50 знаменитых загадок истории ХVIII-ХIХ веков
Шрифт:
Слухи ползли и ширились. Мифу о чудесном спасении Луи Шарля способствовали несколько причин. Во-первых, сведения о замученном и отравленном в Тампле ребенке были слишком ужасны и признавать их не хотелось. Во-вторых, не было уверенности, что французское правительство в официальном сообщении сказало правду. Доказательств не имелось, ведь в последние три года жизни при дофине не было никого, кто бы находился при нем постоянно и мог бы засвидетельствовать развитие его болезни и смерть: охранники, врачи, комиссары все время менялись. В-третьих, вскрытие трупа было произведено без опознания и в страшной спешке, породившей юридическую несостоятельность документа. Даже имени скончавшегося там нет; указано, что речь идет о десятилетнем ребенке. Врачи ухитрились «забыть» отметить хотя бы одну характерную черту на теле мальчика (что в то время было обычной практикой). В-четвертых, многим облеченным властью людям такие слухи
В-пятых, обнаружились письма сторожа Лорана из Тампля, который утверждал, что точно знает, что дофина подменили глухонемым мальчиком. Неслучайно же царственный заключенный никогда не разговаривал с якобинскими комиссарами. Позже о подмене мальчика сообщила вдова сапожника Симона, она же утверждала, что Луи Шарль не только остался жив, но и приходил ее навестить.
В-шестых, не был уверен в смерти своего племянника и Людовик XVIII, перенесший останки казненных родственников с кладбища Мадлен в древнюю королевскую усыпальницу в Сен-Дени. Он никогда не заказывал заупокойных месс по дофину, так как по его приказу на кладбище церкви Сен-Маргерит трижды производили раскопки и обнаружили единственный скелет ребенка, но, согласно проведенным исследованиям, останки принадлежали подростку 14–15 лет. Результат этого заключения и стал обоснованием версии подмены.
Все эти слухи породили несколько десятков самозванцев, выдававших себя за Людовика XVII. Несколько лже-Людовиков появилось даже в Америке и их в образе Короля высмеял Марк Твен в романе «Приключения Гекльберри Финна». Стоит ли объяснять, как беспокоили двор новоявленные «племянники»? Все время Реставрации (1815–1836) самозванцы не исчезали с политической арены. Они продолжали интриговать публику и при Июльской монархии (1830–1848). Большая часть самозванцев была быстро разоблачена полицией и засажена за решетку. Такая участь постигла сына портного 20-летнего Жана-Мари Эрваго (настоящему дофину в то время было бы всего 13 лет) и Матюрена Брюно. Последний именовал себя Шарлем Наваррским и так поверил в свою «королевскую кровь», что в 1815 году обратился с письмом к Людовику XVIII с просьбой о встрече. Послание было подписано «Дофин-Бурбон». Вместо свидания с «дядей» Эрваго угодил в тюрьму, но и герцогиня Ангулемская через своего посланника, и министр полиции Деказ пытались получить от него ответы на ряд вопросов касательно королевской семьи. И это при том, что у новоявленного дофина были живы его собственные родители.
Прославился своими монаршими притязаниями и внештатный служащий в префектуре Анри-Этель-Бер-Луи-Эктор Эбер, присвоивший себе титул барона де Ришмона. Он даже ухитрился выпустить свою биографию, больше похожую на роман, с обоснованиями своего королевского происхождения. Эберу пришлось два раза отсидеть срок и несколько лет скрываться в Англии, но тем не менее он ухитрился создать свою «партию», был признан некоторыми представителями старой аристократии и продержался в роли «дофина» до своей смерти в 1855 году. То есть если он был действительно Луи Шарлем, то можно было бы считать, что Людовик XVII дожил до 70 лет.
Но наиболее «живучим» оказался другой лже-Людовик – прусский часовщик Карл Вильгельм Наундорф. Этот человек – настоящая загадка. До 1810 года, когда он появился в Берлине, о его жизни историкам ничего неизвестно, как неизвестно и то, под давлением каких обстоятельств молодой человек открыл прусскому министру полиции по фамилии Ле Кок свое настоящее имя и почему тогда же получил фальшивый паспорт на имя уроженца Веймара Карла Вильгельма Наундорфа. Он якобы даже представил какие-то документы для передачи прусскому королю, среди которых было письмо, подписанное лично Людовиком XVI (больше об этих бумагах никто так и не узнал). Карл Вильгельм плохо знал французский, но это никого не удивляло, ведь он 15 лет провел вдали от родины. Историю своего бегства из Тампля и скитаний Наундорф излагал как роман в стиле Дюма-отца. Он в подробностях рассказывал, что из тюрьмы его вынесли в корзине для белья, что похитители обращались с ним хуже тюремщиков и держали в строгой изоляции. Однако нашлись добросердечные покровители, которые и организовали ему побег… в Америку.
В Берлине Наундорф вначале торговал часами в лавке часовщика Веглера, а потом, изучив ремесло, и сам стал мастером. Затем он на некоторое время осел в Шпандау, а в 1822 году перебрался с семьей в Бранденбург. Там «дофин» связался с какими-то неблагонадежными субъектами и по подозрению в фабрикации фальшивых денег попал под суд. В ходе судебного разбирательства Наундорф впервые открыто заявил, что он является сыном Людовика XVI и Марии Антуанетты. Однако это не повлияло на решение немецких судей, и претендент на трон получил три года тюремного заключения. Выйдя на свободу, он некоторое время жил в прусском городке Гроссене, а в 1833 году перебрался во Францию. И вот тут начались удивительные события. Наундорф безошибочно распознал два десятка слуг погибшей королевской семьи, в том числе и кормилицу Рамбо. Среди тех, кто признал в нем Луи Шарля, были также бывший министр юстиции Жоли и другие придворные Людовика XVI. Наундорф в подробностях рассказывал о последних годах семейной жизни Людовика XVI и Марии Антуанетты, обнаружил такое знание дворцовых порядков, которых не могли знать посторонние. Его воспоминания полностью соответствовали тому, что должен был запомнить ребенок в возрасте до десяти лет. Специально занимавшийся этой проблемой А. Провенс отмечает, что «Наундорф сохранил все воспоминания о детстве дофина, даже самые интимные, самые тайные, хорошо знал Тампль, Версаль, Рамбулье и Тюильри, без труда мог указать, какие изменения произошли во дворцах со времени пребывания там королевской четы». Этому так и не было найдено приемлемых объяснений. А еще современники обнаружили в нем удивительное внешнее сходством с Бурбонами (кстати, этим он наделил и своих детей и потомков).
В своих показаниях претендент был столь убедителен, что очень многие французы поверили ему. Масла в огонь добавила встреча Наундорфа со знаменитым ясновидцем Тома Мартеном, состоявшаяся в 1834 году, который при очевидцах подтвердил, что это сын Людовика XVI. На какое-то время вокруг Наундорфа даже образуется некое подобие двора. Однако французские власти отказались признать какие-либо его претензии на трон, и он решил отстаивать свои права в суде. Суд он, однако, проиграл. Роковым для него стал отказ родной сестры дофина Марии Терезы, герцогини Ангулемской, не то что признать в нем брата, но даже явиться на очную ставку с ним. Французский суд прямо не назвал Наундорфа мошенником, но счел его доказательства недостаточными и выслал за пределы Франции. Наказание поразительно мягкое: авантюрист Ришмон, также выдававший себя за сына Людовика XVI, получил за свое самозванство 12 лет каторжных работ. Наундорф был вынужден эмигрировать в Англию, затем в Голландию, где в августе 1845-го и умер. По свидетельству его лечащих врачей, «мысли больного в бреду в основном возвращались к его несчастному отцу Людовику XVI, к жуткому зрелищу гильотины, или же он соединял руки для молитвы и сбивчиво просил о скорой встрече на небе со своим царственным отцом».
Может показаться странным, но голландский королевский дом фактически признал претензии Наундорфа на престол, и его наследникам было предоставлено право носить фамилию де Бурбон. Его потомки, гордясь своим сходством с монархами, еще долго судились за признание их королевской крови. Остается только согласиться с А. Деко, который писал: «Наряду с загадкой Людовика XVII существует загадка Наундорфа». Даже если он и не был сыном Людовика XVI, считал историк, Наундорф был каким-то образом замешан в деле исчезновения дофина. Словом, до сих пор существует «загадка Наундорфа», а вот загадку Людовика XVII раскрыли благодаря науке.
В 1975 году с разрешения французского правительства и по просьбе Бурбонов сердце Луи Шарля, помещенное в хрустальную вазу, обрело свое место в базилике Сен-Дени, но аутентичность этой реликвии многими подвергалась сомнению. В 2000 году был проведен анализ ДНК сердца, которое было изъято при предполагаемом вскрытии Людовика XVII и сохранено в спирте. Эксперты пришли к выводу о том, что релевантные генетические признаки совпадают с признаками ДНК, извлеченной из волос Марии Антуанетты и двух ее сестер, а также потомков династии Габсбургов – наших современников. Таким образом, был доказан факт того, что мумифицированное сердце несомненно принадлежит прямому родственнику династии Габсбургов, к которым принадлежала мать Людовика XVII, королева Мария Антуанетта, и значит, дофин действительно умер в Тампле в 1795 году.
Впрочем, эта точка зрения также имеет своих оппонентов. Это «наундорфисты», объединившиеся вокруг потомка претендента – бывшего авиаконструктора Шарля-Эдмона де Бурбона Наундорфа, и образовавшие «Ассоциацию Людовика XVII». Несмотря на то что ранее были подвергнуты экспертизе волосы и образцы тканей тела Наундорфа и ученые объявили, что его генетическая связь с королевской фамилией не прослеживается, они уверены, что исследователям «подсунули» сердце старшего сына Людовика XVI Луи Жозефа Ксавье, которое также хранится в аббатстве Сен-Дени. То, что Карл Вильгельм Наундорф все же не принадлежал к династии Бурбонов, они усердно обходят молчанием, как и то, что в 1954 году французский суд окончательно отказал потомкам Наундорфа в праве именоваться Бурбонами.