39 долей чистого золота
Шрифт:
– Вы замечательный доктор! – сказала я и обернулась, услышав стук в дверь.
Медсестра вошла с костылями в руке и стала примерять их под мой рост, так обыденно и не эмоционально, что мне стало жалко себя. Это был следующий этап, с которым пришлось смириться.
Я не сдержалась и заплакала в голос:
– Нет, пусть лучше я буду трупом, буду тихо лежать в своем склепе вечно, не подавая признаков жизни! Я буду висеть на Мишиной спине, я лучше умру вовсе!
Этими
– Это временно! – повторял Андрей Сергеевич, пытаясь прорваться через мой грозовой фронт, но мне нужно было время – просто время, латающее дыры в моей душе, памяти и ноге.
Со ступеньками еще были сложности, а домой я уже вошла в вертикальном положении, опираясь одной рукой на костыль, а другой о стену. Меня встретили аплодисментами, сестра от радости даже подскочила с табурета и захлопала в ладоши, ее живот уже был таким огромным, что, казалось, вотвот лопнет. Миша стоял рядом со мной и принимал часть радости на свой счет, как непосредственный участник моего выздоровления. С одним костылем смириться было гораздо легче, чем с двумя, я вспоминала концерт, который устроила в больнице, с небольшим чувством стыда и радости оттого, что теперь у меня есть повод для внепланового визита к Андрею Сергеевичу с извинениями.
– Ну, я пошел! – Миша, как всегда, был лаконичен.
Сестра помогла мне добраться до комнаты, по пути мучая расспросами о том, как все прошло. Мы смеялись, представляя, как будем спасать друг друга в случае падения – я буду стараться удержать ее живот, а она – мою ногу. До появления малыша оставалось совсем немного времени, за которое мне предстояло максимально снять с нее бремя ухода за мной, чтобы она могла полностью посвятить себя ребенку».
Глава вторая
1
Таня сидела за столиком единственной в городе пиццерии и размешивала пузырьки в стакане с темным газированным напитком, напряженно думая о только что съеденных толстых сдобных кусках пиццы. «Можно было бы съесть всего один – было бы вполне достаточно, а тот голод, что остался, растворился бы после двух глотков газировки. Но нет же! Нужно было впихнуть в себя аж четыре куска, получить мучительную дозу удовольствия и ненавидеть себя весь оставшийся вечер! А еще вдобавок у сестры нет весов! Надо же?! У такого правильного человека нет такой правильной вещи, как весы, презентую ей на ближайший праздник», – спланировала она.
Напротив за столиком сидела небольшая компания подростков, они время от времени поглядывали на Таню, от этого девушке стало некомфортно, и она решила прогуляться, пока на улице совсем не стемнело.
Подростки вышли следом, Тане даже показалось, что какоето время они шли за ней. Она прибавила шаг, расстояние между ними стало увеличиваться, словно мокрое пятно, расползающееся в разные стороны, и вскоре они исчезли.
– Представляешь, – говорила она Виктору, когда вернулась домой, – в той двери, за которой никто не живет, как ты меня заверил, опять появилась записка, но уже другая!
– И ты опять ее прочла?
– А то! Я же главная по этой части! Там прочла, тут прочла, как была бы жизнь без этого скучна! – Таня засмеялась. – Между прочим, если бы я не начала делать успехи в танцевальной школе, то наверняка стала бы следователем, это безумно интересно!
– А я думал, психиатром.
– И это тоже! В чужой жизни разобраться нет никакой сложности, не то что в своей. А как ты думаешь, у самих психиатров в личной жизни все как на примере учебного пособия?
– Я думаю, что у них все так же, как у нас, но им сложнее, потому что от них больше ожидают. Так что там было в записке?
– Сейчас я приду и все тебе расскажу, экспертаналитик, мы можем вполне работать в паре, – шутила Таня, раздеваясь на ходу, шаги ее отдалились, а затем снова послышались в комнате. – Так вот, там снова об этом же! Записка написана очень вежливо, но чувствуется, что человек уже накален. В записке сказано, что если вы не примете меры в ближайшее время, то я их сам приму!
– Это как?
– О мерах экзекуции кота ничего не сказано, видимо, это будет в другой части, надо подождать.
Таня устроилась поудобнее и открыла дневник:
«Утром ко мне пришла медсестрамассажистка, я ждала прихода и была уже полностью готова ее принять, представляя, как это будет, и готовилась терпеть ужасные боли. Именно ее как профессионала рекомендовал Андрей Сергеевич, но сразу предупредил, что она не порхающая бабочка, а, скорее, крокодилаллигатор, который раскроет свою зубастую пасть и будет долго кровожадно меня пережевывать, но оно стоит того. Я доковыляла и открыла ей дверь сама, поскольку дома больше никого не было.
На вид она оказалась совсем не аллигатором, а вполне бодрой и располагающей к себе женщиной лет так шестидесяти, в синем плаще и белом медицинском халате под ним, в руке она держала зонт и сумку, хотя дождя в этот день вроде не обещали. Видимо, она относилась к тому типу людей, которые носят с собой зонт всегда, вне зависимости от погоды, в страхе растаять под каплями внезапных осадков – так называемые «сахарные люди». Среди моих знакомых из прошлой жизни есть всего двое таких – "сахарных". Они встречаются достаточно редко и наверняка занесены в Красную книгу.
«Сахарная» медсестрамассажистка прошла, расстегнула плащ и протянула мне руку:
– Александра Алексеевна.
Я пожала ей руку и немного помедлила с ответом.
– Лесма, – после короткой паузы уверенно сказала я.
Медсестра слегка поморщилась и стала искать карту в сумке:
– А у меня там другое имя.
Я тут же перебила ее: