325 000 франков
Шрифт:
– Осталось всего три дня, - произнес Бюзар.
– Иди домой, поешь и поспи, - сказала Элен.
– И товарища уведи! Ну, проработаете лишние сутки. Нельзя же убивать себя из-за одного лишнего дня!
– Я не могу бросить машину.
– Машина подождет, - сказала Элен.
– Как-нибудь старик Морель не разорится от того, что его пресс простоит один день без работы...
Бюзар подошел к умывальнику и подставил голову под струю воды. Он вернулся, отряхиваясь, брызги разлетались во все стороны.
– Нам осталось всего три дня, - повторил он.
– Так останется четыре.
– Четыре я не вынесу.
Бюзар опустил рычаг. Внутри цилиндра зашуршал поршень.
– Я предпочитаю разом покончить с этим делом. А три дня не вечность.
Все это он выпалил одним духом, ровным и даже бодрым голосом.
– Видишь, я держусь неплохо, - добавил Бюзар.
Он поднял решетку, вынул сдвоенные кареты.
– А может быть, эти три дня ты будешь приносить нам еду сюда? продолжал он.
– Ни за что!
– отрезала Элен.
– Всего-то три последних дня...
– Вредно спать в таком свинарнике.
– Три дня, - повторил он.
Бюзар сбросил в ящик очередную карету и показал сестре на прикрепленный к стене календарь:
– В воскресенье, в четыре часа дня, я встану на свою последнюю вахту...
Он поднял решетку, вынул кареты...
– ...А вечером поведу тебя танцевать. Мари-Жанна не приревнует.
Бюзар отсек "морковку".
– Я поставлю бутылку шампанского.
– Ладно, там видно будет, - проговорила Элен.
– Что тебе принести?
– Фрукты, шоколаду... Как гонщикам.
Он поднял решетку.
– Мы финишируем, - добавил Бюзар.
В субботу утром в цех пришел старик Морель.
Он посмотрел на календарь, висевший перед Бюзаром. Под датой "воскресенье, 18 ноября", было написано:
"Финиш!"
и ниже:
"187 дней
4488 часов
207960 изделий"
и еще ниже стояли крупные цифры, обведенные красным карандашом:
"325 000 франков"
Морель что-то обдумывал, потом сказал:
– Ты заработал гораздо больше.
Он привык быстро считать в уме.
– Четыреста восемнадцать тысяч пятьсот франков, - добавил он.
– Я вычел то, что вношу родителям за питание, - пояснил Бюзар.
Он поднял решетку, вынул сдвоенные кареты. Морель продолжал подсчитывать про себя.
– Ты им даешь по пятьсот франков в день, - сказал он, - это твои накладные расходы.
– Машина требует горючего, - ответил Бюзар.
– Ты соображаешь. Из тебя получится толк... Триста двадцать пять тысяч чистой прибыли за полгода и несколько дней - это недурно. Я и то не всегда выгонял столько. Да в сейчас бывает, что фабрика работает в убыток.
Бюзар опустил решетку, отсек "морковку".
–
– Да, - ответил Бюзар, - в снэк-баре у бензозаправочной станции на автостраде номер семь...
– Великолепная идея! У снэк-баров большое будущее. Я сам, когда езжу в Париж на своем "шевроле", обедаю только в снэк-барах. Заправляюсь одновременно. Ни одной потерянной минуты, и ты не переплачиваешь... Значит, просят триста двадцать пять тысяч?
– Нет, семьсот тысяч. Но у нас с невестой были кое-какие сбережения.
– Надеюсь, ты не дал себя надуть...
Морель опять что-то прикинул в уме.
– Тебе недоставало триста двадцать пять тысяч, и ты их накопил, работая у пресса? Так ведь?
– Да, - ответил Бюзар.
– Видишь, каждый может стать капиталистом.
Бюзар вынул карету из формы. Морель поспешно положил свою большую руку на решетку, не дав Бюзару ее опустить.
Старик отсчитал семь секунд:
– Пять, шесть, семь...
Форма не закрылась.
– Молодец, - сказал Морель.
– Прерыватель у тебя в порядке. Если бы все рабочие были такими же сознательными, как ты, не было бы несчастных случаев. Эти решетки стоят бешеных денег и большей частью ничему не помогают, так как рабочие выводят их из строя. Вот станешь сам хозяином, тогда поймешь... До чего мне осточертели все эти учреждения: социальное страхование, охрана труда и так далее...
Бюзар вынул игрушку.
– А я знаю твою невесту, - проговорил Морель.
Бюзар застыл, держа руку на поднятой решетке, и смотрел на хозяина. Морель быстро взглянул на него и, показывая пальцем на внутренность формы, бросил:
– Протри замшей.
Бюзар достал кусок замши из-под бункера.
– Твоя невеста славная девчонка, - продолжал Морель.
– Серьезная, рассудительная... Вы выбьетесь.
Бюзар протирал форму.
– Если когда-нибудь вам понадобится моя помощь... мало ли что, например, поручительство платежа по векселю... лишь бы дело было стоящее... обращайтесь к папаше Морелю.
– Спасибо, хозяин, - ответил Бюзар.
Он сунул на место кусок замши и опустил решетку.
Морель ушел, тяжело ступая в своих охотничьих башмаках. Хотя теперь ему не случалось ходить по грязи, он все же продолжал носить охотничьи башмаки, первая роскошь, которую он себе позволил еще задолго до покупки своего первого пресса, когда он вместе с двумя товарищами работал каменщиком.
В то же утро, чуть попозже, в цех пришел Шатляр с каким-то незнакомым человеком. Он водил его по фабрике, и Бюзар решил, что незнакомец товарищ Шатляра по профсоюзной работе. В листовке, розданной рабочим, сообщалось, что сегодня вечером состоится политическое собрание при участии делегатов из Парижа.