5том. Театральная история. Кренкебиль, Пютуа, Рике и много других полезных рассказов. Пьесы. На белом камне
Шрифт:
Г-жа Бержере.Это все? Ну нет, сударь! Вы от меня так легко не отделаетесь. Я не принимаю ваших отговорок. Извольте глядеть на меня, когда я с вами разговариваю. (Она вырывает у него книгу и мнет ее.)
Бержере.Позвольте! (Отбирает книгу и приводит ее в порядок.)Так как этот разговор между нами несомненно последний, уклоняться от него я не хочу. А может быть, и не должен. Ну, так знайте: если отныне я смотрю на вас, как на человека, совершенно чуждого мне и моему пониманию жизни, — я все же ни в коей мере не считаю себя свободным от обязанностей в отношении
Г-жа Бержере.Каким образом?
Бержере.Ваша свобода будет ограничена только моей, а моя — только вашей, и обе они будут стеснены только ради обоюдной гарантии.
Г-жа Бержере.Объяснитесь лучше. Вы хотите сказать, что мы будем жить, как двое жильцов, которые поселились на одной и той же площадке?
Бержере.И которые ни в коем случае не войдут друг к другу, даже не подумают об этом, ни в коем случае не подумают.
Г-жа Бержере.Это просто нелепо.
Бержере.Предшествующее положение вещей было еще нелепее, верьте мне. Вот первый пункт, на который, полагаю, я дал вам удовлетворительный ответ. Перейдемте, если угодно, к следующему. Ваши суждения обо мне меня не трогают. Но я хочу сохранить все свои преимущества перед вами. Вот почему я скажу вам всю правду. Нет, мне не безразлично; нет, я не равнодушен. И мне незачем скрывать от вас, — вы причинили мне страдание. Я говорю это спокойно, так как вы человек для меня чужой, и теперь я уже нисколько не страдаю. Я почувствовал к вам ненависть и отвращение. Я такой же человек, как все. У меня те же инстинкты, те же слабости и, хочу я или нет, те же предрассудки. Когда я застал вас тут, в гостиной, я был убит, уничтожен. И, когда я пришел в себя, был момент, когда я хотел вернуться в гостиную и задушить вас… я уже чувствовал, как мои пальцы впиваются вам в шею. Вы видите, — я был таким же зверем, как и все. Но не торопитесь возвращать мне свое уважение: я был таким лишь на миг. Вот чем я хуже остальных. Все, что я смог сделать, это выкинуть за окно манекен, олицетворявший вас. Вот что мне хотелось сказать вам. Я полагал, что не должен ничего от вас утаивать, раньше чем замолчать навсегда.
Г-жа Бержере (спокойно, коварно и все же искренне).Итак, вы больше не будете разговаривать со мной, мы будем жить врозь, как чужие?
Бержере.Уже две недели, как я позабыл о вашем существовании. На минуту вы снова напомнили мне о себе. Теперь я опять буду игнорировать ваше существование, и отныне уже навсегда.
Г-жа Бержере.Хорошо!.. Ну, а когда вернутся дочки?.. Если только вы не собираетесь отделаться от них и на неопределенное время оставить их у вашей сестры…
Отрицательный жест Бержере.
Ну
Бержере.Что ж, у них будет отдельная комната, а обедать они будут то со мной, то с вами. Это все мелочи, которые я легко разрешу, вот увидите.
Г-жа Бержере.Это будет в достаточной мере смешно… А потом вы и не подумали!.. Девочки заметят, что мы не живем вместе, как живут другие родители. Как они объяснят себе это?
Бержере.Я постараюсь скрыть от них подлинную причину. Надеюсь, вы мне в этом поможете.
Г-жа Бержере.Но как-никак дети будут страдать от того, что мы не в ладу! Разве справедливо, чтобы они расплачивались за нас? В интересах наших дочек следовало бы попытаться прийти к соглашению. Вы их любите?
Бержере.Прошу вас, не будем говорить на эту тему.
Г-жа Бержере.Нет, будем! Вы их любите, я знаю. Люсьен, не ради себя, ради них прошу: вернемтесь к прошлому. Надо, чтобы, приехав домой, они нашли все как обычно.
Бержере.Это невозможно!
Г-жа Бержере.В данную минуту дело идет не обо мне. Позднее я объясню вам… я скажу вам… И, может быть, вы будете очень удивлены, так как вы меня не знаете.
Бержере.Я не собираюсь давать вам советы, но если вы хотите знать мое мнение, я предпочитал вас такой, какой вы были в начале разговора. Право, гнев вам больше к лицу.
Г-жа Бержере.О, эта вечная ирония! С вами и святой потеряет терпение. Вам бы хотелось отделаться от меня, да вот не можете. У вас нет улик против меня… нет… Будь у вас хоть малейшая улика, вы бы давно уже потребовали развода.
Бержере.Вы полагаете? Ошибаетесь. Я не хочу развода. У меня нет ни малейшего желания рассказывать адвокату, что мать моих девочек ведет себя недостойно. У меня нет ни малейшего желания, чтобы адвокат публично огласил и доказал это на суде. У меня нет ни малейшего желания обнародовать ваш позор. Я знаю, что принято действовать таким образом, но полагаю, что лучше не обнажать позорных и смешных тайн. Поверьте мне, не надо менять существующее положение до тех пор, пока наши дочери с нами. Когда они выйдут замуж, будем действовать, как нам заблагорассудится.
Г-жа Бержере.Хорошо! Пусть будет по-вашему. Мы не разводимся; мы продолжаем жить вместе, согласна… Но при одном условии: я опять займу свое место, стану тем, чем должна быть в доме, — хозяйкой, я буду всем распоряжаться… Это весьма скромное требование.
Бержере.Нет! Вы не будете распоряжаться. Я отберу у вас всякую возможность распоряжаться, и не для того, чтобы наказать вас, — я вам не судья, мои философские взгляды на человека и природу запрещают мне судить кого бы то ни было. Я не желаю исполнять роль домашнего судьи. Я не осуждаю вас, ибо не сужу. Я отбираю от вас управление домом только потому, что вы оказались к этому неспособной.
Г-жа Бержере.А вы способны? За последние две недели дом в порядке? Как бы не так!
Бержере.Порядка никакого, признаю. Но это — следствие вашего дурного управления. В мелочах, как и в вещах крупных, вы не поняли, что надо жить скромно и по своим средствам. Я окончательно лишил вас прав. Довольно. Покончим с этим. Мы не можем даже спорить, воевать и ссориться, ибо мы с вами на все смотрим по-разному. Прекратим этот разговор.
Г-жа Бержере.Вы этого хотите?