№3

Russia

Многие пили муть водочных луж

иль загубили в тюремьях сок душ;

плавали в ямках и стоках канав,

где утонуло бесчисленье глав;

в петли ныряли, как в цирке зверьё,

или прослыли ленивцем, ворьём;

пулю и яда вкусив иль иглы,

больше суметь ничего не смогли;

в

или вдыхали дым, гарь гаражей,

иль, перепортив всех дней полотно,

вмиг обнимали озёрное дно;

с иным же духом, отринувши зло,

в тину печали садились средь снов,

иль угождали в семейности быт,

чтобы былые прогулки забыть;

в гроб позагнались рабочим ярмом,

не накопив на загранный паром;

вены косили во штиле, страде

в этой недобро-измятой стране.

Магазинчик грехов

Грехов накучил ворох,

в вязанки их стянул.

Из них мне каждый дорог.

Ни крохи не минул.

Набрал четыре в закром,

пять, шесть – на чердаке.

Сложил по цвету, жанрам.

Три пары – в сундуке.

На случай, впрок запасся.

Заначек сделал чуть.

В подвале банок масса,

в которых похоть, жуть.

Любой на вкус и выбор.

Есть новый, есть б/у.

В подарок, ради выгод

иль в шутку. Хоть кому…

Салон знаком и вечен.

Цена оплат – душа.

Товар не скоротечен,

дождётся не спеша

своих клиентов злачных

и чистых, чей бел пух.

Отведают всё смачно.

Мошной не буду сух.

Четыре дороги

Берут уже Бога за руки

и мнут тихо траву в раю

незнавшие, знавшие муку

в наземно-бытийном краю.

Гуляют они, где – не знаю,

но Господа видят в лицо

поклонники святости, мая.

Милуясь с извечным Отцом,

витают всемысленно, тельно,

настроив третьокую связь.

А тут темь умов и безделье,

мятежье, средь толпища грязь.

Достичь не сумею я Бога.

Стихают и слёзы, и вой.

Отправлен в четыре дороги.

Лежу четвертован, больной.

Вселившийся

Среди ролей и ипостасей

живя всеразным, но собой,

в покое иль огне опасий,

идёт в гамак или забой

Великий ум. Слывёт чудесным

века и сотни тысяч лет,

незримым, мощным и безвесным,

и старцем, знающим ответ

на всё, любую шкурь примерив,

испив, отъев добра и зла,

несчастье, страсти и примеры

любви, бессонниц, ремесла.

И вот моя судьба попала

ему… Поживши чуть одной,

Бог вяжет петелье овала,

устав, наверное, быть мной.

Алкари-богатыри

Мой ринг от лавки и до двери.

А рефери – патруль, семей

глаза, бессонные соседи.

Судья сего – зелёный змей.

И сыплет винный дух удары.

Я – витязь русского бытья,

потомок бьющих род татара,

любое иго. Средь белья

и слёзных старцев я порхаю,

как завещал боец Али;

и меж маханий вслух ругаю

все поколенья и слои

врага, собрата по России.

Недолог бой. Предатель – хмель,

что, разъяривший мои силы,

коварно сводит их на мель.

Всему виной, конечно, Запад,

отнявший труд и пуд зарплат,

в подъезде ссущий, наглой лапой

моей души укравший клад.

Вот, не жалея крови, жизни,

чтоб мир боялся сил моих,

я бью за честь и стать Отчизны

сограждан пьянистых своих!

Девичник

Мотай, вращай шарами, эй,

жонглируй, мой Тарзан!

Осыплю вмиг дарами дней,

повысив суммы, сан.

И пей, дыши кальянами,

о чём-то лепечи.

Зажги, раздуй буранами

огонь в сухой печи!

И смейся юно, радужно,