2018: Северный ветер. Том 1

Ким Сергей Александрович

— Да ты гонишь, — не поверил Вяземский.

— Зуб даю.

— Жесть.

— Да терпимо ещё… Было поначалу. Хотя доходило до того, что перед шмоном смартфоны и ноутбуки в землю закапывали, чтоб не нашли.

— И как?

— Иногда помогало… Но вот когда и тарщ свежеиспечённый полковник получил нагоняй чуть ли не с самого верха, вот тогда стало реально жутко… Короче теперь, кого поймают с смартфоном, ноутом или фотиком, незарегистрированным у защитников — будут сразу на материк, на острова за Полярный Круг отправлять. Возможно, даже прямым ходом. С первой роты контрабаса поймали с «айфоном», который он забил зарегистрировать… Так не помогло даже то, что он его разбил прям там — в тот же день улетел со свистом. У вас,

кстати, какая строевая песня?

— В смысле у нас? — не сразу сообразил из-за такого резкого перехода майор.

— Ну, у разведосов.

— У срочников, что ли? «Небо славян».

— Тренируйтесь значит, — ухмыльнулся Казаков. — И знамя со знаменосцем приготовьте.

— На хрена?

— Кравченко постановил в столовую теперь ходить как срочникам — строем, со знаменем и песней. Всех, кого поймает в ППД без дела (а улов у него всегда богатый), тому либо спортивный праздник, либо штурмовая полоса до посинения.

— У нас же нет штурмовой полосы… Или уже есть?

— Инженеры выстроили, когда их Кравченко поймал на безделье. Причём на совесть, гады, построили — спецназовцы сказали, что не хуже, чем у них на базе. И быстренько свалили из Китежа, на всякий пожарный, пока и по их души Кравченко не пришёл.

— Кравченко — он такой, — кивнул Вяземский. — Им и спецназ напугать можно. А ты получается на этой заставе… в загасе или в качестве наказания?

— Загасился, естественно. У нас знаешь сейчас какой жестокий конкурс на полевые выходы? Даже инженеры и зенитчики пытаются изобразить, что они лютейшие псы войны, которых надо не в казарме держать, а на врагов напускать…

— И как, получается у них?

— Да как-то не особо, — ухмыльнулся старлей. — Пока что пехота все наряды на внешние рейды выигрывает.

— Яяясно… — протянул майор, сдвигая фуражку на лоб и почёсывая затылок. — Ладно, разберёмся. Вряд ли это может хуже, чем когда зампотыл был ответственным за наш городок…

— Ну да, потому что хуже того, наверное, быть просто не может, — Казаков хитро подмигнул. — А песенку вы лучше в памяти того — освежите. Мало ли что.

— Что мы маленькие, что ли, с песней в столовую ходить? — слегка снисходительно хмыкнул Сергей.

* * *

Звездопад да рокот зарниц, Грозы седлают коней, Но над землей тихо льётся покой Мооонастырей.

— без особого выражения, но хорошим голосом выводил Руслан, пока куцая разведрота маршировала в сторону столовой.

— Раз. Раз. Раз, два, три, — механически тянул Вяземский. — Раз, два, три. Левой!

А поверх седых облаков Синь, соколиная высь, Здесь, под покровом небес мы родились. След оленя лижет мороз, Гонит добычу весь день, Но стужу держит в узде дым деревень. Намела сугробов пурга, Дочь белозубой зимы, Здесь, в окоёме снегов, выросли мы.

Жизнерадостен был лишь один только Эриксон, невозмутимо марширующий с флагом на плече — остальные были куда более унылы.

Увы, самоуверенность Вяземского относительно строевой подготовки и песен развеялась сразу же после прибытия на базу — полковник и правда ввёл тотальные репрессивные меры, которые не миновали и разведчиков. Поэтому будучи пойманные без строя, флага и песни внезапным проверяющим группы контроля почти у самых дверей столовой, рота намотала несколько кругов с песней по плацу и традиционный гонор разведки поумерила. Ну,

на время, во всяком случае. Про то, чтобы пожаловаться на такое обращение Кравченко по старой памяти никто даже не заикнулся и, по большому счёту, не подумал — слишком уж позорно было.

Нас точит семя орды, Нас гнёт ярмо басурман, Но в наших венах кипит небо славян! И от Чудских берегов До ледяной Колымы Всё это наша земля, всё это мы!

Старательнее всех «Небо славян» выводила эльфийка Шари, она же рядовая Вяземская, которая уже вполне сносно говорила на русском. А что? Тувинцев да кавказцев за месяц-другой удавалось выучить с их родной тарабарщины, а чем фейри хуже будут?

В целом же возвращение разведчиков на базу оказалось неожиданно… будничным. Казалось ещё вчера Вяземский сотоварищи был в Анклаве, а спустя несколько дней он уже снова на базе, которая всё никак не прекращала расти. Россия в этом мире явно обустраивалась всерьёз и надолго — как уже не раз размышлял Сергей, для этого явно имелось не только желание, но и возможность. И дело было даже не в выделении сил, средств и ресурсов, а в том, что связь между мирами явно не упиралась лишь в один только портал, который непонятно как работал, непонятно как был открыт и непонятно сколько ещё проработает.

Раз строят дома, а не спешно сгружают сюда ядерные отходы — значит по каким-то причинам уверены, что либо проход не закроется, либо даже если и закроется, то не страшно. Почему так? Ну, об этом майор уже особо не думал — его размышления и так уже выходили за рамки необходимых по должности.

Разумеется, первое, что ожидало Вяземского после возвращения — это горы отчётов, описывающие все его похождения в рейде. А таковых было немало — не в магазин за хлебушком сходил чай. Причём помимо письменных отчётов требовали и личные доклады, потому что бумага бумагой, но некоторые важные вещи канцелярит передать не может в принципе. Даже лично с полковником Ядровым пришлось не один час побеседовать, хотя это был явно не уровень начальника всея российских особистов в этом мире.

Как ни странно — Сергея ни разу не подняли на смех и не назвали его рассказы чушью. Хотя, резоны-то были. Зомби, пауки-роботы, советский анклав, населённый эльфами, гномами, апостолами и примкнувшими к ним богинями урожая. И как вишенка на торте… Хотя, нет, скорее как вагон кокосов на стратегическом тортохранилище — информация об отгремевших войнах с пришельцами из космоса, гигантской боевой станции, болтающейся по звёздной системе и об ожидающемся очередном набеге злобных ксеносов.

Однако, демонстрируя завидную адекватность, командование не списывало со счёта вообще ничего. Как говорится — если запахло серой и пошли разговоры о чёрте, то не грех и принять все возможные меры предосторожности. Включая производство святой воды в промышленных масштабах.

Верил ли в угрозу из космоса сам Вяземский? Учитывая, что опираться в первую очередь приходилось на слова апостолов, которые, честно говоря, врали как дышали, а дышали часто… С другой стороны почти всё враньё той же Эрин было либо сугубо конспиративным, либо же откровенно безобидным. Не хитрые интриги существа возрастом в двенадцать тысяч лет, а проказы и приколы совсем ещё молодой девчонки. Кто же в двадцать лет лишён такого греха, как выпендрёж?

В целом же вопрос веры в эльфов ли, пришельцев или Летающего Макаронного монстра для Сергея был не первостепенен. Эльфов он уже видел и находил их вполне симпатичными и полезными, Летучая макаронина пока что себя никак не проявляла и потому была безобидна и забавна, а вот пришельцы… Верить или не верить в их существование — это одно, а вот учитывать их угрозу — это совсееем другое.