4ЕТЫРЕ
Шрифт:
– Держи, – он радостно протянул алый карандаш Груздевой, но та уже успела погрязнуть в недрах стеллажа.
– Спасибочки, а это тебе! – умаянная поисками Виолетта швырнула в редактора спрессованными листочками.
– Слушай, я чего вообще зашёл-то, – Фривольный задумчиво постучал по столу пачкой стикеров. – Тиран у себя?
– У себя, у себя, – пролепетала Веточка, подводя и без того яркие губы. – Но к нему нельзя! Совсем нельзя! – она открыла сумочку, бросила в неё карандаш и вернула вопросительный взгляд к настенному зеркалу. – Он злой, очень злой, –
– Ну привет, – растерянный Фривольный опустился на стул. – А как же «Вампиры тоже плачут»? Он же вчера обещал мне дать ответ! Это же Кит Базаров! Он ждать не будет…
Родион прервал драматичный спич, смекнув, что вопрошать у пустой комнаты бессмысленно. И это как минимум. Про как максимум думать хотелось не очень.
– Ладно, – кивнул он себе, – пойду и сам спрошу. Ну и что, что он злой? Он вообще добрым-то бывает? Не убьёт же он меня, в конце концов! Так ведь?
Покинув секретарское убежище, редактор обратился к зеркалу. Но отражающая поверхность не соблазнилась на разговоры, продолжив безмолвствовать. Тогда Родион приблизился к «вратам ада», как именовали подчиненные вход в кабинет начальника, и ещё раз выдохнул.
– Была не была!
Он прикусил нижнюю губу и потянул на себя дверь:
– Мирон Эрнестович! Ой! Прикольные трусы! В смысле…
– В смысле ты постучать забыл! – гаркнул Таранов, багровея от ярости.
– Да, простите… – Фривольный вдруг понял, что молчание зеркала в приёмной означало стопроцентное «нет!».
Нет, не надо было ему сюда приходить сегодня. И завтра не надо бы тоже. И…
– Прикольные, говоришь? – издатель не сводил глаз с бледнеющего редактора. – Хочешь, подарю? Прям ща? – искря гневом, он ухватился за резинку обсуждаемого белья.
– Нет, ну что вы. Извините! Хотите, я попозже зайду? – заплетающимся от переживаний языком промямлил Фривольный.
– Не хочу! Поэтому говори сейчас. Чё надо?
– Мирон Эрнестович, – Родион упорно пытался найти в кабинете что-то пригодное для взгляда. – Я по поводу вампиров, – но в глаза всё одно бросались только сердечные трусы шефа. – Ну которые тоже плачут.
– И чё с ними? Предлагаешь, пожалеть? – ехидно осведомился Таранов, уперев левую руку в смачный бок.
– Вы же прочитали новеллу Базарова? Я вам вчера рукопись оставлял. Вы ещё обещали подумать…
– Даже так? А точно обещал? Не клялся? На трусы вот эти самые не спорил? Ладно, заходи.
Тиран Эрнестович милостиво кивнул на один из свободных стульев, оцепивших статическим хороводом массив начальственного стола. Мебель словно ждала, что вот-вот придёт тот, кто наконец-таки сомкнётся недостающим звеном, потом включится задорная музыка и эх, гуляй да разгуляй! Но нет, Фривольный вопреки надеждам кабинетного гарнитура скучно примостился на краешке стула. Таранов отвернулся к задумчивому окну, но не сыскав в стекле ничего познавательного, вернулся к столу и уверенно оседлал поостывшее кресло. Мебель грустно вздохнула: опять движухи
– Вещай, – безбурно протянул издатель, давая шанс Родиону ограничиться только ментальной сединой. – В какой блудняк12 втравить хочешь?
– Кит Базаров! Самый читаемый в…
– Я помню. Дальше!
– Он из Петербурга. Все тамошние издательства его просто рвут на части…
– И на кой мне эта рвань залётная13?
– Ну, как… – казалось, ещё больше растеряться запредельно, но Родион смог. – Ну он же…
– Какой лично тебе интерес за него тянуть мазу14?
12. Блудняк – неприятная ситуация; подлость, предательство.
13. Залётный – чужой, нездешний.
14. Тянуть мазу – заступаться.
– Извините…
Фривольный не уловил лейтмотив вопроса, поэтому решил привычно попросить прощения. А что ещё прикажете делать наедине с разгневанным мужчиной, видавшим воочию места не столь отдалённые? На помощь звать? А есть ли шанс дождаться этой самой помощи? Или лучше не рисковать? Чай шампанского не наливают. Ну вот то-то же!
– Чем, – Таранов натужно выдохнул, – тебе, – издатель втянул воздух едва ли не вместе с редактором, – так понравилась эта рукопись?
– Сюжет! – радостно выплюнул Родион. – Объединение племени вампиров с отрядом оборотней. Про кровососов сейчас каждый второй легенды слагает: он иной, она обычная девушка, встретили, полюбились, женились. И вот вам новая ячейка общества с детьми, ипотекой и машиной в кредит. Пресно и однообразно. А у Базарова совсем иная линия. Новое слово в мире фэнтези!
– Слушай, ну откровенно говоря, вся эта нечисть уже задолбала, – Мирон почесал левую грудь, как бы подчеркивая всю искренность своих слов.
– Согласен. Но тут же совсем другое видение этого мира. Один «кол всевластия» чего стоит!
– Кол, блин, всевластия… Да пусть они этот кол засунут себе в свои мохнатые жо.
– Пы-пы-пы, – замялся редактор. – Простите, а вы разве не читали рукопись?
– Ну не читал, – Таранов пихнул пустую чашку. – Некогда было. Да и ты мне на что? – он хотел было встать с кресла. – Не понял! – вспомнив о том, что всё тайное давно раскрыто, Мирон вскочил с места и уставился на вжавшегося в стул Фривольного. – А что там?
– Там… Там про любовь, – Родион поперхнулся последним словом. – Про любовь и дружбу, – редактор сделал максимальный упор на последнем. – И дружбу! Вампира Геннадия и оборотня Жени.
– А Женя – это девочка? – Таранов придавил скучавший стол к полу.
– Нет, – обронил редактор и прижал подбородок к груди.
Фривольный очень надеялся, что его начальник знает про повинную голову. Однако скрип зовущего на помощь стола намекал на то, что в курсе Тиран только про меч.
– Так ты же говорил, что он, Женя этот, оборотень? А оборотни, насколько я помню, это волки. Волки, Фривольный, а не петухи15!