33 отеля, или Здравствуй, красивая жизнь!
Шрифт:
Через полчаса, когда я уходила гулять и сдавала ключ, Фредерико спросил:
– Может быть, вам что-то нужно? Вам удобно в номере?
– Очень! Очень удобно! – я, как неверная жена, уверяла, что всем довольна.
– Постойте. Желание гостей для нас закон. Вы ведь любите старые сумки Gucci, так ведь? Вот, я принес для вас. Красивая?
– Да, прекрасная!
– Тысяча пятьсот евро (one thousand and five hundred euros). Вы сказали “Я так люблю старые сумки Gucci”, и я принес.
– Ну, я… Я не так люблю.
Ругала себя за всё: за то, что я сказала, что люблю старые сумки Gucci,
Уффици – Дуомо – Галерея Академии – Пьяцца Сан Марко – Пьяцца Либерта – улочка из трех домов – третий дом слева, второй этаж, хриплый голос: “Ну, рассказывайте, где были”. На этот раз мы с ней говорили о настоящем – обо мне. У нее какое-то особое свойство, надежность, рядом с ней человеку становится легче, она – такой помогатель по жизни, такой “держись, геолог, ты солнцу и ветру брат”. Нужно ли говорить, что я осталась ночевать на диване?..
Рано утром мне нужно было в отель за вещами, потом в аэропорт, в Рим. Я надеялась застать Фредерико – попрощаться, я даже была готова услышать его строгое “ПОЧЕМУ не ночевала дома?!” – но на рецепции был другой человек, чужой. А в моем номере появилось кое-что – розы! Я уверена, это Фредерико принес мне розы, чтобы я ночевала дома…
Я хотела поблагодарить Фредерико, но его не было в холле. И только сумка Gucci ждала меня на рецепции как тайный знак, как конспиративный цветочный горшок на подоконнике, знак того, что Фредерико думает обо мне. Это чувство, как будто меня выбрали, как будто из безликой массы туристов я одна для него – друг и любительница козла, это чувство обманчиво, конечно, но приятно же обольщаться… В следующий свой приезд во Флоренцию я непременно остановлюсь у Фредерико, на Via delle Terme, уже не в образе старой англичанки, а в каком-то ином, мне кажется, что не я одна путешествую в каком-нибудь образе и не я одна еду за туманом.
Филипп Киркоров
Звезды Элунды
Вся моя жизнь – это бесконечная череда гостиниц. Какие-то из них я могу сразу узнать по запаху в лобби. Какие-то – на ощупь или просто по одному тому, как заправлены в номере кровати. Терпеть не могу эти вечные накрахмаленные “конверты”, которые любят сооружать старательные горничные. Якобы для уюта. Какой уют! Сражаешься с этим уютом полночи, пока не вытащишь пододеяльник, засунутый под матрас, а там и сон прошел. Раньше я бы прямиком направился к холодильнику, чтобы хоть как-то заесть тоску и бессонницу. Но после того, как однажды мне пришлось сбросить двадцать четыре килограмма, больше себе этого никогда не позволяю. Для меня есть на ночь – слишком дорогое удовольствие. Лучше буду голодать перед телевизором. Ночью там, как правило, показывают еще больший ужас, чем днем. Сериалы какие-то стародавние, люди как на подбор все страшные-страшные. Но это даже немного расслабляет. На самом деле всегда приятно посмотреть на тех, кому еще хуже, чем тебе. Для меня номер без телевизора – сирота. Что там делать, если его нет? А так у тебя всегда есть друг, товарищ и брат. К тому же, если очень надоест, его всегда можно выключить.
Что еще мне важно в номере? Хороший Wi-Fi – это теперь просто must! Я же отец-одиночка. У меня маленькие дети. Их всё время надо контролировать. Из любой точки
Вот и маюсь всю дорогу с этими гаджетами. Извожу гостиничный персонал одним и тем же вопросом: что у вас с Wi-Fi? То сяду на подоконник, то пристроюсь на балконе, то залезу куда-то под потолок. Только не отключайтесь, пожалуйста! Папа еще здесь, с вами! Тут просто очень плохая связь… Но разве для них это может служить оправданием? Чтобы связь была хорошая, надо просто сидеть дома, всё время быть с ними рядом, держать их за ручки. А это у меня получается редко. И зачем мне сейчас объяснять почему.
Итак, как мы выяснили, номер для “короля российской эстрады” – это прежде всего идеальный Wi-Fi, удобная кровать и телевизор-плазма со скучными сериалами. Что еще? Если за окном нет моря, то вид для меня не имеет значения. Просто задергиваю шторы, опускаю жалюзи и зажигаю настольную лампу. Таким образом проблема решена. Джакузи? Да, это приятно. Но иной раз пока разберешься со всеми кнопками и программами, желание расслабиться в мыльной пене само собой пройдет. Рум-сервис? По мне, обслуга должна уметь одно – быстро шевелить ногами, а потом уже интересоваться, как мне спалось, или желать хорошего дня. Обойдусь без их фальшивого участия пятьдесят раз.
Впрочем, в отелях, где я обычно останавливаюсь, как правило, знают, что я человек нетерпеливый, вспыльчивый, могу под горячую руку сказать что-нибудь резкое. И лучше им поторопиться, если мне от них что-то надо. Ведь, как правило, мне не надо ничего, а точнее, только одно – чтобы меня оставили в покое. Гостиничная табличка со словами “Do not disturb” – моя заветная мантра, ежедневная молитва, девиз многих лет. Если бы я верил, что это может помочь, я бы повесил ее себе на шею и ходил бы с нею по улицам, как живая реклама пиццы или поддельных дипломов о высшем образовании. Но пока эта табличка срабатывает только в пятизвездочных отелях, когда ты ее предусмотрительно вешаешь с ночи на дверную ручку номера.
В общем, куда ни кинь, получается, что, несмотря на райдер, которым мой директор любит потрясать воображение журналистов из провинциальных СМИ, я не слишком привередливый и довольно скучный постоялец. Это раньше, лет двадцать назад, я бы мог поведать разные живописные подробности. Тогда с моей бывшей женой мы заезжали в президентские люксы, устраивали шикарные тусовки, а наши гости исправно опустошали все мини- и макси-бары в округе. А сейчас один из ключевых вопросов современности, который приходится каждое утро решать: “Вам овсянку на молоке или на воде?” И каких таких занимательных историй про гостиничную жизнь можно после этого от меня ждать?
Впрочем, если уж я согласился рассказать про любимый отель, то слово надо держать. Тем более такое место существует реально. Просто для меня это не отель в привычном смысле слова. И, конечно, не дом – там нет моих вещей, и я могу провести там не больше недели в году. Но каждый раз, когда я произношу его имя, то ощущаю невероятный прилив жизненных сил, какое-то предвкушение счастья, которое можно попробовать на цвет и вкус. Нигде в мире нет такого звездного неба, такого чистого моря, такой блаженной тишины и отъединенности от посторонних звуков и голосов. Это мой личный тайный остров, куда бежишь ото всех, чтобы творить, сочинять, фантазировать. Невозможно объяснить, что вдруг с тобой там происходит. Вся житейская пена куда-то отступает. Ее буквально смывает соленая морская вода, и ты становишься тем, каким должен быть, а точнее, каким тебя задумал Бог.