7 проз
Шрифт:
Я сразу представил, что я на сцене с БГ, он поет "Идите все в жопу с помощью ног", а я жарю его в зад! Это клево!
Пришел домой, там все еще американская двадцатка. Черные телки задирают ноги. Кругом типа пляж, пацаны играют в футбол, а телки трясут сиськами и задирают ноги. Говорят, у черных телок большие дырки, можно сунуть два члена.
Я бы сунул черной телке.
Надо потеребить перец...
"Двадцать пять способов бросить курить": запрись в жаркий день с сигаретами в машине. Звонок на автоответчик: Вася У. жалуется, что с июля не платят зарплату и просит как-нибудь зайти ко мне чисто пожрать. Хрен ему!
Черт,
Ура! Она приедет, и мы будем ж... ться!
22:40. СХОДИЛ КУПИЛ ВОДКИ
Музыканты в прошлой жизни: Майкл Джексон.
Лежит в огороде такой кусок черного говна. Его посыпали удобрениями, он аж побелел. А потом скукожился и давай что-то пищать.
В клипе показывают большой черный "джип". Я тоже хочу черный "джип". Я бы гонял по трассе и всех давил к соплям.
Выпить, выпить, выпить!
00:30. СВОИМ УМОМ, КРАСОТОЙ И ВОСПИТАННОСТЬЮ ОНИ ПОКОРИЛИ ВЕСЬ МИР
Все о'кей! Я снова на канале "К-культура". Бивис и Батхед опять скачут на стульчиках. Я уже выпил полпузыря, мне уже хорошо.
Только телка моя не идет. Я бы ее хоть обнял, не обязательно трахать.
Бивис и Батхед пошли в школу в старший класс, но их быстро перевели в средний. Потому что они дебилы. Их спрашивают: где находится Гондурас? А они отвечают: или в ларьке на углу, или на твоем перце, если ты собрался отпидорасить какую-нибудь телку! Их тогда перевели в младший класс, а они орут: тут телки плоские, мы тут не хотим!
Дебилы.
Я тоже дебил.
Я уже напился пьян и разнюнился. Я делаю стойку на каждую машину за окном и на шорох за дверью. Телки нет.
В клипе группы "Рамстайн", что ли, баба скакала на лошади пять километров, за ней гнался мужик с красными глазами, а потом лошадь просто обосралась.
01:17. ОНА ТОЛЬКО ЧТО ПОЗВОНИЛА
Она только что позвонила и сказала, что не придет. Мне скучно засыпать одному. Я возьму три подушки и буду думать, что это телка. Но я не засну, подрочу и опять пойду за водкой. И так пока просто не отрублюсь под столом.
Пухленькая кривляка-еврейка ведет программу типа "Ночной каприз". Надо типа им слать на пейджер, что если не услышишь прямо сейчас "Спайс герлз", то у тебя отвалятся яйца. Я послал им на пейджер, что мне срочно нужна телка, но эта кривляка не пустила в эфир мое сообщение. Она поставила песню "Барби-герл" группы "Аква", где телка говорит с чуваком по розовому телефону. Все куплено.
Кривляка в коротком платье, сидит на диване, и камера все туда-сюда ее толстенькие коротенькие ножки. Наверное, у нее там клево пахнет, между ножек.
Она рассказывает анекдот про пейджер. Загорается на нем сообщение: "Не хочу быть пейджером, хочу быть тамагочи. Покорми меня".
Все.
SOSКОЧИВШИЕ
Она шла босиком по Ленинградскому проспекту. В дождевых лужах болтались редкие фонари и луна. Она прыгала из лужи в лужу, радуясь теплым брызгам. Одну красную туфельку она несла с собой за ремешок. Другую потеряла, переходя проспект в районе гостиницы "Советская".
Его мысли были в золоте, как грудь героя - в крестах. На 106, 8 тихо бренькала балалайка. Трасса была пуста. Он резко затормозил, увидев под колесами котенка, вышел из машины, поднял за ремешок красную туфельку. Усмехнулся: туфелька лежала прямо напротив входа в цыганский театр "Ромэн".
Он забрал зачем-то красную туфельку в салон. Часы показывали 02:55.
Он опять задумался о поставках якутского золота на московские ювелирные фабрики. По проспекту была разбросана дешевая бижутерия коммерческих палаток, изредка проплывали жирные жемчужины иномарок.
"Сумасшедшая", - подумал он, увидав, как она прыгает на одной ноге по тротуару. Словно играя в классики. "Похожа на цыганку", - подумал он. И заметил красную туфельку в ее руке.
Она долго смотрела, как слева открывается дверь голубого лимузина. Медленно, как во сне, так медленно, что она отвлеклась, вспомнила перекошенное лицо подруги, золотой зуб в кольце фиолетовой помады. Костлявые пальцы, трясущие пучком зеленых купюр, которые она сегодня пыталась украсть у подруги. Ей показалось, что ей подали вертолет. Она решила, что нужно лететь снимать с кремлевского шпиля рубиновую звезду, она наклонилась к дверце. Из глубины салона улыбался человек, протягивая ей ее туфельку.
Она прыгнула в машину, пошевелила губами, но в салоне было тепло, она ничего не сказала, она поняла, что замерзла. Она задремала.
Дома, при ярком свете, он разглядел тяжелые коричневые узлы на ее голых тонких руках, заглянул ей в глаза. Обнаружил, что они целиком заполнены сияющими рыжими зрачками, расплывшимися, как разбитый желток.
"Горячее... Горячего", - крикнула она, то есть первое слово крикнула, второе еле прошептала. И смолкла, будто сломав голос.
"Чаю?" - спросил он, она покачала головой.
"Ванну?" - спросил он. Она кивнула, он указал ей на дверь, она рывком сорвала с себя коротенькое голубое платье, под которым оказались только узенькие белые трусы с вышитым мухомором. И прошла мимо него, прежде чем он успел сфокусировать взгляд на маленьких титьках.
Когда-то, в юности, он тоже мог бродить по городу без памяти и без денег. Когда-то, в начале карьеры, он торговал героином. Возил пакеты с товаром из Варшавы в Москву. Если бы его поймали тогда в поезде "Полонез", он бы до сих пор грел нары. Потом он удачно перескочил на автомобили, потом на видеобизнес. Последние годы занимался золотом и год от году жил все комфортнее и буржуазнее. Теперь он не мог представить себя пусто гуляющим по ночному городу, хотя бы и с деньгами в кармане. Потому что каждый следующий день был расписан по минутам и состоял из десятков звонков, поездок и встреч.
Он посмотрел на часы, она находилась в ванной уже опасно долго, он стукнул в дверь, чтобы сказать ей об этом. И передать ей халат. Она не отозвалась, он толкнул дверь: она, перегнувшись из ванной, опершись рукой о противоположную стену, заглядывала в зеркало. И по лицу ее скользили тяжелые черные тени. Он окликнул ее: она схватила с полочки под зеркалом маникюрные ножницы, вышвырнула из ванной свое костлявое тело. Бросилась на него, он попытался перехватить ее руку, она увернулась и глубоко пропорола ему ножницами кожу чуть выше уха, он отскочил, оставляя на ковре длинный кровавый веер. Машинально схватил телефон: она взмахнула рукой, чиркнула ножницами, и в руке его оказалась трубка с жалко болтающимся отрезанным шнуром: он словно очнулся, сообразил, где мобильный. Закрылся с ним в спальне и разбудил стремительным звонком друга, владевшего частным наркологическим пансионом.