2018: Северный ветер. Том 1
Шрифт:
— А хрен его знает, — признался лейтенант.
— Тяжёлый случай, — резюмировал Вяземский, подходя к столу и опираясь на него руками. — Короче, так. Чисто логически — у баронессы сейчас траур, поэтому время всё равно есть. Танковый взвод у меня есть, но задач и возможностей под танковый раш пока что нет, так что время опять же терпит. Обкатка, слаживание, тренировки — всё здесь, около Китежа. Ещё — артиллеристов могут и обратно на материк услать, потому как задач для вас тут особо и нет. А у нас задачи есть всегда и всегда будут, так что вероятность
— И за всё это…
— Ага. Сущая мелочь, — усмехнулся Сергей. — Приноси вассальную клятву и подтягивай физо.
— Серьёзно? — спросил Георгий.
— Слово, — ответил Вяземский, протягивая руку. — По рукам?
Коваль, после секундного колебания, её крепко пожал.
— По рукам. Но комдив меня хрен отпустит.
— С комдивом разрулим, не переживай. Есть у него перед разведкой пара должков…
— А ты страшный человек, Вяземский, — ухмыльнулся лейтенант. — Сначала махом до старлея, потом молнией до майора… И все ему должны, всех он знает, везде у него блат… Кравченко в начштабы тебя ещё не звал?
— Вот уж что мне вообще не сдалось, — поморщился Сергей. — Так себе должность, собачья, а я на таких бывал. Так что… Лучше править в Аду, чем прислуживать на Небесах.
— Ну да, ну да. И принцессы с эльфийками начальникам штабов попадаются реже.
— Да, практически никогда.
— Ладно, товарищ майор, считай — рапорт я уже написал. Осталось только утвердить перевод у комдива и Кравченко. Машины у тебя во взводе какие — 72-е, 80-е или 90-е прислали?
— Т-55, из них один огнемётный, — сообщил Вяземский.
— Етить… Сурово. На антиквариат потянуло?
— Потянуло на что-нибудь попроще, понадёжнее и что нам бы не зажопили бы передать.
— Справедливо. Ладно, Серёга, я пошёл. Надеюсь, при следующей встрече буду звать уже командиром.
— Ладно, бывай уже.
Офицеры обменялись рукопожатиями, Коваль вышел из канцелярии, а Вяземский подошёл к открытому окну. Постоял, подышал воздухом, послушал доносящиеся с улицы звуки перемещающейся по базе техники, стрельбы на полигоне и непрекращающегося шума стройки…
— Что приличным девушкам нельзя оставаться на ночь у мужчины мама говорила… А мама не говорила, что подслушивать нехорошо?
Вяземский высунулся в окно и посмотрел на сидящую на траве Эрин, которая уже замахивалась откусить сразу полплитки шоколада. Но целью её засады было явно не тайное поедание сладкого, а столь благородное дело, как подслушивание чужих разговоров.
Апостол пару мгновений провела с открытым ртом и воровато глядя на майора, но затем широко улыбнулась:
— И я тебя тоже очень рада видеть, Вяземский!
— Ты что-то подзадержалась, — усмехнулся Сергей, будто бы с апостолом он не виделся от силы несколько часов, а не почти две недели.
— Ой, столько дел, столько дел… — запричитала Эрин, выпрямилась во весь рост и протянула руки к Вяземскому. — На ручки?
— Да щас прям. Я от груди больше девяноста килограмм не жму — давай сама.
— Фе, — поморщилась жрица, легко запрыгивая на широкий подоконник. — Мне послышалось или только что ты назвал меня толстой?
— Ты не толстая, но с копьём и в платье весишь довольно много.
— Да это одно и тоже! — возмутилась Эрин.
— Ни в коем случае. Окно не поломала?
— Вяземский! — возмущение апостола стало ещё сильнее. — Ты гадкий! Фу, просто! Фу, фу, фу! Разве так встречают мать своих детей после долгой разлуки? Где «здравствуй, дорогая»? Где «любимая, вот твой любимый шоколад»? Где, я спрашиваю? Аргх! Я оскорблена в лучших чувствах.
— Ага, — флегматично произнёс майор, садясь за стол и продолжая набор отчёта на компьютере. — Типа того. Сейф не курочь! Он не заперт.
— Нда? — проникшая через окно Эрин опустила уже занесённое для удара копьё и с сомнением посмотрела на старый советский огнеупорный шкаф. — А чего дверца тогда не открывается?
— Перекосило её потому что. Её надо чуть приподнять.
— Ага, спасибо… О! Какие интересные пирожные… Я съем их в счёт моральной компенсации.
— Ешь, — невозмутимо произнёс разведчик. — Всё равно они не мои.
Набрал пару предложений, ожесточённо колотя по клавишам. Остановился. Вздохнул. Покосился на Эрин, которая в одной руке держала шоколадку, а пальцем второй сосредоточенно тыкала Вяземского в щёку.
— И вроде живой, и вроде человек, — озабоченно произнесла апостол. — Так почему же столь нетипичная реакция? Меня боялись, мне молились, меня вожделели… А ты меня игнорируешь. Что с тобой не так, Сергей?
— Ну, во-первых, у меня центр мыслительной деятельности находится выше пояса.
— Чего-чего? — наморщила лоб Эрин. — Ааа… Поняла. Фи.
— Во-вторых, если начальству покажется, что я с тобой слишком уж близко общаюсь, то могут и услать куда-нибудь. Например, обратно на материк. Чего я бы крайне не хотел.
— А почему?
— А потому что командование вообще не любит, когда личный состав излишне тесно общается с местным населением.
— Я вообще-то не совсем местная, — уточнила Эрин, — Я, можно сказать — своя, русская. Да и в чём проблема-то? Ну, уйдёшь из армии, станешь моим раб… Гм, то есть принесёшь мне вассальную клятву. Всё равно скоро на север выдвигаться, а там полуразрушенная Гефара. Хочешь корону Лесной унии? Могу устроить. Это я умею!
— Очень смешно.
— Странно… Я-то не шутила. Что, не хочешь быть риксом? Ну уж извини, императорский трон занят — апостолы Эмрис гарантировали Корнелиям власть над Новым Римом. Как вариант, конечно, можно дождаться смерти Его Величества Клавдия, устранить всех прочих наследников, посадить на Алый трон Афину — она девушка бойкая и смышлёная, а ты при ней консортом будешь… Но знай! Я этот брак не одобряю.