2009_6

Газета "Своими Именами"

Под Новый 1942 год нам выдали тёплое обмундирование. Ватные куртки, ватные брюки и валенки. Да, валенки, но какие. По высоте они мне доходили до низа живота, а загнуть их никакими силами невозможно. Они, как железные. Хоть плачь. Ходить на дежурство было далеко, через весь город Серпухов. На помощь пришла хозяйка, у которой мы стояли. Она поменяла их на обычные деревенские мужские валенки своего мужа, ушедшего на фронт.

Весной нам выдали сапоги из кирзы. Они тем хороши, что одевались легко. Если с печки прыгнешь, без ошибки попадёшь в свои. Но и снимались легко. Если идёшь по глубокой грязи, то сапог остаётся в грязи, а нога без сапога идёт дальше. Чтоб не потерять казённое имущество, нужно напрягать стопу, оттопыривать большой палец и держать сапог.

РОЗЫ

20 декабря 1973 года в седьмой раз у меня собрались все, кто работал на «Ленинградском». Пришли Егорова Б., Егорова Л., Фролкова Л., Еганова В., Масёрова Г., Тимофеева Т., Панкина Г., Усачёва Л., Федоткина А., Башлыкова Р. В таком составе не собирались год. Все весёлые, хорошо одеты, хорошо выглядят. Многие принесли фотокарточки своих детей. Аня испекла пирогов с мясом и капустой около 80 штук. Но «гвоздём» были розы. В середине зимы, в Москве - и такие розы! Когда их принесли, то это были нераскрывшиеся бутоны такого розового, цвета, который бывает только у роз. А вот через день они все (штук десять) распустились в огромные, величиной с хороший летний пион, пышные и по форме цветка напоминающие пионы. А запах нежный, как у наших белых лилий, которые растут в речках. Говорят, что их привозят самолётом из Египта. Как жаль, что такую красоту вот уже несколько дней я вижу одна.

21-го декабря, когда шли с девочками из детсада, Лена спросила: бабушка, правда, что в войну ты была «чекиска»? Таня, не дав мне рта открыть, вставила: да, бабушка на фронте шпионов ловила, а дедушка по телефону нашим разведчикам давал указания. Всё очень ясно и просто. Интересно, про «День рыбака» или ещё кого-нибудь знает вся страна, а про «наш» день никто. Вот мы и собираемся с 1967 года у меня, чтоб и самим не забыть этот день.

ДОЧЬ ЧАПАЕВА

Осенью 1942 года я работала в органах госбезопасности. Размещались мы тогда в Ветошном переулке, у Красной площади, за зданием ГУМа. За одним столом со мной сидела Чапаева Олимпия Васильевна, или, как мы её звали, Лима. Она жила в Столешниковом переулке с малолетним сыном, двумя сёстрами и матерью. Муж её и брат Александр Васильевич были на фронте. Александр Васильевич воевал в составе 49-й армии. Время было суровое и очень голодное. Несколько месяцев на детские карточки не давали ничего, кроме хлеба. Мы ели похлёбку из различной ботвы, и не знаю, чем были живы. Но кормить ребёнка, которому было три месяца, совершенно нечем. Я уезжала из Переделкино в 5 утра, а возвращалась поздно вечером, так что грудным молоком кормила только ночью. Соседка тётя Юля от своей коровы давала мне кружку молока, но нужна была манная крупа или мука. Я поделилась своими трудностями с Лимой Чапаевой. Она согласилась дать мне стакан манки, если я отработаю за неё, пока она сходит на базу, в ГУМ, где члены семей героев Гражданской войны и другие высокопоставленные лица получали пайки. Стакан крупы она дала мне безвозмездно, так как по характеру была женщина добрая, сердечная и немножко беззаботная по тем временам. Когда наши войска освободили Молдавию, то на восстановление городов и налаживание мирной жизни потребовались люди. И Лима поехала в Кишинёв, так как дома она не ладила с младшей сестрой.

В сентябре 1945 года я её случайно встретила в Кишинёве и сказала знакомым, у которых я жила. В ответ услышала нелестные слова о поведении Лимы, но в чём именно её вина, мне неизвестно.

В 1979 году я ездила на теплоходе по маршруту река Москва, река Ока, Волга, Кама, Волга. От Москвы до Перми и обратно. Во время экскурсии по городу Чебоксары нас привели к вновь созданному музею В. И. Чапаева. Музей, мягко говоря, очень скромный, экспонаты неинтересные, а памятник сделан кустарно. Но что меня удивило, что о семье В. И. Чапаева в репродукциях с фото и других документов говорилось, что у него было двое, а не четверо детей, и о Олимпии и Вере не было упомянуто вовсе. Когда я сказала экскурсоводу, что я работала вместе с дочерью Чапаева, Олимпией Васильевной, она была крайне удивлена, сказала, что все материалы в музей прислал сын Чапаева, Алекандр.

Всё это мне показалось странным. Но разгадку я узнала через несколько лет совершенно случайно. Как-то ко мне зашла соседка из 6-го подъезда, Лидия Алексеевна Трубникова. Мы говорили о том, о сём, потом она стала говорить о дачных делах. У неё дача в Малаховке, половина дома, а вторая принадлежит сыну Чапаева, Александру, вернее, теперь его семье, так как он уехал к другой жене. Я спросила, почему в музее ничего не сказано об Олимпии. Лидия Алексеевна очень удивилась, так как тоже о ней никогда не слышала. Я ей показала фотокарточку Лимы и рассказала всё, что знала о ней. Лидия Алексеевна взяла карточку и обещала позвонить Чапаевым. Через несколько дней она с возмущением сказала, что они на всё способны, если уж отказались от своего отца, то от сводных сестёр отказаться им ничего не стоило. И вот что она мне рассказала.

Примерно в 1967 году Александра Васильевича Чапаева пригласили куда-то «в верха» и показали ему письмо от человека, который называл себя Василием Ивановичем Чапаевым и просил сообщить ему о судьбе детей. Александр взял письмо и решил поехать к этому человеку, хотя сестра его отговаривала, заявив, что это какой-то авантюрист. Но Александр всё же поехал. Его встретил очень пожилой человек с таким же шрамом над бровью, какой был у отца, и назвал его именем (Санёк), которого он не слышал со времени своего детства. Дальше старик поведал, что он настоящий Василий Иванович Чапаев, но живёт под другой фамилией. А виной всему стало малодушие, которое он проявил в ту роковую ночь. Как же так, мол, такой герой и дал застать себя врасплох и потерял бойцов, и позор страшный. Он не был ранен, а, переплыв реку, взял одежду и документы убитого бойца и стал жить рядовым красноармейцем на много лет моложе своего возраста. Жил все годы, как все жили, даже воевал в Отечественную, но вот теперь хочет одного: увидеть своих детей.

Александр Васильевич устроил ему экзамен; спрашивал про родню, боевых товарищей, обстановку тех лет и т.д. Старик отвечал всё достоверно, только в одном вопросе какие-то детали перепутал.

Выслушал всё это Александр Васильевич и сказал: «На, тебе, дед, 25 рублей и не возникай, потому что никто и нигде тебе не поверит». Приехав домой, он доложил («наверх»), что вопрос исчерпан. А сёстры Вера и Олимпия были приёмными дочерями Василия Ивановича Чапаева, носили его отчество и фамилию и жили в его семье. После смерти жены В.И. Чапаева его сын и дочь родные отреклись от родства со сводными сёстрами. О судьбе Веры я не знаю. Олимпия работала официанткой, умерла, а сын её жив, работает шофёром, муж погиб на фронте.

Александр Васильевич недавно умер. Его сын (внук В.И. Чапаева) живёт на даче в Малаховке. Октябрь 1986 г.

От Ю.И. Мухина. Мне самому трудно оценить прочитанное, но если это действительно так, то перед нами трагедия еще значительнее, нежели официальная версия гибели В.И. Чапаева, - это трагедия того, как В.И. Чапаев сам наказал себя за малодушие. По этой истории можно судить о том, что в те годы для человека значили совесть и позор трусости.

Заметим, что те, кто нынче формирует общественное мнение, трусостью чуть ли не хвастают и считают ее доблестью, а предательство стало «признаком ума». Вспомните, что эти «властители человеческих дум» сегодня как должное и чуть ли не похвальное воспринимают версии, что тот или иной фигурант в 37-е оговорил в НКВД своих товарищей и даже родных только потому, что его били или грозили избить. Ерои!

А реальный герой за минуту малодушия (ведь он провоевал и Отечественную, хотя к ее началу ему уже было 54 года и он был не призывной) наказал себя на всю жизнь.