31 июня
Шрифт:
– Простите, леди Нинет, – сказал Мальгрим, на глазах у Нинет выходя из-за колонны. – Я должен внести небольшую поправку. Действительно, я был на волосок от поражения. Но всё дело в том, что мой дядя – а ведь он как-никак колдун опытный, бывалый – приготовился к поединку, а я – нет. Зато теперь мой ход.
– Не могу ли я чем-нибудь вам помочь?
– Можете. – Мальгрим подошёл ближе и понизил голос, теперь у него был вид заправского заговорщика. – Как только принцесса с моим дядей отбудут, приготовьтесь встретить Сэма.
– Сэма?
– Но они его не найдут. А почему? Да потому, что я найду его первый. Ха-ха! Они будут искать его там, а я тем временем перенесу его сюда. И, когда он появится, вы его примете и займёте. Итак, будьте готовы.
– Магистр Мальгрим! – восторженно воскликнула Нинет. – Я преклоняюсь перед вами!
– Вы мне льстите, леди Нинет, – возразил Мальгрим в лучшей великосветской манере. – А теперь, если позволите, мне надо прочесть мысли этого человечка. Поди сюда, Грумет. – Он пристально посмотрел на карлика, словно читая плохо оттиснутую страницу, потом повернулся к Нинет. – Помните, что вам надлежит делать, леди Нинет.
– Будьте покойны. Сэма я беру на себя.
– Тогда мы отправляемся.
Он положил руку карлику на плечо. Неведомо откуда налетел ветер и просвистал сквозь внезапно вспыхнувший свет. Чародей и карлик исчезли.
Прежде чем обдумать вопрос, в каком наряде ей встречать Сэма, Нинет позволила себе коротенькую передышку и горячо поздравила самое себя с успехом. Она почувствовала, что сейчас изречёт чеканный афоризм.
– Заговор, – с наслаждением сказала она, – поднимает голову.
Глава 4
В «ВОРОНОМ КОНЕ»
«Вороной конь» на Пикок-плейс – крохотный оазис в пустыне из кирпича и штукатурки, что простирается между станцией метро «Саут-Кенсингтон» и Фулхем-роуд. В то утро в тихом маленьком баре «Вороной конь», закрытом для непосвящённых, было особенно мирно и тихо – здесь не было ни души, кроме толстого пожилого посетителя и тощей пожилой буфетчицы. Их беседа над пинтою смеси лёгкого пива с горьким, стоявшей перед посетителем, была довольно обычной в этих стенах, но отнюдь не являла собою образец природной смекалки, народной философии и меткой критики существующих порядков, которыми искони славится английская пивная.
– Нет, – говорила тощая буфетчица с полнейшим безразличием, – он заходил во вторник – мистер Сандерсон, значит.
Толстяк обдумал это сообщение.
– Гм. А мне сказал – в среду.
– Может, и в среду, – поразмыслив, согласилась буфетчица. – А всё-таки, сдаётся мне, во вторник.
Толстяк был тоже человек учтивый.
– Может, он обчёлся, когда сказал «в среду»?
– Что правда, то правда, – отозвалась буфетчица. Последовало долгое молчание. Где-то тикали часы. Луч солнца заблудился между бутылками с ликёром над головой у буфетчицы. – Но разве я не могла ошибиться, когда сказала «во вторник»?
– Что правда, то правда, – сказал толстяк. Он прислушался к жужжанию огромной
– Что правда, то правда, – сказала женщина.
В бар влетел Сэм Пенти.
– Доброе утро! Доброе утро!
– Утро доброе, – равнодушным голосом сказала женщина за стойкой. – Погодка-то опять разгулялась.
– Да, да, разгулялась. Будьте добры, двойной джин и стакан горького. – Буфетчица отвернулась от стойки, чтобы налить пиво и джин, а Сэм поглядел на толстяка, который уставился в свою кружку с таким вниманием, словно рассчитывал обнаружить на дне мистера Сандерсона. – Да что там, второго такого тридцать первого июня и не припомню. А вы?
– И я тоже, – сказал толстяк. Но вдруг забеспокоился, извлёк из кармана записную книжку, насупившись, принялся её изучать и наконец бросил подозрительный взгляд на Сэма, который в этот миг получил свой заказ и расплачивался.
– Спасибо, – сказал Сэм буфетчице. – Ну, а как у вас… вообще?
– Да всё тихо-спокойно, – отвечала она. – А только, сдаётся мне, мистер Сандерсон заходил к нам во вторник.
– А я и не спорю, – с величайшею горячностью заверил её толстяк. – Но мне он сказал – в среду.
– Что правда, то правда, – согласилась женщина. И, немного подумав, добавила: – Но ведь он мог перепутать, как вы думаете?
– Мог. – Толстяк допил свою смесь. – А только и вы могли ошибиться, когда сказали, что был, дескать, во вторник, нет, что ли?
– Что правда, то правда. Может, оно и по-вашему – в среду.
– Ежели только не во вторник, – мрачно подытожил толстяк. – Ну, мне пора. Адью.
– Пока до свиданьица!
– Всего лучшего, – весело сказал Сэм вслед толстяку. Он проглотил джин и пригубил пиво.
– Тихо-спокойно всю неделю, – уныло протянула буфетчица.
– А когда же всё-таки приходил мистер Сандерсон?
– Вы думаете, во вторник?
– Угу…
– Или, может, в среду, – прибавила женщина задумчиво.
– Угу, угу…
– А вы его знаете, мистера Сандерсона?
– Нет.
– И я тоже, знаю только, что он букмекер, – сердито бросила буфетчица. – Сроду его не видела, да и видеть не желаю. Вы, кажется, хотели что-то сказать?
В этот миг какой-то человек ворвался в бар так стремительно, будто вскочил в вагон отходящего поезда.
– Здрасьте, здрасьте! – крикнул он. – Два двойных шотландских, детка… А ну, живо!
Это был высокий и грузный мужчина в слишком ярком и слишком тесном для него костюме. Красное, заросшее щетиной лицо напоминало переспелую ягоду крыжовника. Пока буфетчица отмеряла ему виски, он повернулся к Сэму.
– А вам что заказать, сэр?
У него был голос и повадки человека, который в любое время дня и ночи не то чтобы совсем пьян, но и не совсем трезв.
– Спасибо, пока ничего. У меня – вот. – Сэм показал на свой стакан.