23 июня. "День М"

Солонин Марк Семенович

К исходу дня 25 июня был получен приказ командира корпуса на отход за р. Свислочь. (Этот приказ, вероятно последний в своей жизни, Хацкилевич отдал, выполняя распоряжение командующего Западным фронтом Павлова, который 25 июня в 16 часов 45 минут на основании директивы Ставки и её представителя в штабе Западного фронта маршала Шапошникова отдал приказ об отводе всех войск фронта на линию реки Щара, т. е. на 100–150 км к востоку от границы. Правда, из дальнейшего становится очевидно, что приказ об общем отходе лишь «узаконил» начавшееся беспорядочное бегство.) По предварительным данным, 4-я тд 6-го мехкорпуса в ночь на 26 июня отошла за р. Свислочь, в результате чего был открыт фланг 36-й кавалерийской дивизии… В 21 час 26 июня части 36-й кд и 29-й мотострелковой дивизии (6-го мехкорпуса) беспорядочно начали отход. Мною были приняты меры для восстановления положения, но это успеха не имело. Я отдал приказ прикрывать отходящие части и в районе м. Кринки сделал вторую попытку задержать отходящие части, где удалось задержать 128-й мсп (это не вражеский, это наш полк из состава своего 6-го мехкорпуса всё пытается задержать Борзилов) и в ночь на 27 июня переправился через р. Свислочь, что стало началом общего беспорядочного отступления… 29 июня в 11 часов с остатками матчасти (3 машины) и отрядом пехоты и конницы подошёл в леса восточнее Слонима, где вёл бой 29 и 30 июня. 30 июня в 22 часа двинулся с отрядом в леса и далее в Пинские болота по маршруту Гомель-Вязьма… Материальная часть вся

оставлена на территории, занятой противником, от Белостока до Слонима. Оставляемая матчасть приводилась в негодность. Материальная часть оставлена по причине отсутствия ГСМ и ремфонда…» (74) Теперь переведём дыхание и попытаемся подвести самые простые, арифметические итоги. К началу боевых действий в 7-й тд было 368 танков. Ещё до начала первых авианалётов дивизия покинула место постоянной дислокации и никаких ощутимых потерь от «внезапного удара» 22 июня не понесла. Но примечательно, что даже 19 марта 1999 г. «Красная Звезда» описывала эти события в привычном для неё духе: «Полыхали огнём танковые парки. Пометавшись некоторое время в бессильном отчаянии, почти безоружные (???) танкисты вместе с пехотой и пограничниками подались, как говорили в старину, в отступ… Немецкие лётчики безжалостно (главная армейская газета страны считает, что тех, кто «подался в отступ», противник должен был жалеть?) бомбили и расстреливали людей с бреющего полёта…» В ходе контрнаступления 24–25 июня 7-я танковая дивизия вела бой с пехотой противника силой до одного полка (можно предположить, что это был 481-й пехотный полк 256-й пд вермахта, который действительно вёл 24–25 июня бой с советскими танками в районе местечка Кузница), потеряв при этом всего 18 танков, причём не все они были подбиты немецкой противотанковой артиллерией — несколько машин, как пишет комдив, просто увязли в болотах. Борзилов в своём докладе не уточняет, какие именно танки были потеряны. Тем не менее, зная возможности противотанковой артиллерии немецких пехотных дивизий и приданных им дивизионов «штурмовых орудий», вооружённых короткоствольным 75-мм «окурком», можно с высокой степенью достоверности предположить, что основная ударная сила дивизии — новейшие танки Т-34 и КВ — осталась целой и невредимой. В другом своём докладе (от 28 июля 1941 г.) генерал Борзилов пишет. «При появлении наших танков танки противника (реально это были самоходные «штурмовые орудия») боя не принимали, а поспешно отходили… машина Т-34 прекрасно выдерживает удары 37-мм орудии, не говоря уже о КВ». (63. стр. 118) Даже с учётом того, что 63 танка были потеряны на марше, к утру 26 июня в 7-й танковой дивизии должно было оставаться ни много ни мало 287 танков. В скобках заметим, что ни одна из 17 танковых дивизий вермахта не имела 22 июня 1941 г. в своём составе такого количества танков (в среднем на одну немецкую дивизию приходилось по 192 танка), не говоря уже про качество… И вот, через три дня отступления, практически без соприкосновения с противником (да и не могла немецкая пехота при всём желании догнать отступающую моторизованную армию) ото всей 7-й танковой дивизии остаётся «отряд пехоты с тремя танками».

Впрочем, в докладе Борзилова указана и объективная (на первый взгляд) причина разгрома дивизии и потери всей матчасти: «отсутствие ГСМ» Казалось бы — о чём тут ещё спорить? Нет горючего — нет и боеспособной танковой дивизии. Увы, при всём уважении к памяти генерала Борзилова, мы не будем спешить с выводами, а воспользуемся калькулятором и собственной головой. Одна заправка дизтоплива была в дивизии до начала боевых действий. Ещё одну получили уже в ходе боёв. Бензина было три заправки и более. Теперь переведём эти «заправки» в понятные километры. Самый устаревший из имевшихся в 7-й дивизии танк Т-26 имел запас хода на одной заправке в 170 км. Три заправки — полтысячи километров. Самый мощный и современный КВ — те же самые 180 км (тяжело таскать 50 тонн стали). Две заправки для дизельного КВ — это 360 км. Скоростные БТ и средние Т-34 имели запас хода на одной заправке в 300 и более километров. Фактически 7-я танковая дивизия, беспорядочно кружась по маршруту Белосток — Валпа — Сокулка — Волковыск — Слоним, прошла за всё время с 22 по 29 июня никак не более 250 км. Бросить при этом всю технику «по причине отсутствия ГСМ» было совершенно невозможно. Более того, территория «белостокского выступа» была буквально забита складами с горючим и боеприпасами. Непосредственно в зоне «блужданий» 6-го МК находилось 12 (двенадцать) стационарных складов горючего. А именно: 9205-й и 10405-й (Белосток), 925-й и 10385-й (Бельск), 9235-й и 10195-й (Моньки), 9195-й и 10205-й (Гродно); 9295-й и 10335-й (Мосты), 9225-й и 10445-й (Волковыск). Расстояния между этими складами не превышали 60–80 км. Даже для ветхой «полуторки» с бензоцистерной это не более двух часов езды. Было ли на этих складах горючее? Ещё в самые что ни на есть «застойные годы» «Военно-исторический журнал» (№ 8/1966) сообщал читателям, что «к 29 июня на территории Белоруссии, занятой противником, осталось более 60 окружных складов, в том числе… 25 складов горючего… Общие потери к этому времени составили: горючего — более 50 000 т (50 % запасов)». Полностью укомплектованному мехкорпусу на 100 км марша требовалось менее 300 т горючего. На тех запасах горючего, которые остались на занятой территории, рядом с брошенными танками. 6-й МК мог дойти до Владивостока и вернуться назад в Белосток… По современным же данным, на территории Западного ОВО находились мобилизационные запасы горючего в ещё большем количестве — 264 тыс. тонн. (75, стр. 351) Не случайно, видимо, начальник генерального штаба вермахта Ф. Гальдер в записи от 1 июля отмечает, что «около одной трети расхода горючего покрыто трофейными запасами». В абсолютных числах это означает, что в среднем каждый день немцы «получали» на теоретически не известных им и теоретически уничтоженных при отступлении советских складах по 2 900 тонн горючего. (12) Танковые дивизии 6-го мехкорпуса «не смогли» найти одну десятую от этого количества для того, чтобы по крайней мере организованно отступить на восток. Вместе с танками…

Ситуация на Юго-Западном фронте значительно отличалась от той, что сложилась в первые недели войны на Западном фронте. В Белоруссии немцы, наступая двумя танковыми группами от Бреста и Вильнюса на Минск, смогли окружить большую часть сил Красной Армии. Разгром войск на поле боя был дополнен погромом, произведённым Сталиным среди командования Западного фронта. В результате ни штабных документов, ни хорошо информированных свидетелей почти не осталось, и историку приходится восстанавливать картину событий с той же трудоёмкостью и достоверностью, с какой палеобиологи реконструируют внешний вид динозавра по паре окаменевших костей. Зато на Западной Украине события развивались иначе. На всём южном ТВД от болот Полесья до берега Чёрного моря в распоряжении командования вермахта была одна-единственная танковая группа, и провести крупную операцию по окружению советских войск в первые дни войны немцам не удалось. Даже потерявшие почти всю боевую технику мехкорпуса смогли отойти на восток, сохранив командование, боевые знамёна и документы. И реакция Сталина на развал обороны Юго-Западного фронта была непостижимо мягкой. В результате в распоряжении историков есть и подробные, порою на десятках страниц, отчёты о боевых действиях мехкорпусов и многочисленные мемуары участников событий. Одним словом — есть с чем работать.

Сразу же отметим, что все цифры, относящиеся к предвоенной численности танковых соединений РККА, надо рассматривать только как ориентировочные. Порядка в их учёте было мало. Например, приведённое ниже количество танков 8-го МК указано по данным солидной монографии (3),

но в воспоминаниях бывшего командира 8-го МК генерала Рябышева приведена цифра в 932 танка, по данным Киевского музея Великой Отечественной войны в составе 8-го МК было 813 танков, в известной, самой первой открытой публикации численности советских мехкорпусов (ВИЖ 4/1989), была дана цифра 858… Такая же ситуация и по другим корпусам.

Напомним ещё раз предвоенную группировку танковых войск Киевского ОВО (Юго-Западного фронта). В первом эшелоне фронта (5-я, 6-я, 26-я, 12-я Армии), на расстоянии 70 — 130 км от госграницы развёртывались (с севера на юг) следующие мехкорпуса: (3, 76)

Примечание. Бронеавтомобили, первая цифра — общее количество, вторая — в том числе БА-10, вооружённые 45-мм пушкой.

Даже если бы эта таблица была единственным источником военно-исторической информации, то и её было бы достаточно для того, чтобы сделать вывод об однозначно наступательных планах советского командования. Совершенно очевидным является наличие мощной ударной группировки из трёх мехкорпусов (осью которой является 4-й МК, по числу новейших танков равный всем остальным мехкорпусам, вместе взятым) на самом острие «львовского выступа». Столь же очевидно и то, что на наиболее угрожаемых направлениях — у северного и южного оснований «выступа» — развёрнуты значительно более слабые (22-й и 16-й) мехкорпуса. Стоит отметить и тот факт, что количество тягачей (тракторов) во всех вышеназванных мехкорпусах значительно превосходит штатную численность артсистем мехкорпуса (24 пушки калибра 76 мм и 76 гаубиц калибра 122 мм/152 мм), не говоря уже о том, что сами танки КВ и Т-34 с их 500-сильным дизельным мотором могли как «пушинку» буксировать дивизионную «трёхдюймовку» (вес 1,5 т) или 122-мм гаубицу (вес 2,5 т). Во втором эшелоне оперативного построения Юго-Западного фронта было ещё три мехкорпуса (9-й МК, 19-й МК, 24-й МК), на вооружении которых числилось порядка 1 тыс. танков, правда, значительно более слабых (лёгкие Т-26 и БТ, а в 19-м МК — и 152 плавающие пулемётные танкетки Т-37/38, использование которых в качестве линейных танков противоречило всем нормам).

Вероятно, следует сказать несколько слов и о танковых силах противника. В состав группы армий «Юг» входила 1-я Танковая группа вермахта, состоящая из трёх (3-й, 48-й, 14-й) танковых корпусов. Всего пять танковых дивизий, на вооружении которых к началу боевых действий числилось 728 танков, в том числе 100 «тяжёлых» Pz-IV и 255 «средних» Pz-III с 50-мм пушкой. Фактически 14-й танковый корпус с входящей в его состав 9-й танковой дивизией появился на советской территории только 27–28 июня, так что в первые дни войны на всём южном ТВД было четыре немецкие танковые дивизии, число танков в которых не превышало 600 (с учётом «штурмовых орудий», самоходных противотанковых пушек на шасси лёгких танков, трофейных французских танков общее количество бронетехники вермахта могло дойти до 700 единиц). Любой из «трёх богатырей» (15-й МК, 4-й МК, 8-й МК) превосходил всю 1-ю Танковую группу вермахта по количеству танков при абсолютном превосходстве в качестве. Лишь в сочинениях советских «историков» существовал и пресловутый «двухлетний опыт ведении современной войны», якобы накопленный немецкими танкистами Из пяти танковых дивизий 1-й Танковой группы в польской кампании не участвовала ни одна, во вторжении во Францию — только две (9-я и 11-я), 14-я тд успела до «Барбароссы» повоевать одну неделю в Югославии. 13-я и 16-я тд (созданные в октябре 1940 г. на базе пехотных дивизий) вообще не принимали до 22 июня 1941 г. какого-либо участия в боевых действиях. (11)

1-я Танковая группа наделала много бед. Разгромила и отбросила на сотни километров от границы стрелковые и механизированные корпуса Юго-Западного фронта, прорвала линию укрепрайонов на старой границе и в середине июля 1941 г. вышла к Киеву и Белой Церкви. Затем немецкие танковые дивизии развернулись на 90 градусов и ринулись на юг Украины, в тыл беспорядочно отступающих войск 6-й и 12-й Армий, каковые армии (точнее говоря — их остатки) были окружены в районе Умани и сдались. В плен попало порядка ста тысяч человек, включая командующего 12-й Армией генерал-майора Понеделина и командующего 6-й Армией генерал-лейтенанта Музыченко. В начале сентября 1-я ТГр форсировала Днепр в районе Кременчуга и устремилась на север, навстречу наступающей через реку Десна 2-й ТГр.

15 сентября немецкие танковые части соединились в районе Дубны — Лохвица (170 км к востоку от Киева), окружив таким образом 21, 5, 37, 26 и 38-ю Армии. В гигантском «киевском мешке» в немецкий плен попало, по сводкам командования вермахта, более шестисот тысяч человек. Не останавливаясь на достигнутом, 1-я Танковая группа снова развернулась, на этот раз на 180 градусов, и практически без оперативной паузы, 24 сентября, начала наступление на юг, к Азовскому морю. Продвинувшись за 15 дней на 450 км, немцы окружили и взяли в плен в районе Мелитополя ещё 100 тысяч человек, затем, развернувшись на 90 градусов, прошли ещё 300 км на восток и к 21 ноября 1941 г. заняли Таганрог. Итого: более полутора тысяч километров маршрута (не считая неизбежного в ходе боевых действий маневрирования) по «противотанковым» советским дорогам, на танках с узкими гусеницами и малосильными бензиновыми моторами.

В середине этого «большого пути» (в конце августа — первых числах сентября) безвозвратные потери танков в 1-й ТГр составили: 33 Pz-IV, 101 Pz-III (всех модификаций), 37 лёгких Pz-II, (2 командирских PzBef. Итого — 183 танка за два месяца боёв. (10, стр. 206) Кроме того, значительное число танков было повреждено и временно вышло из строя. В указанный момент времени таких небоеспособных танков в 1-й ТГр числилось 198 единиц (общее число подбитых и восстановленных за два месяца танков было, разумеется, ещё большим). Таким образом, число боеготовых танков в 1-й ТГр сократилось к началу сентября более чем в два раза, до 370 единиц. Приняв эти цифры к сведению, как базу для сравнения, обратимся теперь к анализу потерь трёх наиболее мощных, вооружённых сотнями новейших танков, мехкорпусов Юго-Западного фронта.

Начнём с самого мощного 4-го мехкорпуса. В состав корпуса входили, как и положено, три дивизии: две танковые (8-я и 32-я) и одна моторизованная (81-я). Количество танков, стоявших к началу боевых действий на вооружении этих дивизий (не считая плавающие танкетки Т-37/38), указано в следующей таблице:

Самым удивительным числом в приведённой таблице является номер дивизии, на вооружении которой оказалось самое большое среди всех танковых дивизий Юго-Западного фронта количество танков новых типов. 32-я танковая дивизия была новой дивизией, начавшей своё формирование в апреле 1941 года, в рамках реализации загадочного решения о развёртывании 20 новых мехкорпусов. 4-й мехкорпус не входил в чисто «новорождённых», но в один из новых корпусов (15-й МК) из прежнего состава 4-го МК была передана полнокомплектная и хорошо подготовленная 10-я тд. Её и должна была заменить 32-я тд. Как пишет в своём отчёте от 2 августа 1941 г. командир 32-й тд полковник Е. Г. Пушкин (погиб в звании генерал-лейтенанта танковых войск 11 марта 1944 г.): «…Рядовой состав в основном состоял из апрельского и майского призыва 1941 года. Штабы частей из-за неукомплектованности начальствующим составом и короткого срока обучения не были сколочены… Боевая подготовка была ускоренной. Не было учебных пособий и экспонатов. Для ускоренного обучения экипажей привлекались специальные бригады рабочих и инженеров с заводов, производящих танки… 32-й гаубичный артиллерийский полк не успел провести ни одной стрельбы из орудий. Личный состав не был подготовлен к стрельбе в полевых условиях… Техническая подготовка личного состава, особенно водительского состава, была недостаточная…» (63, стр. 181)