26 мифов о России. Ложь и тайны страны
Шрифт:
«На третьем десятке лет своего гетманства Мазепа убедился, что ни верная служба царю, ни выполнение договорных обязательств не обеспечивают Украине свободного существования. В 1708 году российская армия располагается на украинских землях, грабя крестьян… Обращения Мазепы к царю по этому поводу остаются без ответа или же наталкиваются на безответственные обещания. Поняв, что победа Петра I только ускорит процесс уничтожения украинской государственности, Мазепа принимает историческое решение перейти на сторону шведов».
Интерфакс Украина, журналист Алла Ковтун, 2009 год.
Аргументов
Как пишет современный историк Татьяна Яковлева, Андрусовский договор 1667 года или «Вечный мир» 1686 года, заключенные Россией с Речью Посполитой, тоже можно назвать явным нарушением всех договоренностей с Украиной – начиная с Переяславского договора. Так что измена Мазепы в этой игре лишь один из фрагментов сложнейшей мозаики, что и дает возможность различным историкам, не слишком греша против истины, совершенно по-разному интерпретировать реально произнесенные слова, подписанные документы и поступки тогдашних политических фигур.
Все силы, а уж тем более в раздробленной тогда Украине, постоянно маневрировали. Маневрировал и Мазепа. Поэтому его решение перебежать из одного лагеря в другой не является чем-то необычным и чрезвычайным для той эпохи. Более того – если бы не пушкинская «Полтава», то возможно, большинство наших современников о Мазепе сегодня и не вспоминали бы.
Другое дело – мы уже задним числом хорошо знаем, что Мазепа крупно просчитался. Петр Великий победил, Карл Двенадцатый и Мазепа вместе с ним проиграли, а Украина от измены гетмана не выиграла на тот момент ничего.
Русская православная церковь еще при Петре Великом предала Мазепу за измену анафеме, а современное руководство РПЦ это решение не отменило. С другой стороны, на украинской гривне красуется изображение гетмана, а на украинской земле возведено ему несколько памятников.
Впрочем, у принятой на Украине интерпретации Мазепы есть одна спорная черта – она исходит из современного взгляда, с учетом нынешней независимости Украины. То есть современные сторонники того, что Мазепа боролся за украинскую государственность, воспринимают Украину как независимое государство уже в конце XVII – начале XVIII веков, когда она таковым вовсе не была. Она не была таковой вообще практически никогда, и в конце XVII века тем более. Договор, который был подписан, или, точнее говоря, клятва, которая была дана в 1654 году, не предусматривала никакого волеизъявления или права выхода из состава Российского государства, как много позднее Договор об образовании Советского Союза.
Не исключено, что, может быть, у отдельных участников Переяславской рады было мнение, что, если с Россией не понравится, можно будет уйти к кому-нибудь другому. Но это могло быть исключительно личное мнение, а публично, политически, официально Украина вошла тогда в состав России. А если какая-то часть государства или какой-то из крупных сановников государства задумал перейти на сторону врага в ходе войны – отношение к нему обычно было вполне однозначное. Можно сказать, что в XVII веке это было типичной ситуацией, но и тогда таких людей называли предателями и изменниками, и никто не видел никакого оправдания в том, что так много кто и много где поступает.
Что касается конкретно гетмана Мазепы – он, безусловно, хотел для себя лучшей доли, но именно для себя, а вовсе не для Украины или тем более украинского народа. Например, он торговался с Карлом Двенадцатым о цене за свой переход на его сторону, и ему была обещана Витебская область, которая никогда в Украину не входила, а была на территории нынешней Белоруссии. Мазепа был типичным феодальным или уже полуфеодальным магнатом и стремился лишь к увеличению собственных владений.
Хотелось бы надеяться, что через некоторое время мы начнем немножко по-другому говорить об истории в принципе. Сейчас на большинство людей и событий, связанных с русско-украинскими отношениями, в том числе и на Мазепу, есть украинский взгляд и соответственно есть российский взгляд. Во многих случаях эти подходы кардинально расходятся, конфликтуют друг с другом. Но это плохо в принципе, потому что в идеале не должно быть особого российского и украинского взгляда на прошлое. Должны быть разные взгляды у разных людей в разных местах, должен быть абсолютный плюрализм в интерпретации истории, и публицисты, политики и все остальные должны научиться терпеть это разнообразие, а не противопоставлять друг другу разные точки зрения. Мы пытаемся отказаться от различных исторических догм, но в результате только противопоставляем одной догме другую догму.
В наши дни политики на каждом шагу используют историю в своих политических целях. Как бы ни относиться к Мазепе, но тот же Виктор Ющенко, обеляя его, не столько историю защищал, сколько себя и свои политические цели. Так же как новый президент Виктор Янукович – если он будет сносить памятники, установленные Ющенко, – тоже будет это делать не ради исторической правды, а ради собственной власти.
При этом надо отметить, что само понятие «официальная точка зрения» довольно некорректно. Если при смене президента меняется официальная украинская точка зрения, это означает, что она никакая не официальная и тем более не государственная. Это точка зрения одного человека, причем даже не обязательно он в нее верит, просто она нужна ему для сиюминутных политических целей.
Конечно, любому независимому государству, тем более такому молодому, как Украина, надо вокруг чего-то строить свою национальную идентичность и государственность. Кого-то надо в прошлом славить, кого-то осуждать. Ющенко пытался построить новую украинскую идентичность вокруг фигур Мазепы, Бандеры, Шухевича и им подобных, что вызывало отторжение и у многих людей внутри Украины, и у России, и даже в Европе по вполне понятным причинам – эти люди, отстаивая свои цели, устраивали погромы, проповедовали антисемитизм и убивали мирных граждан.
Поэтому сейчас перед Януковичем и всей страной стоит непростой вопрос – вокруг чего Украине следует строить свою государственность, свою новую государственную идентичность?
Возможно, хорошим выходом было бы ориентироваться не на политические фигуры, которые практически всегда спорны, а на великих деятелей культуры, таких как Тарас Шевченко и Николай Гоголь. Хотя и здесь сразу возникают проблемы – к чьей культуре отнести того же Гоголя, ведь Россия вполне законно считает его великим русским писателем. Можно посмеяться над тем, как его творчество сейчас пытаются разделить на петербургский и малороссийский периоды, но тем не менее это не шуточный, а очень серьезный вопрос.