4-05. Finale spiritoso
Шрифт:
И, не утруждая себя прощанием, он тут же растворился в толпе.
Мужчина склонил голову и внимательно взглянул на девочку.
– Здравствуй, тяма, - сказал он.
– Ты здесь ради Арены? Как тебя зовут, малышка?
Нян смотрела на него, раскрывая рот, но не могла произнести ни слова. Могучий приступ робости и страха одолел ее.
– Ее зовут Нян Су, атара, - тетка подобострастно улыбнулась и поклонилась, не забыв нажать Нян на затылок, чтобы поклонилась и та.
– Мы... э-э, да, ради Арены. Конечно. Да.
– Я вижу, тара, - мужчина отлепился от столба и указал в сторону здания.
– Пойдемте, нам туда. Нян-тяма, не бойся.
– Я... н-не... б-боюсь...
– от страха девочка даже начала заикаться. Когда она шагала за мужчиной по пустому пространству, ей казалось, что на нее смотрят все вокруг.
Они пересекли пустой тротуар и поднялись на низкое широкое крыльцо, куда из-за крыши высокого здания напротив падали лучи полуденного солнца. Широкие стеклянные двери, наверняка волшебные, сами собой раздвинулись перед ними. Большую комнату, начинавшуюся сразу за порогом, освещал яркий свет - словно дневной с примесью солнечных лучей, но совсем не такой, как на улице. Пол комнаты выстилали широкие серые плиты то ли из мягкой пластмассы, то ли из чего-то похожего, стены покрывали желтые деревянные панели, а беленый потолок усеивали небольшие плафоны светильников. По левую и правую руку из комнаты вели деревянные двери, вдоль стен стояли мягкие на вид кушетки. Прямо перед входом располагалась низкая длинная стойка с несколькими стульями, за которой стояла женщина в ярко-красном облегающем ципао. Мужчина беззвучно отступил вбок, а женщина обогнула стойку и приблизилась.
– Здравствуй, Нян, - сказала она, тепло улыбнувшись. Девочка испуганно взглянула на нее - откуда та знает ее имя?
– Здравствуй, тара, - она кивнула тетке.
– Меня зовут Сируко. Рада приветствовать вас обеих. Тяма, не надо бояться. Ты среди друзей. Только что с тобой случилось?
– ее лицо посуровело.
– У тебя распухший нос. Тебя били?
– Нет, атара, просто мальчишки хулиганили!
– тетка попыталась выдавить из себя подобострастную улыбку, но Нян, быстро взглянув на нее, заметила, что ее губы дрожат и не слушаются. А ведь она тоже боится. Почему? Ведь она же взрослая!
– Дети... Все в порядке, с кем не бывает.
– Понимаю. Как тебя зовут, тара?
– Масуко, Сируко-атара. Масуко Синтаро.
– Возраст девочки?
– Одиннадцать лет...
– Ты ее мать?
– Нет, Сируко-атара. Тетка я ей. Сирота она, отец сбежал, мать умерла от легочной гнили, теперь вот у меня живет.
– Понимаю. Тогда мы сделаем так: Нян-тяма, видишь ту дверь?
– Сируко показала влево от входа.
– Там женская раздевалка, тебя ожидают. Масуко-тара, присаживайся на стул. Мне нужно задать несколько вопросов, чтобы уладить формальности.
– Ка...какие формальности?
– тетка аж побелела.
– Уверяю тебя, ничего сложного. Ты расскажешь мне о племяннице, о ее способностях, когда они проявились - ведь человек, который вас привел, сказал, что она эйлахо?
Нян быстро оглянулась. Мужчина, которому их передал кобун Анъями, уже исчез. Он точно ничего не говорил! Сируко-атара... неужели она читает мысли?
– Да что ты, атара!
– тетка заполошно замахала руками.
– Не эйлахо она, почти совсем не эйлахо! Так, немножко... иногда... совсем немного...
– Подожди, Масуко-тара, - женщина в красном ципао подняла руку.
– Я поняла. Сядь, пожалуйста, - она снова показала на стул, и тетка послушно села на него с прямой, как доска, спиной.
– Подожди немного, я сейчас вернусь. Нян-тара, пойдем со мной.
Она протянула руку ладонью вверх. Девочка замерла, словно парализованная. Несколько невероятно долгих секунд спустя она все-таки заставила себя взяться за эту ладонь. Та оказалась теплой и сухой. Сируко снова улыбнулась ей и повела за собой.
За дверью обнаружилась еще одна комната с рядами шкафчиков и скамеек, очень похожая на раздевалку в спортзале в школе, куда Нян ходила раньше. Их ожидала еще одна женщина: невысокая, крепко сложенная, с добрыми ямочками на щеках и подбородке, с лукавыми морщинками в уголках глаз. Носила женщина странную одежду... нет, не странную, просто так одевались лишь туристы из-за западного океана - шорты, сандалии и рубашка с короткими рукавами.
– Здравствуй, Нян-тяма, - жизнерадостно сказала она.
– Меня зовут Яна. Ух, какие у тебя шикарные синяки под глазами! Пока такие же маленькие, как и ты сама, но если их не полечить, вырастут куда быстрее тебя. Давай мы отпустим Сируко и посмотрим, как их скрыть. Ага?
Не дожидаясь ответа (Нян так и не могла заставить себя двигать парализованными от страха губами), она отвела девочку в неприметную дверь в дальней стене. В новой комнате всё оказалось слепяще-белым: и пол, и потолок, и стены и даже шкафы с блестящими стеклами... Яна-атара усадила Нян в большое мягкое кресло, которое немедленно просело под ней, удобно обхватив тело, и сама устроилась на стуле рядом.
– Ну, тяма, давай поговорим
Она протянула руку, чтобы погладить Нян по голове, и та рефлекторно сжалась, словно ожидая рывка за волосы. Она знала, что уж паладары-то наверняка не станут ее бить - но эта женщина не паладар! Кто знает, что у неё на уме... Рука Яны-атары зависла в воздухе, потом опустилась на колено, не тронув Нян. Улыбка пропала с ее лица.
– Нян-тяма, я не знаю, кто и почему привел тебя к нам, - сказала она.
– Но хочу сказать одну очень важную вещь: тебе ничего не грозит. Честное слово. Мы не кусаемся, не деремся и даже не дружим с духами, как про нас рассказывают. И мы никого не держим силой - мы ищем друзей, а не рабов. Ты можешь уйти отсюда, когда хочешь, и тебя никто не посмеет наказать или хотя бы слово дурное сказать. Даже твоя тетя. Даже люди из Анъями. Понимаешь?
Девочка глянула на нее и отвела взгляд. Ну да, конечно, ей легко говорить! Она работает на паладаров и останется здесь, а Нян придется возвращаться домой, в переулок, в прачечную, к злым мальчишкам и сборщикам дани. Кто ее там защитит?
– Не веришь...
– Яна-атара вздохнула.
– Ну, ладно. Давай-ка сначала займемся твоим носом, а то он распух так, что почти больше тебя самой. Не бойся, я не сделаю больно.
Она придвинула стул поближе и принялась ощупывать нос и скулы Нян. На всякий случай девочка закрыла глаза. Боли действительно почти не чувствовалось: пальцы Яны-атары, то мягкие, то твердые, давили и массировали в разных местах и даже, казалось, внутри головы. Иногда становилось неприятно, но по-настоящему больно - ни разу.