22 июня, или Когда началась Великая Отечественная война
Шрифт:
Из сочинений советских «историков» этот бред переписывался в монографии иных западных «исследователей» (вроде печально известного американского полковника Дэвида Гланца) и уже в качестве, «первосортного импортного продукта» возвращался на книжные полки российских магазинов...
При этом реальные данные по техническому состоянию танкового парка Красной Армии известны по меньшей мере с ноября 1993 г. (со дня известной публикации Н. Золотова и С. Исаева «Боеготовы были» в № 11 «Военно-исторического журнала»), Н. Золотов и И. Исаев показали и тот воистину изящный способ, при помощи которого была выстроена многолетняя фальсификация. Дело в том, что на основании Приказа Наркома обороны СССР № 15 от 10 января 1940 г. было предусмотрено деление бронетехники на следующие пять категорий:
1. Новое, не бывшее в эксплуатации и вполне годное к использованию по прямому назначению.
2. Находящееся в эксплуатации, вполне исправное и годное к использованию по прямому назначению.
3. Требующее ремонта в окружных мастерских (средний ремонт).
4. Требующее ремонта в центральных мастерских и на заводах (капитальный ремонт).
5. Негодное (танки этой категории снимались с учета и в сводные ведомости не зачислялись).
Надеюсь, читатель уже догадался, как именно ему морочили голову: в разряд «боеготовых» зачисляли только 1-ю категорию, т.е. абсолютно новые танки, а всю 2-ю категорию отнесли к разряду «нуждающихся в ремонте»! Это примерно то же самое, как признать технически исправными только автомобили, стоящие на подиуме в салоне, а все те, что ездят по улицам, объявить «нуждающимися в ремонте»...
Последняя предвоенная «Ведомость наличия и технического состояния боевых машин по состоянию на 1 июня 1941 г.» (ЦАМО, ф. 38, оп. 1 1353, д. 924, л. 135-138, д. 909, л. 2—18) свидетельствует, что на вооружении войск пяти западных приграничных округов числилось (не считая устаревших и выведенных из состава боевых частей танкеток Т-27) 12 782 танка, из которых «годными к использованию по прямому назначению» (1-й и 2-й категории были 10 540 танков — 82,5% всего парка). В частности, в Киевском ОВО (будущем Юго-Западном фронте) числилось 5465 танков, из них к 1-й и 2-й категории отнесено 4788 единиц (87,6%).
Этими цифрами, однако, не описывается техническое состояние танков, находившихся непосредственно в мехкорпусах Киевского ОВО. Дело в том, что танков в округе было несколько больше, чем танков в мехкорпусах.
На вооружении восьми (22, 15, 4, 8, 16, 9, 19, 24-го) мехкорпусов Киевского ОВО было «только» 4808 танков из общего числа 5465. Более шести сотен танков находилось в составе разведбатов стрелковых дивизий в танковых полках кавалерийских дивизий, в учебных центрах, на рембазах и на складах. Есть все основания предположить, что именно в мехкорпуса, а отнюдь не в стрелковые дивизии, поступали новые (или почти новые) танки, соответственно, и процент «годных к использованию по прямому назначению» в мехкорпусах был еще выше, чем в среднем по округу.
Теперь от общих цифр перейдем к оценке технического состояния танков 10-й танковой дивизии 15-го мех-корпуса — той самой дивизии, с рассказа о феноменальных потерях которой мы начали эту главу. Открываем еще раз «Доклад о боевой деятельности 10-й танковой дивизии на фронте борьбы с германским фашизмом» и там читаем: «...танки КВ и Т-34 все без исключения были новыми машинами и к моменту боевых действий проработали до 10 часов (прошли в основном обкатку)...
Танки Т-28 имели запас хода в среднем до 75 моточасов...
Танки БТ-7 имели запас хода от 40 до 100 моточасов...
Танки Т-26 в основном были в хорошем техническом состоянии и проработали всего лишь часов по 75...» [28, стр. 207].
Теперь от «моточасов» перейдем к понятным каждому километрам пробега. При очень скромной (а для быстроходного танка БТ — абсурдно низкой) маршевой скорости 10 км/час «жалкий» остаток в 75—100 моточасов превращается в 750—1000 километров пробега. Для рейсового автобуса, который должен с утра до вечера возить пассажиров, этого ничтожно мало. Для танка — более чем достаточно. На войне танки столько и не живут. Крупная наступательная операция фронтового масштаба предполагает продвижение на 200—250—300 километров. С учетом неизбежного в условиях многодневных боев маневрирования эти цифры следует увеличить в 1,5—2 раза, до 500—600 км. Танки 10-й танковой дивизии имели моторесурс более чем достаточный для того, чтобы дойти до Люблина и Кракова. А большего от них и не требовалось. Танк, который «дожил» до конца большой фронтовой операции, полностью оправдал все расходы на свое производство и эксплуатацию. После этого его можно с чистой совестью списывать или ставить на капитальный ремонт.
И это отнюдь не абстрактное теоретизирование. В реальности в 1943—1945 г. все происходило именно так:
«...В 3-й Гвардейской танковой армии в Львовско-Сандомирской операции (лето 1944 г.) количество отремонтированных танков и САУ значительно превышало число боевых машин, имевшихся в танковой армии к началу операции. Иными словами, в течение одной операции каждый танк (САУ) выходил из строя два-три раза (здесь и далее выделено мной. — М.С.) и столько же раз снова возвращался в боевые порядки частей и соединений...
...Анализ данных потерь танковых армий в 11 наступательных операциях позволяет отметить ряд важных моментов в рассматриваемой проблеме.
Во-первых, безвозвратные потери танковых армий в наступательной операции продолжительностью в среднем 15—20 суток составляли около 25% первоначального количества танков и САУ, а общие потери — около 82%.
Во-вторых, боевые машины, подлежащие восстановлению, составляли до 70% общих потерь (т.е. 57% от первоначального количества танков. — М.С). В числе машин, подлежащих восстановлению, было примерно 70% танков и САУ, вышедших из строя по боевым повреждениям, и 30% (т.е. всего 17% от первоначального количества. — М.С.) вследствие застревания и технических неисправностей...
Процент танкоремонтов к числу танков и САУ, имевшихся к началу операции, составлял от 115% (Белгород-Харьковская операция, 1-й Гв. ТА) до 221%) (Висло-Одерская операция, 2-я Гв.ТА) [167, стр. 218-219].
Это отрывки из монографии «Танковый удар». Автор — генерал армии А.И. Радзиевский, начальник Военной академии им. Фрунзе, в годы войны — начальник штаба 2-й Гвардейской танковой армии.
И лишь потери танков в ходе так называемого «контрудара мехкорпусов Юго-Западного фронта» в июне 1941 г. абсолютно не укладываются в «нормальные», подтвержденные многолетним опытом войны рамки. Нормальной (насколько это слово вообще применимо к войне) является ситуация, при которой главной причиной выхода танков из строя является, разумеется, воздействие противника. Технические неисправности и застревание на местности составляют порядка 17% (т.е. меньше одной пятой) от первоначального числа танков.
Наконец, можно твердо констатировать, что ни до лета 1941-го, ни после него такой массовый «падеж» советских танков никогда не отмечался. «Ненадежными», «неисправными», «ремонтонепригодными» они оказались только в первые недели советско-германской войны. До этого советские танки демонстрировали чудеса выносливости.
Первым эпизодом боевого применения танков БТ была война в Испании. На базе 50 танков БТ-5 был сформирован танковый полк республиканской армии, который в октябре 1937-го вышел в район боевых действий на р. Эбро, совершив за двое с половиной суток марш в 630 (шестьсот тридцать) км (97). Пожалуй, самым тяжелым испытанием ходовых возможностей танков БТ стал Халхин-Гол. В конце мая 1939 г. две танковые бригады (6-я и 11 -я) совершили беспримерный 800-км марш по раскаленной монгольской степи (температура воздуха в те дни постигала 40 градусов, о том, что творилось внутри раскаленных солнцем стальных коробок, можно только догадываться) в район будущих боевых действий. Вот как описывает эти события Герой Советского Союза К.Н. Абрамов — командир танкового батальона 11-й бригады: