Шрифт:
Эдна Сент-Винсент Миллей Сонет 1
(С английского).
Нет, ты мне не дороже, чем сирень,
чем жимолость, ведь ты их не затмил;
чем белый мак - и он мне очень мил.
Твоя ж краса страшит - и мне не лень,
как угляжу тебя в какой-то день
и вдруг пойму, куда ты заспешил,
дать стрекача и мчать что станет сил,
чтоб скрыться где-то за плетнями в тень.
Страшусь
В нём, как и в красоте, - влекущий яд.
Иные мрут без видимых причин:
упьются светом - и спасенья нет.
Чуть выпью - даже капельки пьянят.
Жива !
– Тот яд страшнее для мужчин.
Edna St.Vincent Millay Sonnet 1
Thou art not lovelier than lilacs,-no,
Nor honeysuckle; thou art not more fair
Than small white single poppies,-I can bear
Thy beauty; though I bend before thee, though
From left to right, not knowing where to go,
I turn my troubled eyes, nor here nor there
Find any refuge from thee, yet I swear
So has it been with mist,-with moonlight so.
Like him who day by day unto his draught
Of delicate poison adds him one drop more
Till he may drink unharmed the death of ten,
Even so, inured to beauty, who have quaffed
Each hour more deeply than the hour before,
I drink-and live-what has destroyed some men.
"Renascence". 1912.
Вариант перевода:
Нет, ты мне не дороже, чем сирень,
чем жимолость, ведь ты их не затмил;
чем белый мак - и он мне очень мил.
Твоя ж краса страшит - и мне не лень,
как угляжу тебя в какой-то день
и вдруг пойму, куда ты заспешил,
умчать быстрей - насколько хватит сил -
чтоб скрыться где-то за плетнями в тень.
Страшусь во тьме. Но хуже лунный свет.
В нём, как и в красоте, - влекущий яд,
смертельный яд, одна из тех причин,
что губят многих, и спасенья нет.
Чуть выпью - даже капельки пьянят.
Жива !
– Тот яд страшнее для мужчин.
Примечания.
Довольно странный факт: не удалось найти ни одного другого перевода этого сонета на русский язык. Сонет явно заслуживает большего внимания.
Эдна Сент-Винсент Миллей (1892-1950) - известная американская поэтесса,
лауреат Пулитцеровской премии 1923 г.
Эдна Сент-Винсент Миллей Сонет 2
(С английского).
Считали время лекарем на диво.
Твердили: "Не печалься, подожди !"
Я
была в тоске о нём в часы прилива;
и не было надежды впереди.
Все добрые слова звучали лживо,
и прелый дух окутывал все нивы,
и сердце сжалось у меня в груди.
Я в сотни мест пойду теперь едва ли;
в такие, где встречались с ним вдвоём.
Ищу места подальше от дороги,
куда не забредали наши ноги.
Твержу себе: "Мы здесь с ним не бывали".
Я просто вспоминаю там о нём.
Edna St.Vincent Millay Sonnet 2
Time does not bring relief; you all have lied
Who told me time would ease me of my pain!
I miss him in the weeping of the rain;
I want him at the shrinking of the tide;
The old snows melt from every mountain-side,
And last year"s leaves are smoke in every lane;
But last year"s bitter loving must remain
Heaped on my heart, and my old thoughts abide.
There are a hundred places where I fear
To go,-so with his memory they brim.
And entering with relief some quiet place
Where never fell his foot or shone his face
I say, "There is no memory of him here!"
And so stand stricken, so remembering him.
"Renascence", 1912.
Эдна Сент-Винсент Миллей Сонет 3
(С английского).
Ты не забыт ни яркою весной -
со влажной почвой, с первыми цветами,
ни пустошами с пыльными путями,
ни восходящей ясною луной.
Тебя почтили в свежести лесной
певуньи пташки с озорными ртами,
что там гнездились, прячась меж кустами,
пока не сдул их ветер ледяной.
Теперь твои ликующие ноги
не мнут здесь троп, их след дождями смыт.
И птицы от тебя не мчат в тревоге.
Но как ты был хорош и брав на вид !
Жаль, вряд ли вник в мой шёпот по дороге.
Хоть минул год, но ты здесь не забыт.
Edna St.Vincent Millay Sonnet 3
Mindful of you the sodden earth in spring,
And all the flowers that in the springtime grow,
And dusty roads, and thistles, and the slow
Rising of the round moon, all throats that sing
The summer through, and each departing wing,
And all the nests that the bared branches show,
And all winds that in any weather blow,
And all the storms that the four seasons bring.
You go no more on your exultant feet
Up paths that only mist and morning knew,