2061 год. Семейный праздник

Символы, у праздников и побед, очень разные. Как и сами эти победы… Свежие и протухшие, сладкие и горькие. Лично меня наиболее устраивает кондитерская классификация. Тонкие оттенки вкуса, если честно, передают чувства даже лучше музыки. На уровне кино! И куда более эмоционально… Вероятно, потому, что отдел осязательных и обонятельных рецепторов в мозге человека несоразмерно огромен. Как память о диких незапамятных временах, когда наши далекие предки, амебы, передвигались по жизни «нюхом на ощупь», без зрения и слуха. Поэтому, настоящий, полноценный праздник, без торта — жалкое подобие праздника. Причем, торт должен быть: Во-первых — большой, во-вторых — вкусный, в-третьих — домашний. Покупной — казенщина. Профанация самой идеи торжества. Вывод? Угу. Надо страдать, что бы быть счастливым. Вкалывать самому.

Я тут, в некотором роде, с некоторых пор — хранитель традиции. Приходится соответствовать. Про торт «Наполеон» слышали? Знаменитое в России начала XIX века изобретение. Символ победы над ненавистным «узурпатором». Излюбленное господское лакомство. А пробовали? То-то и оно. Главный его недостаток — это продолжение достоинств. Штука — зверски трудоемкая. Шесть часов (!) работы — как минимум. Не имеющим личного повара, или личных кулинарных талантов, рекомендуется перевернуться на другой бок, с головою накрыться одеялом и попытаться представить данное изделие в сладком сне. Или — подорвать задницу, взять инструмент и таки попробовать соорудить искомое чудо своими руками. Поскольку господ в 17 году — того…

О степени страданий бывшей «элиты общества» без любимого угощения допустимо судить по простому факту. Некоторые из них именно так и поступили. Взяли и, оказавшись в гуще пролетариата, сами научились его готовить. Из доступных пролетариату ингредиентов разумеется. На доступном пролетариату техническом уровне. Методом проб и ошибок… Если кто-то думает, что соорудить торт «Наполеон», располагая русской печкой, керосинкой и прочим убогим набором сельского инвентаря легко — пусть попробует сам. Дело того стоит. Во всяком случае, одна сбежавшая от ужасов Гражданской войны в деревню вдова царского генерала, соседка и душевная подружка моей будущей прабабки как-то исхитрилась. Чем, до самых кишок, потрясла и восхитила не искушенных в гастрономии односельчан. И рецепт пошел в народ… После войны, уже бабка, внесла в него радикальные изменения, продиктованные скудным бытом городской коммуналки. А привыкший к торту отец, после женитьбы с ужасом осознавший, что моя, привычная ко всему покупному, «городская» мать печь торт не умеет и не собирается, взялся за дело лично, снова коренным образом переосмыслив его технологию. И преуспел! Специально привезенная ради случая в гости генеральская вдова, в 60-х уже весьма ветхая старушонка, единственная сохранившая память о дореволюционной жизни, отведала кушанье, удивилась, восхитилась и спросила — в каком ресторане работает отец? Хотела рекомендовать заведение «понимающим людям». И долго пыталась своим дворянским мозгом переварить хтоническую словесную конструкцию «закрытый ящик». Не «Яръ», да…

— Советский инженер, мадам, способен на всё! — гордо заявил батя. Генеральша повторно восхитилась и попросила рецепт. Отец изложил, строгим научным языком. Повторил… Ещё повторил… Записал для памяти. Мелким чертежным шрифтом на обороте визитной карточки. Я помню эту поэму в прозе наизусть. Оцените:

«…годность маргарина к изготовлению песочного теста проверяется опусканием его бруска в жидкий азот, на срок не менее десяти минут, с последующим его бросанием, с высоты не менее двух метров, в чистое ведро с лежащим на дне стальным кругом весом не менее килограмма. Правильный маргарин, при ударе, сам собой рассыпается в мелкую пыль равномерной игольчатой фракции. Полученный порошок следует сразу же перемешать с охлажденной, до не менее чем минус двадцати градусов Цельсия, белой пшеничной мукой…»

На мой взгляд, жидкий азот — это было пижонство. Вполне достаточно температуры сухого льда, то есть твердой углекислоты. И быстрее… Баллона огнетушителя мне с избытком хватает и на маргарин, и на муку… А кидаться маргарином не обязательно. В руках он рассыпается ничуть не хуже. Когда те руки в рукавицах…

«…смесь подвергают растиранию при комнатной температуре, с одновременной её грануляцией…»

В переводе на обиходный язык — прокручивают через мясорубку. Вручную! Электрическая не дает того качества. Почему — сам не знаю. Проверял несколько раз. Наверное, торт «Наполеон» любит физический труд.

«…в полученную массу добавить, по вкусу, мелкой соли, залить водой и тщательно размять руками…»

— Та-ра-ри-ра-ра-пара-ри-ра-ра! — Полдень… Солнце в зените. Отпищали сигналы точного времени, через эфир, уютно, будто в далеком детстве, льются над миром «Подмосковные вечера». Почти 100 лет это ретро, от радиостанции «Маяк», не стареет. Ну-с, послушаем, между делом, свежие новости… Увы — в ухе звонкий щелчок. Опять? Не… Переключение канала… Автоматическая смена приоритета. Что там стряслось?

— Пик! Пи-и-и! Пик! — наушник, кодом, ябедничает о нарушении линии Периметра. Черт! Как оно не к стати… Разминание тугого кома песочного теста будущего торта — это плохой момент для прибытия гостей. Руки в муке… пускай это и не совсем руки… точнее — руки, но не совсем мои… Долго объяснять… Кто там?

— Бзинь! Му-у-у! — ах, вот оно что! Не отвлекаясь от процесса замешивания, грозно рявкаю в микрофон:

— Зорька, дурища, куда опять лезешь?! Вот я тебя сейчас хворостиной! — громыхает снаружи динамик.

— Му-у-у-у! Бзинь! Бзинь! Му-у-у-у… — вроде, колокольчик приближается? Продолжим? Или глянуть?

— Зорька перестань! — универсальный окрик, чисто для порядка, гаснет в свежем апрельском воздухе.

— Му-у-у-у! — гляну, мало ли что… Отрываюсь от кухонного стола и, удерживая на весу извазюканные в липких комьях конечности, сую голову в круглое окно-иллюминатор, открытое по случаю теплой погоды. Из фундамента жилой башни, стилизованной под старую ветряную мельницу, обегаю взглядом поляну полигона пастбища, в поисках шкодливого парнокопытного, явно застрявшего в линии ограды… На полировке шаров воздушных разрядников ослепительно горят световые блики. Сразу, из полутьмы, чего надо и не заметишь…

— Бзинь! Бзинь! — порядок. Уразумела раньше, чем схлопотала… Развернулась? Ведь может, когда хочет! Учебник зоологии уверяет, будто коровы не умеют пятиться. Враньё! Пара ударов током — и готово. Но, вчера сама выбраться не смогла — вытягивал за задние ноги. Хм. А может, она теперь собралась научиться летать?

Молодая рыжая корова, скачущая вдоль покрытой бархатной травой верхней плоскости скалы, посреди кучевых облаков, забавна, как картинка из детской книжки сказок. Вокруг облака, белые и пушистые, словно маленькие барашки. Хм… Солнышко припекает по-весеннему, хотя, на двух с половиной тысячах метров над уровнем моря, по-настоящему жарко не бывает никогда. Холодно, впрочем — тоже. Мне тут климат нравится. Иногда свежо, но всегда летная погода. Шутка… На юге, иначе быть не может. Тем более, в Крыму. Оп-па! Это кто ещё? Гость на пороге. Да не здешний. То-то Зорька от него резво удрала… Не, раньше она всё живое норовила рогом подцепить. Бодливая была — страсть. Как это, что потом? Навалились, гм… всем коллективом и — перевоспитали. Объяснили, что или ей рога пообломаем, или вообще того… съедим. Поняла! Умная… когда хочет. А чужих, теперь, и сама боится. Потому как умная. Чужой человек её личные закидоны понимать не обязан.