300 дней и вся оставшаяся жизнь
Шрифт:
Дверь хлопнула неожиданно и очень громко. Обе Лучинины вздрогнули. Из прихожей раздался радостный вопль — Сашка увидел Инночкины сапожки. Ребенок бросился к Инночке с поцелуями и чуть не свалил с табуретки. Как здорово, что мама выздоровела, ну чего там, как, Генка вернулся из армии, да? У них с мамой все путем, да? А к вам в гости можно? А Генка будет про войну книжку писать? Сейчас это модно… Заметив, что мать молчит, Сашка испуганно оглянулся. Между мамой и бабушкой только что был локальный конфликт, оказывается. Судя по тому, что мама плачет, вооруженный локальный конфликт.
Капитолина Ивановна гордо поднялась и молча вышла из кухни. Пусть эта падшая женщина сама перед
Господи, что все будет просто замечательно, ей только ленивый не сказал. И Генка…
Инночка заскочила в квартиру напротив, к Тамаре, но той не оказалось дома. Больничный лист, уже с подписями и печатями, отдал ей Лешка.
Интересно, скоро мама успокоится? Сашка просто оптимист…
Казалось, Генка ждал ее прямо за дверью. Да так оно и было, он боялся пропустить момент, боялся заставить ее ожидать на лестнице хоть одну лишнюю секунду. По идее, сейчас у них начнется новая жизнь — он отдаст ей ключи. Или не начнется, если она эти ключи не возьмет. Он распахнул дверь и протянул ей связку — на раскрытой трехпалой ладони. Так пытаются угостить потенциально опасную собаку. Инночка подняла голову, он увидел, что глаза у нее заплаканные, но она уже смотрела не на него, а на ключи.
— Что это? — спросила она.
— Ключи. Ключи от дома.
— А, хорошо, вовремя, я завтра на работу выхожу, — слабо улыбнулась она.
— Я тоже, — буркнул Генка, но она уже шла на кухню, ставить чайник. Капитолина Ивановна в порыве праведного гнева чаю блудной дочери так и не предложила.
Глава 35
В супермаркете новому грузчику пригодились все навыки, полученные под руководством дяди Леши. Как ни странно. Работали в магазине тридцать два человека, по шестнадцать в каждую смену. Всех их предстояло запомнить по именам — Генка терпеть не мог, когда про кого-то говорили «вон та, черненькая» или что-то в этом духе. В его обязанности входила не только разгрузка машин с товаром, он должен был еще и товароведам помогать при приемке, а значит, нужно было как можно скорее изучить и запомнить ассортимент. Товароведы на дебаркадере (так почему-то называли большое подсобное помещение с подъемными воротами, куда и сгружали привезенный товар) сильно мерзли, ведь наступил ноябрь, и когда грузчик с ходу не мог отличить грушу «конференция» от груши «аббат», начинали нервничать. Любимой присказкой у всех троих в таких случаях было: «Понаберут кого попало с улицы по объявлению!»
Можно подумать, должность грузчика — это венец карьеры выпускника Кембриджа, злился Генка в первый свой рабочий день, безошибочно отличавший только яблоки от колбасы. Впрочем, яблок в супермаркете продавалось видов двадцать, а уж колбасы так и вовсе все триста. Что-то принимали на вес, а что-то упаковками, никто ничего не объяснял, зато покрикивать считал своим долгом каждый. Умение мгновенно оценивать обстановку, с первого взгляда запоминать, что где должно располагаться — все это пришлось задействовать сразу и на полную мощность. В первый рабочий день Генка совершенно вымотался — и физически, и морально. Вымотался и разозлился: вот если бы ему самому дали стажера на воспитание, он бы костьми лег, но объяснил суть работы досконально, показал и рассказал как, что и куда…
Он решил ничего не спрашивать у вредных теток, но из этой затеи тоже ничего не вышло.
Домой он шел, чуть ли не пошатываясь от усталости, с единственной мыслью: вытянутся на диване и не шевелиться как можно дольше. Инночка приготовила ужин к его приходу и поинтересовалась, где он был. Генка, как обычно, буркнул что-то невразумительное: мол, по делам ходил, — поел, завалился на диван и заснул, как убитый. Впервые за последние два месяца он спал до самого утра, спал без снов, а когда проснулся, ее уже не было. И, опять же впервые, он не заледенел от ужаса, что она ушла навсегда. Ничего не навсегда, просто на работу пошла, как все нормальные люди, ей к девяти, ему к десяти. Вообще-то супермаркет открывался в восемь, но поскольку грузчику раньше десяти там делать нечего, директорша сказала — к десяти.
Встать оказалось неожиданно сложно. Ныли все мышцы, разламывалась спина. Это с непривычки, понял Генка, это пройдет, сколько он в госпитале кровать продавливал, конечно, все атрофировалось. Надо пересилить себя, сделать десяток отжиманий-приседаний — и будет полегче. На столе его ждал завтрак и записка: «Вечером буду поздно, забегу к своим после работы. Сашка, отпрыск мой, в гости просится, не возражаешь? В случае чего — звони». И подпись, одна буква: «И». Генку опять охватило странное ощущение, что они с Инночкой женаты уже десять лет, что быт у них давно налажен, и он сам, наверное, даже поднадоел ей за такой огромный промежуток времени. Только все это иллюзии, ни черта они не женаты, он даже не знает, на какой козе к ней подъехать…
На работу он пришел пораньше, получилось так, что как раз, чтобы услышать разговор своего начальства — директора и старшего товароведа. Даже не просто услышать, а подслушать: тетки его не видели, хотя он абсолютно не прятался, стоял себе на дебаркадере, рядом со стопой пустых поддонов, и курил. Разговор двух дам напомнил Генке армейскую учебку: существительных было мало, глаголы и вовсе почти исчезли в гуще «великого и могучего». Общий смысл: как тебе грузчик? Странный парень, не из наших, но схватывает очень быстро. А ты заметила, как он ходит? Как зверь какой-то лесной, вообще, не ходит, а перемещается, в одном месте исчезает — и появляется в другом месте… Генка хмыкнул: дядя Леша их очень долго учил двигаться: бесшумно, незаметно, пользуясь естественными укрытиями и тенями. Въелось, значит, в привычку вошло. Хотя чего удивительного: Генка действительно считает супермаркет вражеской территорией. По крайней мере, пока.
Сегодня выяснилось, что в обязанности грузчика входит еще очень много чего. Пустые коробки порезать канцелярским ножом и связать в стопки, расфасовать по полиэтиленовые пакетам лук, мандарины, апельсины и яблоки, подмести дебаркадер…
К вечеру Генка понял: здесь царит армейский принцип: кто везет, на того и нагружают. Он не возражал. Во-первых, хотел произвести хорошее впечатление, все-таки ему здесь работать, а во-вторых, не собирается же он сидеть в грузчиках вечно. Вот товароведы, например, тоже в торговом зале не стоят, их тоже никто не видит, а работа поденежнее, да и попрестижнее. Наверное.