить: человек публично призывает к свержению политического строя и смене руководства, т. е. к народному бунту. И это в то время, когда страна находилась в состоянии войны (то, что это была "холодная война" не важно; целью её являлось то же самое, что и при "горячей войне")…

"…Я… и в аресте, и в пытках, и в казни видела свой долг. Mои любимые экзистенциальные и античные герои умирали в одиночку…"

Это те самые жертвенные чувства, которые вели на Голгофу нечаевскую и народовольческую молодёжь, не сумевшую найти для себя других путей самовыражения. Нетерпение, стоившее нам 13 миллионов жизней тогда и до сих пор не подсчитанного числа в 90-х и сегодня. Инфантильная уверенность, что ты чище и лучше других, умнее всех, что лишь тебе известно как и куда надо идти всему народу, замешанная на желании отличиться, стать легендой и символом — вот то, что толкало их "на бой кровавый, святый и правый".

А вокруг них шла обычная жизнь, страна развивалась, как могла прихорашивалась, люди ходили в театры, а не в политику:

"…В те дни буфет Дворца съездов являл собой зрелище упоительное и недорогое (взбитые сливки, шоколадные конфеты, блины с икрой, семга, балык, мороженое, пирожные). Но я от волнения не могла есть (потом я два года буду вспоминать несъеденные дома пирожные и непосещенный буфет Дворца)…"

Потом, в 80-х и 90-х, с победой желанной Новодворской свободы и демократии, весь народ будет вспоминать несъеденные пирожные, невыпитое вино, сравнительно недорогое мясо, колбасу, сыр…

А тогда:

"…Я быстро дошла до соседнего прохода и швырнула свою пачку в 100 листовок в партер…Весь партер одновременно вздохнул: "Ах!" — и это было как рокот моря. Я взглянула вниз: все читали мою листовку. Какое блаженство! Я повернулась к бельэтажу, устроила маленький митинг и раздала остальные листовки…"

Заметим, это только читается в 10 секунд. Разбросать листовки, насладиться зрелищем, провести митинг — тут надо уж как минимум минут пять, а скорее гораздо больше. Никто молодую Валерию арестовывать не спешит. Наоборот:

Поделиться:
Популярные книги

Идущий в тени 5

Амврелий Марк
5. Идущий в тени
Фантастика:
фэнтези
рпг
5.50
рейтинг книги
Идущий в тени 5

Кодекс Охотника. Книга VIII

Винокуров Юрий
8. Кодекс Охотника
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Кодекс Охотника. Книга VIII

Я тебя верну

Вечная Ольга
2. Сага о подсолнухах
Любовные романы:
современные любовные романы
эро литература
5.50
рейтинг книги
Я тебя верну

Сумеречный Стрелок 2

Карелин Сергей Витальевич
2. Сумеречный стрелок
Фантастика:
городское фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Сумеречный Стрелок 2

Кровь на клинке

Трофимов Ерофей
3. Шатун
Фантастика:
боевая фантастика
попаданцы
альтернативная история
6.40
рейтинг книги
Кровь на клинке

Последний попаданец 5

Зубов Константин
5. Последний попаданец
Фантастика:
юмористическая фантастика
рпг
5.00
рейтинг книги
Последний попаданец 5

Приручитель женщин-монстров. Том 1

Дорничев Дмитрий
1. Покемоны? Какие покемоны?
Фантастика:
юмористическое фэнтези
аниме
5.00
рейтинг книги
Приручитель женщин-монстров. Том 1

Кодекс Охотника. Книга XXV

Винокуров Юрий
25. Кодекс Охотника
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
6.25
рейтинг книги
Кодекс Охотника. Книга XXV

Мимик нового Мира 8

Северный Лис
7. Мимик!
Фантастика:
юмористическая фантастика
постапокалипсис
рпг
5.00
рейтинг книги
Мимик нового Мира 8

Младший сын князя

Ткачев Андрей Сергеевич
1. Аналитик
Фантастика:
фэнтези
городское фэнтези
аниме
5.00
рейтинг книги
Младший сын князя

Возвращение

Жгулёв Пётр Николаевич
5. Real-Rpg
Фантастика:
боевая фантастика
рпг
альтернативная история
6.80
рейтинг книги
Возвращение

Эйгор. В потёмках

Кронос Александр
1. Эйгор
Фантастика:
боевая фантастика
7.00
рейтинг книги
Эйгор. В потёмках

На границе империй. Том 4

INDIGO
4. Фортуна дама переменчивая
Фантастика:
космическая фантастика
6.00
рейтинг книги
На границе империй. Том 4

На границе империй. Том 7. Часть 3

INDIGO
9. Фортуна дама переменчивая
Фантастика:
космическая фантастика
попаданцы
5.40
рейтинг книги
На границе империй. Том 7. Часть 3