2008_41 (589)
Шрифт:
Очевидно, что смыслом и венцом 16 лет российской внешней и внутренней политики оказалось создание Великой Осетии с избавленным от ингушей Пригородным районом и избавленной от Грузин Шида-Карли (Ю.Осетия).
Хорошо получилась и Великая Абхазия, ни пяди которой не досталось Грузии, хотя грузин в Абхазской АССР было в 3 раза больше, чем народа апсны (этнических абхазов). Все было принесено в жертву величию этих народов.
Раньше политику России определяла Сербия. Так было осенью 1908 года, когда только упрямство Столыпина помешало развязать войну с Австро-Венгрией (а значит, и с Германией), потому что Белграду не понравилось распространение
Во-вторых, российская армия совершила огромное количество избыточных усилий, не решив ни одной стратегической задачи, оправдывающей такие издержки, как крах биржи, отказ от вступления в ВТО, и конфронтация с США.
Уже было сказано много раз, что полное обеспечение безопасности Ю.Осетии и Абхазии можно было достичь вытеснением грузинских частей из окрестностей Цхинвала и, чтобы польстить национальной гордости вставшей с колен России, занятием Кодорского ущелья.
Великая держава, раздраженная малой, либо устраивает ей показательную порку — бомбит, как Ливию в 1986 г., как Сербию в 1995 и 1999 гг., как Ирак в 1998 г., проводит 100-часовую военную операцию в Кувейте 1991 г. (и уходит).
Либо великая держава вторгается и убирает негодного правителя. Со стороны СССР так было в ноябре 1956 г. в Венгрии и в августе 1968 г. в Чехословакии, в декабре 1979 г. в Афганистане. Со стороны США так было в октябре 1983 г. на Гренаде, в декабре 1989 — в Панаме, октябре-ноябре 2001 г. в Афганистане, в марте 2003 г. в Ираке.
Зайти в страну, пострелять, покататься на танках и уйти… За это израильскую операцию в Южном Ливане в июле-августе 2006 г. назвали поражением. Лучшие ударные части России, использующие десантников только как мотопехоту, не смогли ни окружить грузинские части, ни с наскока войти в Тбилиси. Элитные десантные части доехали до Поти на грузовиках, потопили грузинские катера, утащили унитазы, американские внедорожники и много старых украинских танков.
Я не сторонник войны, но обязан высказать свое мнение о том, что нельзя губить жизни десятков своих солдат и ставить на кон международное положение и экономику своей страны ради мстительного удовольствия прокатиться на бронетехнике по чужой стране.
При нормальной современной войне российские десантники должны были быть уже 10 августа под Тбилиси — чтобы глав «Малой Антанты» (Польши, Украины, Литвы. Латвии, Эстонии) встречал уже генерал Шаманов. Тогда Россия получила бы контроль над нефтепроводом Баку-Джейхан и прямой выход на Армению, а через нее — на Иран. В геополитическом плане это означало бы установление полной российской энергетической гегемонии над Западной Европой и являлось бы полным эквивалентом захвата флотом адмирала Ушакова Босфора и Дарданелл (вот за это в святые — без вопросов). Такой триумф стоил бы любых издержек, кроме ядерной войны, разумеется. Но для этого парашютисты должны прыгать, а не только ездить по шоссе. И еще — хорошо бы на исходе первого десятилетия XXI века, дать элитным частям тепловизоры и компьютеры…
То, что произошло сейчас, подобно тому, как если бы 21 августа 1968 г. советские войска вошли в Чехословакию, заняли Брно и Братиславу, но остановились бы у ворот Праги, конфискуя хрустальные люстры, бочки с пивом и окорока… А затем, под вой и улюлюканье всего мира, ушли бы, например, по просьбе де Голля, через пару месяцев восвояси, признав независимость Словакии, но зато насладившись телерепортажем о параде бундесвера на Вацлавской площади.
Впрочем, новейшая история знает пример такой авантюры — англо-французский десант в зону Суэцкого канала в ноябре 1956 г.: 4-го высадились, 7-го — в отступ. И полный крах английской и французской колониальных империй.
В-третьих, в мир возвращен Блоковый подход. Отныне перечеркнута объективность международного, да и морального, права: либо ты за Россию и признаешь, либо ты — за Запад и не признаешь. Началась не холодная война, но очередной «вековой конфликт» — определяющее всю суть мировой политики противостояние держав.
С Блоковой точки зрения Америка (в лице своего выкормыша — марионеточного режима и прочее) первая неспровоцированно напала на Россию. Более того, это вообще первый случай, со времен московского похода Наполеона, когда именно на Россию напали ее геополитические противники.
В 1853 году претензии Николая Первого взять под свой протекторат христианских подданных Османской империи, т. е. получить Балканы, восточный сектор Малой Азии (так называемая Великая Армения), а также Палестину и Ливан, спровоцировали создание большой антироссийской коалиции. Именно тогда были сформированы все используемые ныне антизападные, прежде всего, антианглийские стереотипы. Русское общество искреннее, а власти — вполне расчетливо «не понимали», почему это христианская Европа не поддерживает защиту страдающих под басурманским игом единоверцев. А Запад считал, что установление гегемонии Санкт-Петербургом над всем Восточным Средиземноморьем — недопустимо нарушает баланс сил, и был готов воевать. Российской империи пришлось отступить. Через 24 года это повторилось еще раз — во время Русско-турецкой войны.
В июле 1914 года легко вскрытая австро-венгерской полицией причастность сербской (а значит, и царской) разведки к печально известной акции гимназистов-террористов в Сараеве была справедливо воспринята и Веной, и Берлином, как агрессия Антанты, как попытка начать расчленение Дунайской империи. Но, уж если война объявлена, надо бить первым — так решили и кайзер, и император-король. (Та же логика, видимо, подтолкнула и Саакашвили вечером рокового 7 августа дать отмашку своим военным.) Но, как бы то ни было, в Первой мировой войне российские войска первыми перешли границу Германии.
В апреле 1941 года подготовленный английской разведкой и немедленно поддержанный СССР военный переворот перевел Югославское королевство из союзников Третьего рейха в друзья Москвы. Это произошло много западнее размашисто подписанной Сталиным 23 августа 1939 г. карты раздела Европы и продемонстрировало открытый стратегический союз Кремля с Лондоном — злейшим врагом Берлина. По установившимся в тогдашнем мире «пацанским» правилам это было объявление войны. Решился бы Сталин на такое отбрасывание маски «союзника» Гитлера, если бы счет до удара по Германии не шел на месяцы и дальнейшее притворство не стало бы уже признаком слабоумия?