50 религиозных идей, которые никогда не понравятся Богу

Митрофанова Галина Васильевна

Особенно страшно, если фанатизм (и, по сути, прелесть) начинают пропагандировать священники и епископы. Не всегда Церковь успевает отреагировать на такую «проповедь» с самого начала. Тогда ситуация может выйти из-под контроля. Печальна и показательна история бывшего Чукотского епископа Диомида. Человек искренний и увлекающийся, он начал проповедовать крайний изоляционизм: считал злом документы и мобильную связь, полагал недопустимым любой диалог с неправославными, предупреждал о засилии врагов и в конечном итоге пришел к тому, что объявил себя единственным оставшимся истинно православным епископом. На Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви в 2008 году епископ Диомид был запрещен в служении, а в дальнейшем и вовсе лишен сана. Сейчас многие чада Русской Православной Церкви, включая священников, полагают, что это надо было делать гораздо раньше: у опального епископа уже успел сложиться определенный круг почитателей. В результате низкой образованности формально православного населения (многие крестились, когда еще не было никаких книг по основам веры; некоторых

крестили позже, но безо всякой подготовки; огромное количество людей крещеных, но получавших знания о вере не от священников и не из книг, а от таких же плохо образованных знакомых) идеи епископа Диомида оказались чрезвычайно популярными. И сейчас можно встретить даже в храмах людей, говорящих, что все епископы и священники отпали от Церкви, истины на Земле не осталось, вера поругана… Правда, в таком случае непонятно, зачем приходить в храм, но это уже совсем другой вопрос…

Как уже было сказано, таких людей очень жаль. По сути они не сумасшедшие и не изуверы, а просто заблуждающиеся [66] . Если бы на них вовремя обратили внимание, они могли остаться нормальными христианами. И, конечно, есть тут вина и их православных братьев, не заметивших, что их ближние идут не в ту сторону. Тем не менее судить по таким исключительным и явно нездоровым случаям о всей православной вере — неправильно. Церковь как раз старается отмежевываться от таких крайностей. И носительницей веры является Церковь, а никак не конкретный, пусть и искренне верующий фанатик. Более того, в Евангелии сказано, что тот, кто не оказывает послушания Церкви, перестает быть христианином: «если и церкви не послушает, то да будет он тебе, как язычник и мытарь» (Мф 18:17).

66

Когда по телевидению обсуждалась проблема уже упомянутых «пензенских затворников», популярный проповедник диакон Андрей Кураев особенно подчеркнул, что эти тридцать человек — не какие-то еретики или сектанты, а обычные православные люди.

К сожалению, норма менее заметна, чем отклонение от нее. Поэтому о православных часто делают выводы по тем, кто как раз в меньшей степени принадлежит к этой конфессии, а по сути создает свою новую веру.

Католичество. Станислав Козлов-Струтинский, Дмитрий Лялин, Павел Парфентьев, Евгений Розенблюм

Миф № 1. Крестовые походы — это завоевательные войны алчных христиан [67]

67

Павел Парфентьев.

Широко распространено мнение, что Крестовые походы — это завоевательные войны, ведшиеся алчными и жестокими христианами на мирном Востоке ради расширения христианского мира. Полагают, что крестоносцы направлялись в эти походы, руководствуясь жаждой наживы и власти. Также их часто представляют религиозными фанатиками, стремящимися силой обращать мусульман в христианскую веру.

Кропотливая научная работа, проведенная учеными за последние десятилетия, не оставляет от этих представлений камня на камне. Прежде всего, сегодня ясно, что Крестовые походы не были захватническими войнами, а носили сугубо оборонительный характер. Профессор Томас Ф. Мэдден, известный историк-медиевист, пишет: «Христиане XI века вовсе не были фанатичными параноиками. Мусульманская угроза была реальностью. Хотя мусульмане могут быть и миролюбивы, ислам родился в огне войны и войною же развивался. Со времен Мухаммеда средством распространения мусульманства был меч. Исламская мысль делит мир на две сферы: Обитель ислама и Обитель войны. Христианству — равно как, собственно, и любой другой немусульманской религии — места на карте не отводится. Христиан и иудеев можно терпеть в исламском государстве под исламской властью. Но традиционный ислам учит, что христианские и иудейские государства надлежит разрушить, а земли их — завоевать» [68] . На протяжении четырех столетий мусульмане вели завоевательные войны, раздвигая границы «обители ислама». К концу XI века, когда началось крестоносное движение, они подчинили себе Палестину, Сирию, Египет, Северную Африку, Испанию, Малую Азию (нынешнюю Турцию) — земли, которые к моменту их завоевания были населены христианами. Византия и весь христианский мир оказались перед реальной угрозой пасть под натиском мусульманских завоевателей.

68

Thomas F. Madden. The Real History of the Crusades в Crisis. April 2002.

В этой ситуации византийский император, для которого эта угроза была особенно близка и страшна, воззвал к помощи христиан Западной Европы, прося их прийти на помощь восточным христианам, уже страдающим под рукой завоевателей или близким к этой участи. «Так начались Крестовые походы. Они были не измышлением властолюбивых пап и не жадных рыцарей, а реакцией на более чем четыреста лет завоевательных воин, путем которых мусульмане к тому времени захватили уже две трети бывшего христианского мира. В некий миг оказалось, что христианство как вера и культура

должно либо защищаться, либо пасть пред лицом ислама» (Мэдден) [69] .

69

Ibidem.

На Клермонском Соборе 1095 года папа Урбан II призвал рыцарей христианского мира защитить своих собратьев и вернуть свободу святыням Иерусалима, захваченным завоевателями. Этот призыв был широко услышан — многие тысячи воинов приняли крестовые обеты и стали готовиться к войне с захватчиками. Последние исследования ученых показали, что участниками крестоносных войн едва ли руководила жажда наживы — обычно в поход собирались самые обеспеченные западные рыцари, рисковавшие при этом спокойствием своих семей (остававшихся без их защиты) и своим благосостоянием. Участие в Крестовом походе требовало больших дополнительных расходов. Решившийся на него рыцарь вполне мог остаться бедняком и обездолить своих родных. Сегодня ученые уверены, что мотивом большинства крестоносцев было религиозное желание, используя свое военное умение, совершить нечто благое ради искупления своих многочисленных грехов, которые эти люди остро осознавали [70] . Свое странствие крестоносец осознавал как долг любви страдающим под гнетом завоевателей ближним-христианам и самому Богу: «если Христос отдал свою жизнь ради нашего спасения, мы также должны отдать свои жизни, чтобы вернуть свободу и достоинство Его святыням в Палестине; и как мы можем говорить, что любим ближних, если пленные христиане страдают от гнета и пыток, а мы ничего не делаем ради них». Так рассуждали проповедники Крестовых походов и их участники. Крестовый поход мыслился как дело любви, совершаемое ради искупления грехов. Речь не шла о «захвате новых земель» — напротив, речь шла о возвращении свободы порабощенным христианам Востока.

70

См.: Дж. Райли-Смит (ред.). История крестовых походов, Москва, 1998.

Несмотря на то что у участников Первого Крестового похода (1096–1099) не было единого руководства, единой стратегии, крестоносцы смогли преодолеть все трудности и в целом удачно завершить начатое. К 1098 году они вернули под власть христиан города Никею и Антиохию, а в 1099 году был взят Иерусалим и началось обустройство новых христианских государств в Святой земле. К сожалению, не обошлось и без эксцессов — некоторые люди под маской крестоносной идеи устраивали в Европе еврейские погромы — это, однако, осуждалось и запрещалось церковью (нередко епископы спасали евреев от погромщиков). «Спросите любого, кто знает Святое Писание, что предсказывается касательно евреев в Псалмах. „Не о гибели их молюсь я“. Евреи для нас — живые слова Писания, ибо всегда напоминают нам о страданиях, которые перенес наш Господь…» — писал св. Бернард Клервосский.

Ошибочно полагать, что крестоносцы стремились силой обратить мусульман в свою веру. На территориях крестоносных государств Ближнего Востока мусульманам обычно позволяли сохранить свое имущество и всегда разрешали сохранить свободное исповедание своей религии. С XIII века делались попытки вести среди них христианскую миссию — но попытки эти были мирными и в целом не успешными.

Успех Первого Крестового похода не остановил мусульманскую экспансию. В 1144 году под ударами турок и курдов пало одно из крестоносных государств — Эдесское графство. На это событие Европа попыталась ответить II Крестовым походом, который потерпел полную неудачу — очень немногие крестоносцы смогли добраться до Иерусалима. В Европе видят усиливающуюся угрозу, исходящую от мира ислама, — и вместе с тем осознают груз собственных грехов христиан, лишающих их Божьей помощи.

Это сознание еще усиливается, когда, возглавляемые Саладином, мусульмане наносят в битве при Хаттине жестокое поражение крестоносному Иерусалимскому королевству и захватывают реликвию Святого Креста. Под натиском Саладина сдаются христианские города. В 1187 году Иерусалим пал и снова оказался в руках мусульманских завоевателей. Предпринятый в ответ Третий Крестовый поход имел лишь частичный успех. Иерусалим остался в руках мусульман, хотя по договору между Саладином и английским королем Ричардом Львиное Сердце безоружным христианским паломникам и был обеспечен свободный доступ к иерусалимским святыням.

Четвертый Крестовый поход отклонился от намеченной цели, запутавшись в интригах восточной политики [71] . Все последующие крестоносные начинания оборачивались неудачами или крайне ограниченным успехом. Ислам наступал — в конце XV века султан Мехмед II едва не захватил всю Италию, а в XVI веке Сулейман Великолепный осадил Вену. Можно сказать, что Европа не пала тогда под ударами турок лишь по счастливому стечению обстоятельств. И только постепенно экономическое и промышленное развитие Европы смогло по-настоящему защитить Европу от турецкой экспансии. Если бы Первый Крестовый поход не достиг своей цели и «католическая военщина» не сдерживала на протяжении веков мусульманский натиск на запад, кто знает, не встретили ли бы жители Европы XX век подданными Блистательной Порты…

71

О нем рассказано отдельно в следующей главе.