22 июня, или Когда началась Великая Отечественная война

Солонин Марк Семенович

«...Для нашей бригады сигнал боевой тревоги прозвучал 28 мая. На сборы по тревоге нам.отводилось полтора часа, батальон был готов к движению через 55 минут. Предстоял невиданный по напряжению и протяженности 800-километровый марш по безводной монгольской степи... Колонна двигалась по едва заметной степной дороге, протоптанной верблюжьими караванами. Местами дорога пропадала — ее замело песком. Для преодоления песчаных и заболоченных участков приходилось переводить танки с колесного хода на гусеничный. Эту работу хорошо подготовленные экипажи выполняли за 30 минут...»

К исходу дня 31 мая батальон в полном составе вышел в намеченный район. Чуть больше времени (6 дней) потратила на 800-км марш 6-я танковая бригада. Через шесть лет после

боев на Халхин-Голе, в августе 1945 г., танки БТ-7 в составе 6-й Гвардейской ТА приняли участие в так называемой «Маньчжурской стратегической операции». Танковые бригады прошли тогда 820 (восемьсот двадцать) км через горный хребет Большой Хинган со средним темпом марша 180 км в день [167]. Из общего числа 1019 танков всех типов в ходе операции было потеряно всего 78 (семьдесят восемь) единиц! [35, стр. 373]. Старые «бетешки» (самые свежие из которых были выпущены пять лет назад) выдержали и такое испытание. Если даже предположить, что все шесть лет танки просто простояли на консервации, то и в этом случае их техническое состояние могло только ухудшиться: охрупчились резиновые шланги, «отжались» уплотнительные прокладки, коррозия подъела контакты...

История танка Т-34, как написано об этом во всех книжках, началась с того, что в марте 1940 г. два первых опытных танка своим ходом прошли 3000 км по маршруту Харьков — Москва — Минск — Киев — Харьков. Прошли в весеннюю распутицу, по проселочным дорогам (двигаться по основным магистралям и даже пользоваться в дневное время мостами было из соображений секретности запрещено). Да, такой марш дался технике нелегко — подгорели диски главных фрикционов, обнаружились сколы на зубьях шестерен коробок передач, перегревались тормоза.

В конце концов межремонтный пробег для серийных танков Т-34 был установлен не в 3000 км (а именно такая фантастическая цифра предусматривалось техническим заданием), а «всего лишь» в одну тысячу км.

В январскую стужу 1943 г. в ходе наступательной операции «Дон» советские танковые бригады прошли более 300 км по заснеженной задонской степи и разгромили крупные силы немецкой Группы армий «А», прорвавшейся летом 1942 г. к нефтеносным районам Моздока и Грозного. Летом 1944 г. в ходе операции «Багратион» (разгром немецкой Группы армий «Центр» в Белоруссии) 5-я Гвардейская ТА, наступавшая по бездорожью, среди лесов и болот, прошла 900—1300 км при темпе наступления до 60 км в день и общем расходе моторесурсов в 160-170 часов [167, стр. 227]. В мае 1945 г. танки 3-й и 4-й гвардейских танковых армий прошли 400 км от Берлина до Праги. По горно-лесистой местности, за пять дней, и при этом — без существенных технических потерь. Легендарная «тридцатьчетверка» прошла всю войну, во многих армиях мира она простояла на вооружении до середины 50-х годов. В финской армии трофейные советские танки и легкие артиллерийские тягачи «Комсомолец» прослужили аж до 1961 г.! Без запчастей, без инструкции по эксплуатации, среди финских снегов и болот...

Однако самое удивительное подтверждение надежности и живучести советской техники мы сможем найти, анализируя... потери мехкорпусов Красной Армии летом 1941 г. Но не потери танков, а потери автомобилей.

Открываем еще раз отчет командира 10-й танковой дивизии. До начала боевых действий в дивизии числилось 864 исправных грузовика и автоцистерны. Из них за Днепр, в Пирятин, пришло 613 машин. Отличный результат! Без малого три четверти от исходного числа автомашин прошли как минимум 500 км (в отчете названа цифра аж в 3000 км) от границы до Днепра — и это по разбитым фунтовым дорогам, под ударами авиации противника, без ремонтных служб и запчастей. Продолжая «обязательный советский набор» причин разгрома, надо было бы еще добавить фразу про «отсутствие ГСМ», но так в природе не бывает, поэтому придется признать, что для грузовиков бензин нашелся.

Если из 864 машин пришли в Пирятин 613, значит, были и потери. Арифметика дает нам цифру 251, в отчете указаны причины потерь для 293 автомашин. Эта нестыковка может быть, в частности, связана с тем, что кроме грузовых в дивизии были еще

и десятки легковых автомобилей. Но не будем придираться к этим малозначимым частностям, важнее другое — каковы были причины потерь автомашин?

«210 машин потеряно в результате боя, 34 машины осталось с водителями в окружении противника из-за технических неисправностей и из-за отсутствия горюче-смазочных материалов, 2 машины уничтожено на сборном пункте аварийных машин в связи с невозможностью эвакуировать при общем отходе части, 6 машин застряло на препятствиях из-за невозможности их эвакуировать и 41 машина оставлена при отходе части из-за технических неисправностей и невозможности их восстановления». Итак, из-за технических неисправностей потеряно не более 77 машин — менее 9% от общего исходного количества. Это просто великолепный показатель технической надежности. Что же это за сверхнадежные и высокопроходимые машины? В докладе есть точный ответ и на этот вопрос: 503 ГАЗ-АА и 297 ЗИС-5.

«Газик» ГАЗ-АА — это бывший американский «Форд-А». Простой и дешевый, «бюджетный» грузовик. Простой и дешевый для начала 20-х годов, когда он и был разработан и запущен в производство. В начале 40-х его уже можно было размещать в техническом музее. Передний мост на одной рессоре, да и та поперек рамы, задний мост висит на двух обрубках — полурессорах, карбюратор без воздушного фильтра (просто дыра для забора воздуха, и все). На «бешеной скорости» в 40 км/час удержать эту машину в прямолинейном движении могла только глубокая колея. После двух-трех поездок с колхозного поля на городской элеватор водитель «газика» с чувством исполненного долга ставил ее на ремонт:, перетягивать баббитовые подшипники коленвала, промывать «пылесосный» карбюратор и прочее. И это убожество обладало надежностью, проходимостью и защищенностью от атак с воздуха большей, нежели бронированные гусеничные машины, часть которых (БТ-7, Т-34) по всем показателям подвижности могли считаться лучшими танками мира?

Можно ли делать далекоидущие выводы на основании данных о потерях одной-единственной дивизии? Конечно, нет, поэтому пойдем дальше. 37-я танковая дивизия все того же 15-го мехкорпуса. Точное количество автомашин, имевшихся к началу боевых действий, не указано ни в отчете командира дивизии, ни в докладе врио командира корпуса. Есть только жалобы на то, что «мотострелковый полк был совершенно не укомплектован автомашинами». 15 июля 1941 г. в дивизии, сосредоточенной в Пирятине, числилось: «танков Т-34 — 1, танков БТ-7 — 5, бронемашин БА-10 — 11, колесных машин — 173». Сто семьдесят три автомобиля. И всего 6 танков из 316.

Берем доклад командира 32-й танковой дивизии 4-го МК. Из 420 автомашин всех типов (легковые, грузовые, специальные, автоцистерны) потеряно 133 [28, стр. 189—192], 32% от первоначальной численности. Танков, напомню, было потеряно 269 из 323.

18-й мехкорпус Южного фронта. Как и другие соединения Южного фронта, он вступил в боевые действия и был разгромлен на несколько недель позднее, нежели мехкорпуса Юго-Западного фронта. К концу июля 18-й МК еще существовал. На его вооружении осталось всего 43 танка БТ и 19 танков Т-26, а также 100 легковых и 1771 грузовая и специальная автомашина, в том числе 1230 «сверхнадежных» ГАЗ-АА.

Дольше всех просуществовал 2-й мехкорпус Южного фронта. По состоянию на 1 августа в корпусе числилось 136 танков (26% от первоначальной численности) и 3294 автомобиля (87% от первоначальной численности) [152, стр. 412, 415].

Теперь перейдем к самым обобщенным данным. Для чего снова обратимся к официальнейшему источнику — многократно упомянутому выше статистическому сборнику «Гриф секретности снят». Составители этого труда поработали на совесть. На четырнадцати страницах перечислены потери вооружений и боевой техники по годам войны. Танки — отдельно, пушки — отдельно, гаубицы 122-мм отдельно от гаубиц 152-мм и т. д. Во втором полугодии 1941 г. проценты потерь чудовищно велики: 73% танков, 70% противотанковых пушек, 65% станковых пулеметов, 61% минометов... А автомобилей потеряно всего 33% от общего количества [35, стр. 352—363].