39 долей чистого золота
Шрифт:
– А маме я такое дело доверить не могу, – объяснил Виктор. – Слышала же, с кем она живет. Завладев золотой монетой, мамин сожитель попросту сдаст ее в ломбард без всякого интереса, и ко мне она уже точно не вернется. Он сделает это с легким сердцем и твердым убеждением, что слепому не нужны деньги, а ему вполне пригодятся.
То есть всетаки между Виктором и его матерью не было таких доверительных отношений, как показалось девушке поначалу. Мама попросту рассказывала ему все подряд, изливая душу и не думая о том, что все это слушает ее собственный сын. В заботе лишь о себе ей было наплевать на его чувства.
Таня гордилась оказанной
– Только давай сразу проясним, – остановилась она уже в дверях, – ты не будешь ожидать, что я раскрою тебе тайну, которую ты, возможно, выдумал сам, без всяких на то поводов. Чтобы потом нас обоих не постигло разочарование оттого, что я не способна дать тебе то, чего ты от меня ожидаешь.
– Я понимаю, – ответил Виктор и, как показалось Тане, покачал своей белой пушистой головой.
Следующим утром Таня вышла из дома и направилась в ювелирную лавку, до которой было сорок минут пешком или пять остановок на автобусе. Выбрав, конечно же, первый вариант, девушка перебросила сумку через плечо и пошла быстрым шагом по почти сухому, но еще парившему остатками влаги от ночного дождя асфальту. Солнце било сквозь свежую зелень кустов сирени, аккуратно высаженных вдоль дороги, согревая босые ноги Тани. С соседней улицы доносилось жужжание газонокосилки и веяло свежескошенной травой – этот кисловатый запах напоминал деревенское утро, не хватало только крика петухов и шума трактора. Дома, словно камни на берегу реки, – все одинаковые и в то же время совершенно друг на друга не похожие. Некоторые произрастали аж из восемнадцатого века, такие ветхие, что казалось, они могут рухнуть от дуновения ветра, но в то же время мудрые, повидавшие много эпох, ставшие свидетелями разных времен и множества человеческих жизней, покрытые толстыми потрескавшимися слоями краски разных цветов, со статуями и фигурными узорами из дерева, украшающими их фасады. У таких домовстариков есть своя история, зачастую не хуже человеческой. А рядом возвышаются новые дома – заводские кирпичики, все как один, лежат ровно, окна и балконы отделаны белым пластиком, они чистые и не имеют ни одного ржавого пятнышка, ни одного следа, оставленного долгой морозной зимой и затяжной слезной осенью.
Таня дошла достаточно быстро и, открыв дверь лавки, отшатнулась в сторону, услышав резкий, неприятный звон над головой. Этот звон издавали железные трубочки при ударе друг об друга, их заставил плясать деревянный шарик на нитке в центре этого музыкального инструмента. Раньше эта китайская игрушка, отпугивающая злых духов, согласно легенде, бесполезно висела почти в каждом доме и раздражала его обитателей, а потом ей нашли хорошее применение – вешать над дверью в магазинах, чтобы ни один покупатель не проскользнул мимо отвлекшегося продавца. Таня вспомнила, как паниковала бабушка, пугаясь злых духов, когда эта вещица брякала, раскачиваясь на сквозняке между комнатами.
– Здравствуйте! – улыбнулась Таня старому бородатому армянину с пролысинами до затылка, смотревшему на нее своими черными зрачками из глубины комнаты.
Он сидел на высоком стуле между двумя прилавками и протирал какуюто вещицу кусочком ткани. – Здравствуйте, – кивнул армянин, не сводя глаз с девушки.
– Вы не могли бы мне помочь? – сказала Таня, снимая с плеча сумку. – У меня есть монета, и мне нужно знать ее происхождение, а также из чего она точно сделана.
С этими словами она достала монетку и подошла ближе. Армянин, не вставая со стула, перевел глаза на монету, затем поставил на прилавок свой стакан, отложил ткань и взял из рук девушки вещь. Минут пять он просто разглядывал ее, затем встал и подошел к стоящему на столе микроскопу, все так же, судя по его лицу, не проявляя никакого интереса к этому изделию. Больше всего Таня боялась разочаровать Виктора: вдруг окажется, что монетка вовсе не золотая? В какойто момент на долю секунды она даже пожалела, что взялась за это дело.
– Золото 585й пробы, – сказал мужчина, подняв голову от микроскопа, и бросил монету на весы. – Я дам за нее… – начал было он…
– Нет, нет! – возразила девушка, не желая вводить продавца в заблуждение. – Я вовсе не собираюсь ее продавать – это собственность моего друга, и мне надо разузнать о ней как можно больше.
– Тогда это все, что я могу сказать, – ответил продавец и вернул монету.
Таня продолжала вопросительно смотреть на армянина, понимая, что этой информации недостаточно и если ей больше нечего будет сказать Виктору, то образ следователя выйдет неубедительным.
– А может быть, вы посмотрите еще раз на нее? – продолжила Таня. – Эту монету мой друг получил от незнакомой женщины, которая скончалась, не успев объяснить свой странный подарок.
Мужчина перебил Таню, не желая слушать этот рассказ:
– Все, что я могу сказать о ней, вы и сами способны разглядеть, на монете все написано.
– Спасибо, – огорченно выговорила девушка и направилась к выходу.
«Мистер логика!» – молча злясь и досадуя на старого армянина, подумала Таня.
– Но если вам нужна история монеты, – окликнул он Таню на выходе, – то я могу посоветовать обратиться за помощью к нумизмату, он сможет рассказать больше, чем я.
«Раз он говорит о нумизмате, а не нумизматике как науке, значит, подразумевает конкретного человека, который этим увлечен, а может быть, даже образован в этом направлении», – включив следователя, рассуждала Таня. Она слушала продавца, не оборачиваясь, становилось заметно, как настроение девушки тут же улучшилось и внутри снова вспыхнул азартный огонек надежды.
– Может быть, вы посоветуете мне такого специалиста, – прищурившись, голоском лисички сказала Таня, ожидая подтверждения своих следовательских способностей.
Продавец достал из тумбочки небольшую записную книжку, затертую и засаленную настолько, что не каждый решился бы дотронуться до нее, надел очки и стал листать указательным пальцем:
– Вот – записывайте!
Таня мигом записала и, поблагодарив, вышла на улицу.
Длинные гудки в трубке тянулись, словно спагетти, и перед самым отключением низкий мужской сонный голос ответил на звонок. Около минуты голос молчал, слушая историю, которую Таня, пытаясь максимально сократить, рассказывала ему.
– А это срочно? – спросил голос, выслушав историю девушки.
– Очень! – уверенно ответила Таня.
– Тогда приезжай, но я в соседнем городе. От тебя это пятьдесят минут на автобусе или тридцать на электричке, электричка на другой стороне, а автобус останавливается практически за углом, но идет реже, так что сама смотри, как удобнее, – голос без формального разрешения перешел на «ты».
– А вы знаете, где я? – удивленно спросила Таня, акцентируя слово «вы», показывая тем самым, что ее не удастся так просто склонить к фамильярности.