22 июня, или Когда началась Великая Отечественная война
Шрифт:
Пункт первый. Потеря командира. Причины могли быть самые разные: погиб, ранен, уехал выяснить обстановку в вышестоящий штаб, застрелился, просто сбежал. Применительно к частям, сформированным в западных, «освобожденных» регионах СССР, к этому перечню можно добавить и «убит подчиненными». Потеря командира была самым распространенным, но не единственным «толчком», приводившим к стремительному распаду воинской части. Таким толчком мог послужить и реальный прорыв вражеских танков во фланг и тыл, и автоматная стрельба, устроенная небольшой группой немецких мотоциклистов, а то и просто чей-то истошный вопль:
Пункт второй. Младшие командиры, взявшие на себя командование обезглавленной воинской частью, принимают решение «прорываться на восток». Спасительная простота такого решения обманчива. Оторваться пешком от моторизованного противника невозможно, а транспорт и горючее в лишенной связи и снабжения воинской части быстро заканчивается. Вышедшие из полевых укреплений и оставившие большую часть тяжелого вооружения войска превращаются в беззащитную мишень для авиации и артиллерии врага. Наконец, сама обстановка отступления, ощущение своей слабости перед лицом противника крайне деморализуют войска.
Пункт третий. После нескольких неудачных попыток прорыва уцелевшие решают «отходить мелкими группами». Все. Это — конец. Через несколько дней (или часов) бывший батальон (полк, дивизия) рассыпается в пыль и прах.
Пункт четвертый. Огромное количество одиноких «странников», побродив без толка, без смысла и без еды по полям и лесам, выходит в деревни, к людям. А в деревне — немцы. Дальше вариантов уже совсем мало: сердобольная вдовушка, лагерь для военнопленных, служба в «полицаях». Вот и все.
Каким словом вправе мы назвать этих людей? Дезертиры, изменники Родины, отставшие от воинской части, пропавшие без вести, сдавшиеся в плен, захваченные в плен? Какими весами, какой линейкой можно измерить, чего в этой схеме больше: «не умели воевать» или «не хотели воевать»? Да и можно ли вообще разделить эти категории — умение и желание, квалификация и мотивация — в таком «роде деятельности», как война, где от человека требуется ежеминутно преодолевать основной для всего живого инстинкт самосохранения?
Отнюдь не претендуя на то, чтобы подменять судебные органы и давать персональные оценки, постараемся хотя бы ориентировочно оценить масштаб самого явления.
Хронологически первым (и, вероятно, самым массовым) видом дезертирства стало уклонение от призыва по мобилизации в первые дни и недели войны. Для читателя, родившегося в послевоенном СССР и воспитанного на бесконечных рассказах о толпах старшеклассников, осаждавших военкоматы, сама подобная формулировка прозвучит как злостная клевета. Однако уже в 1992 г. вполне официальные военные историки, авторы монографии «1941 год: уроки и выводы» назвали такие цифры:
«Всего на временно захваченной противником территории было оставлено 5 631 600 человек из мобилизационных ресурсов Советского Союза... в Прибалтийском ОВО эти потери составили 810 844, в ЗапОВО - 889 112, в КОВО-1 625 174 и в Одесском ВО — 813 412 человек...» [3, стр. 114].
Разумеется, далеко не каждый из этих 5,6 млн случаев неявки военнообязанных на призывной пункт следует рассматривать как преднамеренное уклонение от призыва. Сплошь и рядом сам военкомат исчезал раньше, чем к нему успевали прибыть призывники. Но и преувеличивать значение быстрого продвижения вермахта, и уж тем более объявлять это главной причиной многомиллионных потерь призывного контингента не стоит.
География с арифметикой в этом вопросе предельно простая.
Западный Особый ВО занимал территорию всей Белоруссии и Смоленской области РСФСР. Немцы заняли большую часть этой территории только к концу июля 1941 г.
Киевский ОВО — это вся Правобережная Украина и часть левобережья в пределах Киевской области. Немцы появились за Днепром только в сентябре.
Одесский ВО — это не только Одесская область, но и Николаевская, Херсонская. Днепропетровская, Запорожская области Украины, Молдавия и Крым. Оккупация этих огромных пространств Причерноморья и Приазовья была завершена только поздней осенью 1941 г.
Если нескольких месяцев не хватило для сбора призывников, на который по мобилизационному плану отводились считаные дни, то использование термина «уклонение от призыва» становится вполне уместным и оправданным. Не стоит забывать и о том, что далеко не все прибывшие в военкомат оказались затем в рядах армии. На Восточной, в значительной степени русифицированной, Украине (современная Харьковская область) это «далеко не все» выражалось в таких цифрах: на конец октября 1941 г. процент дезертиров из числа новобранцев составлял 30% по Чугуевскому райвоенкомату, 35% — по Сталинскому, 45% — по Изюмскому. Это — Восточная Украина. По оценкам современных украинских историков, абсолютное большинство мобилизованных на Западной Украине остались на оккупированной немцами территории.
Что же касается дезертирства непосредственно из воинских частей, то во второй половине 1941 г. органами НКВД по охране войскового тыла было задержано 638 тыс. человек, заподозренных в дезертирстве. Всего за время войны за дезертирство было осуждено (по данным все того же сборника «Гриф секретности снят») 376 тыс. военнослужащих [35, стр. 140]. Еще 940 тысяч человек было «призвано вторично» [35, стр. 338]. Этим странным термином обозначены те бойцы и командиры Красной Армии, которые по разным причинам «потеряли» свою воинскую часть и остались на оккупированной немцами территории, а в 1943—1944 гг. были повторно поставлены под ружье. Причем среди них обнаружились не только колхозные мужики в солдатских обмотках, но и два генерала: начальник артиллерии 24-й армии Мошенин и командир 189-й сд Чичканов. При этом не следует забывать и о том, что исходное число «потерявшихся» было значительно больше — далеко не каждый смог пережить эти два-три года нищеты, голода, обстрелов, расстрелов, облав и бомбежек...
На странице 140 сборника «Гриф секретности снят» суммарное число всех категорий выбывшего личного состава: убитые, умершие, пропавшие без вести, пленные, осужденные и отправленные в ГУЛАГ (а не в штрафбат, который является частью армии), демобилизованные по ранению и болезни и «прочие» — не сходится с указанным на предыдущей странице общим числом «убывших по различным причинам из Вооруженных сил» на 2 343 ООО человек. Сами авторы сборника прямо объясняют такую нестыковку «значительным числом неразысканных дезертиров».