Оранж
Шрифт:
Эта, по счёту 9-я, книга писалась в период безработицы с 1 августа по 15 декабря 2022 года. Хотя, ввиду крестьянско-пролетарского происхождения (отец Сергей Иванович – рабочий-электронщик на заводе и мать Лидия Фёдоровна – бухгалтер), я привык работать без отпусков и больничных. Но уж так получилось.
В этот период вдохновению 82-килограммового и 176-сантиметрового искателя истины способствовали поиски работы, отдых, фитнес-зал и изучение книг Германа Гессе ("Игра в бисер"), Джона Стейнбека ("К востоку от Эдема", "Гроздья гнева"), Теодора Драйзера ("Сестра Керри", ранее "Американская трагедия") и Всеволода Крестовского ("Петербургские трущобы") и т. д.
Что касаемо всего моего творчества, то мирная душа интроверта, чуждая реальному миру, нередко придумывает запредельные
Надеюсь, стихописание и подобные вживания в бытия и события будут происходить и дальше…
Борьба света с тьмой
Веками творится борьба света с мраком,
и мрака со светом, искринки со мглой.
Так, те, облачённые в смольные флаги,
воюют с одетыми в белый покрой.
Ведь солнце одно в бесконечном конечном,
что темью покрыто и мрачью живёт.
Светило рождает цветы цветом млечным.
Вот так и народы всё бьются за род.
Дельцы-чернорясники сброд дрессируют,
уча жить на хлебе, на соли, воде,
за их счёт бессовестно, алчно жируя,
пася свою паству, забыв о труде.
Их россказни в стиле великих вещаний
внушают доверчивым их языком
о нужности храмов, молитв, подаяний,
терпении, блеяньи в стаде мирском.
Живут паразитами в днях современных
от самых древнейших, кочующих лет,
ругая владельцев умов заповедных,
виня в бесовщине, создании бед.
Но это – борьба за влиянье и деньги,
сражение ливня иль снега с костром,
хранение острова, тьмы деревеньки
от благ, продвиженья прогресса, мостов.
Однажды закончится всё мракобесье,
свобода и рай воцарятся в миру!
Пока же стою на дровах, словно бестья.
Пока же я жду костровую жару…
Воинское желание
Быстро войдя в полковое сраженье,
сразу начав планомерно крушить,
резво несясь напролом, в наступленье,
мне приказали врага победить!
Плыть под обстрелом по залитой пашне,
не сожалеть о ранениях дерм,
взять стратегически важную башню -
было завещано сразу и всем.
Нам надлежало исполнить задачу -
взять под контроль злополучный объект
и уничтожить подходы в придачу,
вмиг изменить и Отчизну, и век.
С самозабвением вняли комбату.
С самоотдачей зажгли свой запал.
Я ж, передёрнув затвор автомата,
встал из окопа и резко упал…
железобетонные ульи
Железобетонные ульи повсюду,
как ворохи мебели, тряпок и слов,
как груды цементной, немытой посуды,
хранят все секреты столичных жильцов.
Ячейки окошек, глазниц разноцветных
наружу сквозь линзы и стёкла глядят
почти равнодушно, почти неприметно,
почти беспредметно, почти наугад.
Громоздкие здания кажутся стилем.
Высокая власть муравьиных цепей.
Свинец, монохромность смогли опостылеть.
Вокруг однородность при злате лучей.
Винты-небоскрёбы – сухие махины.
Об айсберги бьются семейки, умы,
какие ссыхаются в пленной рутине
и мелочных склоках, где нет уж души.
Бездомный фигляр
Живущие ладно достигли чего-то:
семейности, власти, богатства, ума.
А я же из древнего рода илотов,
у коих в крови малоумье, сума.
Отринув их долю, сбежал из общины,
став циником и лицедеем простым,
брожу по деревням, высотам, низинам,
по вольным местам, уголкам городским.