2012: Вторая Великая Отечественная. Дилогия
Шрифт:
— Так, сейчас шестнадцать пятнадцать… Запчасти получить… Туда-сюда… Не позднее семнадцати тридцати мы пойдем обратно через этот пост. Можем подобрать вас с собой — мы как раз вместе с вашим батальоном стоим.
— Вот спасибо! — искренне обрадовался я.
— Ладно, — бросил лейтенант. — Некогда нам сейчас.
И с этими словами он поспешил к своему грузовику.
Конечно, в назначенное время никто не появился. И лишь через несколько минут после шести вечера, когда мы стали уже чуть ли не подпрыгивать от беспокойства, показались долгожданные «Уралы». Пройдя КПП, грузовики тормознули, и лейтенант Магницкий призывно замахал нам рукой. Когда мы по очереди лезли через задний борт в кузов его грузовика,
— А не влетит тебе, что ты нас подсаживаешь? Запрещено ведь.
— Да плевать! — беспечно махнул он рукой. — Там дальше только наши посты. Не съедят. Только вы в кузове заныкайтесь и не высовывайтесь. А лучше вообще на пол лечь. И на постах не разглядят, да и вам спокойней будет — тут, бывает, по нашим машинам постреливают.
Но нам счастливо удалось разминуться с чересчур храбрыми фрицами, и никто нас не обстрелял. Через час мы уже представлялись нашему комбату. Вскоре я обнимался с Баскаковым, а потом и со своим комвзвода Тюриным (бывшим своим, конечно, поскольку теперь я числился в управлении роты — но как-то так сложилось, что предпочитал отираться именно у него во взводе). Получил автомат, каску и прочие причиндалы и снова стал бойцом.
Наш батальон, не дойдя до Эльблонга километров 7–8 (чтобы особо не подставляться под огонь фрицевской артиллерии), пока зарывался в землю и оборудовал позиции, рассылая вокруг разведывательно-диверсионные группы. Местное немецкое население вовсе не было радо нашему приходу, так что надо было держать ухо востро. Радовало то, что батальон был серьезно усилен — помимо всяких сборных флотских частей нас поддерживала вся 224-я артиллерийская бригада. Гвардейская бригада морпехов, прошедшая по Вислинской косе, подтянула средства усиления, развернулась, форсировала два боковых рукава Вислы и теперь нависала над Эльблонгом с северо-запада. Сам батальон был серьезно пополнен: на замену выбывшим сегодня утром прибыли две роты, состоявшие из призванных «запасников», и пришли аж два танка и четыре самоходные гаубицы с базы хранения военной техники в Мамоново (сильно раскатать губу не получилось — база, хотя и не была занята фрицами, сильно пострадала от артиллерийского обстрела). Новобранцев пока оставляли в ППД.
На резонный вопрос — «Зачем усиливается наша группировка — ведь все равно с этими силами дальше идти стремно?» — Тюрин не ответил, а только отнекивался. Я, мол, и сам ничего не понимаю. Тогда я пошел доставать своими вопросами Баскакова.
— Сил, конечно, мало, — признал тот. — Но, судя по намекам командования батальона, вперед все-таки пойти придется. Возможно, даже завтра. Я так подозреваю, высокие чины хотят воспользоваться тем, что у фрицев здесь, в тылу, войск — кот наплакал, и здорово их попугать хотя бы и нашими невеликими силами. А потому крепко я опасаюсь, как бы нам для исполнения этого стратегического замысла не пришлось Эльблонг штурмовать! Так что ко всему надо быть готовым.
Ну что же, штурмовать, так штурмовать. По-любому, фрицам спуску давать нельзя, а с матерью Кузьмы их познакомить очень даже нужно. Ладно, не съедим, так хоть понадкусаем.
И в довершение всех радостей удалось, наконец, вкусить на ужин нормальной горячей пищи из походной кухни. А вот заснуть спокойно мне не удалось. Где-то около девяти вечера Баскакова вызвали в батальон, а когда он через полтора часа вернулся, стал собирать взводных. Ну, и я решил присоединиться к совещанию, исповедуя суворовский принцип — «каждый солдат должен знать свой маневр». А лучше — и не только свой.
Как и предполагал накануне Баскаков, был получен приказ штурмовать Эльблонг. Наша «партизанская» рота должна была оседлать шоссейную и железную дороги, отходящие на юго-восток от города, и демонстрировать противнику жиденькое прикрытие этого направления. Замысел командования
В батальон из полка пригнали всего одну БТМ, к тому же оказавшуюся неисправной. Впрочем, наш батальонный разыскал и конфисковал два небольших гражданских экскаватора, но нам на них рассчитывать не приходилось — нельзя было демонстрировать фрицам подготовку солидных оборонительных рубежей. В 4 часа утра нам предстояло сняться с занимаемых сейчас позиций и занять указанные в боевом приказе, к 8.00 оборудовать их и быть готовыми встретить противника. Да, выспаться нам явно не удастся.
Майор Анатолий Логунов, начальник технического отряда
Если вам скажут, что война — это подвиги, не верьте. Война — это, прежде всего, грязь, пот и кровь и очень много непрерывной работы. Правда, крови кто-то проливает больше, а кто-то вообще ее почти не видит, а вот работы хватает на всех — от простого рытья окопов до ремонтов электронных блоков. И еще война — это один сплошной невыразимый нервный стресс. Не зря ветераны так много пьют и не зря они не любят вспоминать прошлое.
Да, технический состав авиации крови проливает, наверное, не больше всех остальных служб, зато нервов — непредставимо больше. Не зря в песне технарей, придуманной в семьдесят третьем гвардейском истребительном полку, поется:
А мы их ждем в начале полосы,
Как нас в роддоме ждали наши мамы.
Лишь бы вернулись эти сорванцы,
Да и бетонку слишком не помяли.
Вот и мы сейчас ждем. Сидим среди каких-то рощ или в лесу каком-то, насколько я рассмотрел, и ждем вылетевшие на задания пары.
Вначале вообще «сапоги» хотели все вертолеты поодиночке на задание посылать, но тут уж и я, и командир звена встали на дыбы — ну, а случись что? Техника есть техника, да и немцы не такие уж недоумки. И что? Кто будет эвакуировать экипаж неисправного (тьфу, тьфу, тьфу, через левое плечо) или подбитого вертолета? Да и, не дай бог, машина немцам достанется. Оно нам надо? Короче, уговорили. Теперь борта будут уходить на дело парами, в каждом всего треть от возможного десанта, чтобы в случае чего можно было со второго всех в один вертолет пересадить. И обязательно на каждом полная подвеска из четырех блоков «эс-восьмых». Вместе с двумя ПКТ, смонтированными по бортам по афганскому образцу, и ПК у борттехника — нехилая такая огневая мощь получается. Хотя, конечно, главная задача наших летунов абсолютно другая — тихо и незаметно, прикрываясь темнотой, долететь в тыл и высадить группу спецназовцев в заданном квадрате, а потом так же незаметно вернуться, не оставив у немцев никаких подозрений, что здесь кто-то был. Тихо, как говорится «на кошачьих лапках», благо вертолеты у нас для этого оборудованы, всякие там эжекторы, «глушилки», глушители и тому подобное, даже РЛС «Арбалет», который вроде бы на новые Ка-60 должны ставить, есть.
Это меня от волнения на всякие технические подробности тянет, точно. Все-таки первый боевой выход, не каждый день такое случается. А немцы, они, млять, противник серьезный, палец в рот не клади, руку откусят. Не хотелось бы терять сослуживцев, с которыми за эти несколько дней уже сжился. И вообще, задача нормального военного не погибнуть самому, а заставить погибать врага. Так вот посидишь и точно начнешь подумывать, что уж лучше бы «эйч-бамб» по немцам долбанули. Потому что иначе кровь проливать этим вот восемнадцатилетним пацанам, что сейчас на посту стоят вокруг площадки…