23 оттенка одиночества
Шрифт:
– Разборки? Да плевать мне на семинары.
– Но мне не плевать.
– Ты врешь. Ты сама ко мне подошла.
– Только потому, что увидела, как ты упал. Господи, Трой, если ты думаешь, что я к тебе еще что-то чувствую, то…
– Именно так я и думаю.
Китти уязвленно поджимает губы. Затем нервно подергивает плечами и вспыляет:
– Это твое дело.
– Это наше дело. – Я вновь ее останавливаю. Глубоко втягиваю воздух и медленно выдыхаю его через ноздри. Надеюсь, на нас никто не смотрит, потому что мне кажется, что я еле стою на
– Очнись, Трой, - шепчет она. Ее глаза блестят. – Прошло два года.
– И что?
– И то, что я слишком долго пыталась запихнуть свои чувства в клетку, МакКалистер. Теперь поздно что-то менять.
– Я и не прошу что-то менять. Я лишь хочу понять тебя.
– Ты не поймешь.
– Почему?
– Потому что ушел, - срывающимся голосом отрезает она. – Я бы не смогла от тебя уйти, Трой. Я бы просто не сумела повернуться спиной и уехать. А ты.… Для тебя всегда все было слишком просто. Ни привязанности, ни чувств. Ты не поймешь меня, потому что не испытывал то же самое.
– Не говори так.
– А как я должна говорить?
– Ты не представляешь, как сложно было уходить!
– Тогда зачем ты это сделал?
– Потому что у меня не было выбора! – дышать становится трудно. Я приближаюсь к Китти и стискиваю зубы. – Я должен был исчезнуть, чтобы дать тебе шанс.
– Какой еще шанс?
– Шанс жить нормально.
– О, Боже, - громко смеется Рочестер, - еще заяви, что ты хотел, как лучше.
– Так и есть.
– Но, Трой, лучше всего мне было с тобой. А ты…, что ты сделал? Боже, все. Я не хочу говорить об этом. – Она порывисто проходится ладонями по лицу. – Мне пора.
– Стой, Китти! – я крепче цепляюсь за ее плечи. – Зачем ты убегаешь?
– С тобой мне нечем дышать.
– Я не желал ничего подобного, - искренне восклицаю я, - птенчик, я, правда, не хотел, чтобы тебе было больно. И это…, - смотрю на ее запястья, на шрамы, - это просто полное безумие! Если бы я знал…
– Но ты не знал. – Девушка вновь отскакивает в сторону. В ее глазах нет прежней нежности. Она совсем другая. Испуганная, недоверчивая. Она смотрит на меня, однако больше не видит того, кто держал ее за руку. Она видит предателя. – Я не хочу врать, и мне незачем строить иллюзии. Ты, как был мне дорог, так и остался где-то внутри.
– Прости меня, Китти. – Я невольно касаюсь пальцами ее щеки. – Мне так жаль.
– Мне тоже, Трой, - дрожащим голосом отвечает она. А затем опускает мою руку, и медленным шагом идем в сторону центрального корпуса.
КИТТИ
Мы становимся жестокими. Каждый из нас грубеет, ломается, и все это происходит благодаря тем, кого мы любим. Человек не похвастается идеальным сердцем, если его уже успели разбить. Однако и ровным сердцем хвастаться не стоит – это обозначает, что никто не добился твоей взаимности. Выходит, плохо всем и всегда. Наверно, поэтому неверно жаловаться, боль – признак жизни. Правда, нелегко проникнуться данной философией,
Смириться могут лишь те, кто не ощущал чего-то в полной мере. Я пообещала себе не думать о Трое, пообещала возненавидеть его. Однако сегодня увидела, как он упал и сломалась. Порыв ринуться навстречу был непроизвольным. Я и подумать не успела, как уже стояла рядом и осматривала его мокрые от снега локти.
Кто-то назовет это слабостью. Что ж, пусть так. Я соглашусь, потому что не знаю, как еще охарактеризовать зависимость. Ежедневная доза Троя МакКалистера. Едва Трой исчез из моей жизни, как тут же ломка достигла апофеоза, и я схватилась за лезвие. Что будет теперь, когда на горизонте рецидив? Даже подумать страшно.
Я иду на занятия и провожу день в тумане. Меня колотит. Я то силюсь выбежать на улицу и найти МакКалистера, то клянусь выкинуть его из головы, и все это напоминает мысли безумного романтика, внезапно оказавшегося в эпицентре сюрреалистического хоррора. Шрамы зудят. Не знаю почему, но чувствую их. Они не дают покоя до обеда, а к ужину горят так, будто их заново вспороли.
– Ты в порядке? – Стелла до сих пор чувствует себя виноватой. Мы сидим в кафе на углу около университета и ждем заказ. – Тебя словно нет рядом. Витаешь где-то далеко.
– Я думаю.
– О нем?
Нерешительно киваю. Отталкивать Троя правильно, неправильно желать его видеть рядом. Однако я ничего не могу с собой поделать. С этим человеком связаны не только плохие воспоминания. Он что-то изменил во мне, что-то исправил. Я перестала думать только о будущем. Я, наконец, зажила настоящим. И я так сильно скучаю по его голосу, по его объятиям и поддержке. По тому, как он смотрел на меня, как защищал, как иногда слушал. Мы не были идеальной парой, мы часто ссорились и часто доводили друг друга до срывов. Но мы всегда возвращались, потому что не могли иначе.
– Ты опять отключилась, - пропевает блондинка. Она легонько толкает меня в бок и усмехается. – Если бы не знала Троя, представляла бы горячего романтика, ведь только по горячим романтикам можно так сходить с ума.
– Он был романтичным, - пожимаю плечами. – В меру. Он даже был чутким.
– О, дорогая моя, хватит говорить о его плюсах.
– Я устала думать о минусах.
– И, тем не менее, сегодня ты сказала ему уйти, - напоминает Стелла. Затем как-то обреченно вздыхает и подпирает рукой подбородок. – Даже все вместе взятые великие английские психологи не смогли бы разобраться в ваших отношениях.
– Не в чем разбираться. Он просто должен оставить меня в покое. И все.
– Какой же прок ему оставлять тебя в покое, если ты этого не хочешь?
– Хочу!
– настаиваю я. – А как же иначе? Если Трой будет рядом, я опять не смогу себя контролировать. Это приведет к плохим последствиям, Стелла. Я знаю. Чувствую.
– Он – редкий подонок, Китти. Однако рядом с тобой он…, хм…, - блондинка как-то нерешительно пожимает плечами, - рядом с тобой он меняется. И если это не любовь, тогда что? Пойми, вы бегаете друг за другом, все никак не разомкнете руки. И этот фарс – лишь трата времени. Пора остановиться и признать, как отстойно жить раздельно.