7 дней в июне
Шрифт:
– А почему нет? – пожал плечами Рустэм. – Чем она хуже других источников провианта? Кстати, а эта автолавка что, по той грязюке пройдет? Макс, сходи-ка уточни, откуда она нарисуется… И давай по-быстрому! Время уже к полудню приближается!
Москва. Дмитрий Медведев
«От бумажек, пусть даже и виртуальных, не уйти! – рутинные процедуры передачи в Федеральное Собрание законопроектов о выходе страны из всех заключённых за последние семь десятков лет международных соглашений затянулись надолго. Одно только перечисление их на бумаге займёт солидный том. Юридический отдел Администрации „пахал“ вахтовым методом, как на флоте, уже третьи сутки. – Вникать в каждый
– Итак, Александр Васильевич, сверим некоторые моменты… – назвать сидящего напротив человека «генералом армии» просто не поворачивался язык. Не было в его внешности ничего генеральского, да и военного, с точки зрения главы государства, тоже. Директор когда-то всесильного ведомства больше походил на старшего экономиста не самого крупного предприятия. Взгляд главы государства привычно пробежал по тексту черновика, но зацепиться в этот раз, было не за что.
«В соответствии с пунктом 5 части 2 статьи 7 Федерального Конституционного Закона РФ „О военном положении“, с ноля часов 29 октября 2010 года, на территории Российской Федерации прекращается деятельность всех политических партий, общественных организаций и религиозных объединений, перечисленных в Приложении 1 к настоящему Указу…
В соответствии с пунктом 19 части 2 статьи 7 Федерального Конституционного Закона РФ „О военном положении“, с ноля часов 29 октября 2010 года, на территории Российской Федерации прекращается деятельность всех иностранных и международных организаций перечисленных в Приложении 2 к настоящему Указу…»
Список, составленный ребятами Бортникова ещё загодя, как и положено, в соответствии со служебной паранойей, впечатлял. Кого здесь только не было! Кроме известных маргиналов из «несистемной оппозиции», служащих добрый десяток лет неисчерпаемым источником не только мелкого, на уровне зуда, беспокойства, но и разнообразного веселья для политического «бомонда», в нём оказались разного рода «экологические» и «просветительские» фонды, общественные комитеты и какие-то совсем малопонятные региональные организации с названиями на всех языках народов России.
– Я так понимаю, попадание в эти проскрипционные листы нужно было заслужить? – даже сейчас, в конце трудового дня, президент не прекращал попыток пошутить. Однако юмор его, впрочем, как и всегда, был той разновидности, которую могли понять лишь люди сходного опыта, образования и образа мыслей. Это премьер пополнял копилку афоризмов чуть ли не ежедневно – то метким словцом, а то и красочным сравнением на грани приличия – и народ с воодушевлением подхватывал их.
– Как сказать, Дмитрий Анатольевич! – Генерал армии Бортников подхватил президентский «вброс» почти автоматически. – Опыт только нарабатывается. От Суллы ушли, до триумвиров не добрались. Хотя, времени на дорогу вдвое больше потребовалось. Впрочем, нашим Цицеронам несколько лет в Киликии не помешали бы… А то руки с головами негде складывать будет.
– Что ж вы Александр Васильевич, у тёзки своего решили хлеб отобрать? – Президент искренне расхохотался в ответ на несколько натянутую и весьма «чёрную» шутку. – Запасной аэродром себе готовите?
– Да кто ж меня отпустит? И, кстати, ваша идея с проскрипциями, уважаемый Дмитрий Анатольевич, может быть реализована в существующих обстоятельствах как нельзя лучше. В нарушение подготовленного Указа, оппозиция, в чём я убеждён, попытается провести тридцать первого числа митинг на Триумфальной, и вот что я по этому поводу думаю…
ТОМ ВТОРОЙ
День четвертый. 29.10.2011/ 25.06.1941
Дмитрий Медведев. Президент. Москва.
– Вячеслав Юрьевич, и что мне делать с этими письмами? Проигнорировать? Или поручить вам поблагодарить за проявленную активную гражданскую позицию и тех и других? В процессе личной встречи?
Голос президента буквально сочился ядом. Ещё бы! С утра пораньше заместитель главы администрации принёс «в клювике» два письма от «представителей творческой интеллигенции и деятелей культуры». Одно в поддержку идеи отмены моратория на применение смертной казни как средства наказания, а второе – конечно же, против! Чума на оба их дома… Бубонная…
– Я могу устроить вам такой праздник. Сами принесли – сами и расхлёбывайтесь с подписантами. И вообще – вы, чем думали, когда эти коллективные доносы мне на стол клали? И о чём?
– В своих действиях я руководствовался, в первую очередь, высшими соображениями. Сейчас, как никогда, важно обозначить единство общества. – Голос главного, согласно неофициальной «табели о рангах», идеолога государственного курса был как обычно ровен. Человек, ославленный на весь мир «серым кардиналом Кремля», мог позволить себе многое, но только не страстность. «Если ты волнуешься, значит, ты уже проиграл» – следование этому принципу, усвоенному им ещё в студенческие годы, никогда не подводило.
– Если нам до сих пор не удавалось нащупать точки соприкосновения для разных по идеологическим предпочтениям групп, то сейчас, как мне представляется, настал именно такой момент.
– Какой момент? Вы что, так и не поняли ничего? Идёт война, и как всегда не та, к которой мы худо-бедно готовились. Нынешний наш противник многими поколениями воспринимался как абсолютное зло. Даже последние десятилетия не смогли стереть из народной памяти старый образ врага. – Глава государства резко отмахнулся от попытки собеседника что-то объяснить или возразить… Уже неважно.
– И не пытайтесь мне доказать, что уже произошло и закрепилось какое-то смещение акцентов или изменение в восприятии. Всё равно у вас адекватных аргументов не найдётся. Подумайте лучше о том, что в современном массовом сознании чертами того самого «абсолютного врага», каким для нашего народа были нацисты, наделяется любой, даже мало-мальски заметный, противник. Для наших людей фашизм очень долго был, пожалуй, самым значимым мерилом добра и зла. И не надо мне приводить в пример несколько сотен, да пусть даже и две-три тысячи зигующих недоумков! Они находятся в пределах статистической погрешности.
– Простите, Дмитрий Анатольевич, но я вас не понимаю. Мы вроде бы говорили об отношении к смертной казни? – Недоумение заместителя главы президентской администрации было столь убедительным, что ему хотелось верить. Здесь и сейчас. Но президент прекрасно знал своих ближайших помощников, чтобы испытывать в отношении их хоть какие-то иллюзии.
– Хоть передо мной-то ваньку не валяйте, Вячеслав Юрьевич! И не надо обиженное удивление изображать, всё вы прекрасно поняли. В общем, жду ваших соображений по формированию смешанных групп из числа подписавших обе эти – президент брезгливо приподнял титульные листы обоих писем за уголки – бумажки. Согласуете с министерством обороны, внутренних дел, чекистами технические вопросы пребывания представителей «общественности» в районах, освобождённых от гитлеровцев. Дня через три-четыре их будет достаточно. И запомните – Бог ли, Судьба ли, предоставили нам уникальный шанс – сохранить образ «абсолютного врага» в массовом сознании практически нетронутым ещё лет на пятьдесят, как минимум. Грех этим не воспользоваться. Тем более что большую часть работы за нас сделают сами немцы, да ещё и «деятели российской культуры» поспособствуют. А то кандидатов на место нацистов в последние двадцать лет развелось – отбоя нет!