300 дней и вся оставшаяся жизнь
Шрифт:
В дверь Инночка не позвонила и не постучала, а поскреблась, как кошка. Ногтями. Открывая, он думал — почему? А потом вдруг понял: он так и не зажег свет. И она, наверное, решила, что он спит. И не хотела беспокоить. Но все это была полной ерундой. Главное — она вернулась! Он не ожидал этого. Или все же ожидал? Мечтал, да. Но не верил.
Она с трудом втащила в квартиру баул, сказала, что потом разберет, а сейчас им пора гулять.
На улице моросил классический осенний дождь, мелкий, нудный и холодный. Генка наслаждался происходящим: темно, безлюдно, в такую погоду хороший хозяин собаку из дому не выгонит. А если никто его не видит, то можно представить
Инночка мерзла. Еще днем, когда она мыла полы, ее угораздило занозить палец. Щепочку она, конечно, сразу вытащила, а вот обработать ранку йодом поленилась. Палец дергал нещадно, наверняка будет нарыв, что-то иммунитет у нее ни к черту последнее время.
— Тебе холодно? — спросил Генка. Она кивнула, и он обнял ее за плечи.
Так они и бродили под дождем, как два восьмиклассника на первом свидании, которым абсолютно не о чем говорить, а чем еще можно заниматься на свидании, они просто не знают.
Дома Генке пришлось помогать Инночке раздеваться, ее колотила крупная дрожь, а пытаясь снять сапоги, она чуть не упала. Он заглянул ей в лицо и сразу понял, что она не просто замерзла до полусмерти. Судя по всему, у нее здорово поднялась температура. Генка на руках отнес ее на диван, укутал и одеялом, и пледом, и пошел на кухню ставить чайник. Когда он вернулся, она лежала с закрытыми глазами и, казалось, спала. Он не стал ее беспокоить, пошел за компьютер. Но виртуальная войнушка после настоящей, выглядела просто убогой. Он невольно анализировал дислокацию врагов, характер их передвижения, и через час пришел к выводу: в настоящей жизни любому из подразделения «головорезов» покойного дяди Леши понадобилось бы от силы пятнадцать минут, чтобы в одиночку, без шума и пыли, перерезать дюжину этих компьютерных врагов.
Генка оглянулся на Инночку. Та ни разу не пошевелилась с тех пор, как он ее уложил. Он порылся с ящиках стола, нашел градусник. Когда подошел, чтобы измерить температуру, она открыла глаза.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил он.
— Как будто меня трамвай переехал… — попыталась улыбнуться она.
Через несколько минут Генка попытался понять, что показывает градусник. Блестящий столбик ртути был везде. Наконец Инночка посмотрела сама и сказала, что либо градусник сломан, либо у нее сорок и три десятых. Она стряхнула его, сунула под мышку снова: через две минуты упрямый прибор продемонстрировал те же невозможные цифры. Она не могла так резко заболеть, еще днем она чувствовала себя совершенно нормально, это просто невозможно — свалиться с такой бешеной температурой после часовой прогулки под дождем. Здесь должно быть что-то еще, но думать было очень трудно, хотелось лежать, не двигаясь, хотелось согреться наконец… И почему правая рука такая тяжелая и горит огнем?..
Генка предложил вызвать «скорую». Она отказалась, попросила аспирина и воды. Ничего страшного, надо просто подождать. Генка никогда раньше не сталкивался с тем, что называют «спутанным сознанием», не знал, что такую высокую температуру терпеть ни в коем случае нельзя, ее надо сбивать любой ценой. Он просто сидел рядом и через каждые пять минут трогал лоб Инночки. Лоб был очень горячий. Через какое-то время он решил еще раз померить температуру и понял, что Инночка не спит, как он думал. Она без сознания. Теперь он испугался, испугался как никогда в жизни. Он решил протереть ей лицо мокрым полотенцем, она что-то пробормотала, оттолкнула его и открыла глаза.
— Ген, дай мне градусник
— Что это за люди, что я им скажу? Надо врача вызывать, а не подружкам названивать!
— Та, которая Тамара, и есть врач.
— А вторая? — спросил он.
— А вторая — ведьма. Сделай, как я говорю. Пожалуйста.
Объяснять в первом часу ночи по телефону незнакомым женщинам, что вот сейчас у него дома, кажется, умирает Инна Лучинина, оказалось довольно сложно. Та, которая врач, вообще пообещала оторвать ему голову за такие идиотские шутки. Какие уж тут шутки, Генка готов был расплакаться, у нее температура сорок один уже, она отключается через раз… Вторая женщина, на его счастье, оказалась то ли понятливей, то ли доверчивей. Ведьма, — вспомнил он.
Появились они одновременно — наверное, столкнулись в подъезде — и очень быстро. Рыжая, чем-то похожая на Инночку, бесцеремонно оттолкнула Генку и бросилась к дивану. Другая зачем-то сначала рассматривала его, а потом попросила разрешения войти. Генка ошалело кивнул.
— Что Инка здесь вообще делает? И в такое время? — начала допрос рыжая, по-видимому, Тамара, докторша. — Ты кто такой?
— Тома, давай это попозже выясним, — сказала другая, с непривычным именем Фрида. — Что там с Инночкой?
— А черт ее знает, температура очень высокая. Давно? — спросила она у Генки.
— Часа полтора, может, больше. Мы гуляли в парке, она замерзла, и мы пошли домой…
— Как вас зовут, молодой человек?
— Гена. Геннадий Воронцов.
— Понятно… — протянула докторша. — Вот что, Геннадий Воронцов, возле входной двери я оставила сумку. Принесите ее мне.
В считаные секунды Томка развернула на краешке дивана полевой госпиталь: фонендоскоп, одноразовые шприцы, упаковки с ампулами. Генку она отправила на кухню, заявив, что не знает, до какой степени они с Инночкой близки, чтобы проводить осмотр при нем. Обе они, и Томка, и Фрида, сразу обратили внимание на неестественный вид ее правой руки — та была отекшая и очень красная, от ногтей до самого плеча. Тамара послушала больную. Хрипов не было, а ртуть в градуснике опасно близко подползала к отметке сорок два.
— Что это может быть?.. Думай, Бортникова, думай! — Томка ожесточенно грызла кончик своей наспех заплетенной косички.
— А чего тут думать-то? — удивилась Фрида. — Рожа это, рожистое воспаление. Если внимательно поискать, и ранка найдется. Наверное, порезалась, а обрабатывать не стала. Нервничала много в последнее время, или авитаминоз. Поэтому такая реакция.
— Положим, температуру мы собьем, анальгин с димедролом в ампулах я взяла. Дальше-то что? Антибиотики в лошадиных дозах? Широкого спектра действия…
— Том, не надо без нужды организм травить, есть проверенные народные средства. Гена, иди сюда. Красную тряпку чистую в доме найдешь? Желательно — шерстяную. И мел.
Генка начал вышвыривать из шкафа все подряд. Почти сразу у него в руках оказался ярко красный детский свитер. Неизвестно, сколько лет он здесь валялся. Хорошо, что Генка его на мытье полов не пустил.
— Подойдет? — спросил он у Фриды.
— Да, только рукав надо отрезать. Не жалко?
Томка смотрела на этих шаманов, как на полоумных. Мел нашелся на кухне. Фрида велела истолочь мел как можно тоньше, чтобы кусочков совсем не было, только порошок. Неровно отрезанный рукав детского свитерка вывернули на изнанку и обильно изваляли в мелу. Потом вывернули снова, испачканной стороной вовнутрь, и натянули на руку Инночке.