7 тайн Древней Руси. Детектив Временных лет
Шрифт:
В камере, изученной в декабре 2003 г., была похоронена знатная женщина с богатыми украшениями. В ее ожерелье были включены как характерные норманнские привески-маски с острова Готланд, так и типично славянская привеска – лунница с зернью. Самой же значимой деталью ожерелья были две византийские монеты, одна – Романа I Лакапина,вторая – Константина Багрянородного и его сына Романа II, которого отец сделал своим соправителем в 946 г. В погребении был найден небольшой крестик из листового серебра, который может свидетельствовать о том, что погребенная женщина была христианкой. Овальные фибулы, привески-маски, а также сам погребальный обряд указывают на скандинавскую принадлежность женщины. «Тайна варяжской гостьи» – так назвали псковские археологи выставку, посвященную новым открытиям.
Подобные захоронения с милиарисиями Константина и Романа известны и в Гнездовском могильнике. По-видимому, погребенные женщины имели какое-то отношение к посольству Ольги в Константинополь. Монеты, которые они носили в ожерельях – те самые милиарисии, о раздаче которых написал византийский император в своей книге.
Нельзя исключать, что княгиня Ольга, отправляясь в Царьград в первый раз, имела цели, идущие значительно дальше продления последнего договора. Некоторые ученые полагают, что она намеревалась договориться о браке маленького Святослава с одной из дочерей императора Константина. Но в свете отношения Константина к «варварам» об этом не могло быть и речи. Император, как мы уже видели, сурово осуждал своего тестя Романа Лакапина за то, что тот отдал свою внучку (а ведь род Романа – это не правящая династия!) за болгарского царя-христианина Петра, а сыну своему Роману II наказывал никогда не отдавать представительниц своей династии за иноземных государей.
Договор был, конечно, продлен, а, может быть, и дополнен. Регулярные поездки русов в империю с торговыми целями продолжались, сам же Константин и описывал подробно эти поездки в уже известной нам главе своего знаменитого труда. Русские воины участвовали и в византийских войнах – против арабов. Участие это, однако, не сыграло большой роли, и византийцы в конце 940-х гг. потерпели ряд поражений.
Неуспех Ольги, напряженность, возникшая в русско-византийских отношениях, отразились в краткой летописной заметке, как раз связанной с вопросами военной помощи. Летописец поместил эту заметку сразу же после легендарного описания поездки княгини Ольги в Царьград:…
«Си же Ольга приде Киеву, и присла к ней царь Гречьский, глаголя: «Як много дарих тя, ты бо глаголаше ко мне: «Як аз возвращюся в Русь, многи дары прислю ти: челядь, воск, и скору, и вои в помощь». Отвещавши Ольга, и рече к слом: «Аще ты, – рьци, – постоиши у мене в Почайне, якоже аз в Сюду, то тогда ти дам», и отпусти слы, се рече».
Почайна – затон Днепра в Киеве. Ольга сравнивает Почайну с константинопольской бухтой Золотой Рог, в которой ей, вероятно, пришлось долго ждать приема императора. Теперь она напоминает об этом византийским послам, которые требуют от нее обещанных даров и воинов в помощь империи.
В 954–955 гг. Ольга совершила вторую поездку в Царьград, и на сей раз уже приняла крещение. Об этом факте поведал в своей хронике византийской истории XI века Иоанн Скилица.
Эта вторая поездка Ольги привела к положительным сдвигам в отношениях Руси и Византии. Усилилась военная помощь, которую оказывали империи отряды русов. В 957–958 гг. византийцы с помощью русских воинов взяли крепости Хадат и Самосата, а в 960–961 гг. отвоевали у арабов остров Крит.
Время Ольги стало самым мирным периодом в истории русско-византийских отношений за весь X век. Но мир оказался недолгим. Сын Игоря и Ольги, князь Святослав, всем другим способам решения внешних проблем Руси предпочитал войну.
Глава 5 ТАЙНА СВЯТОСЛАВА
С каждым из киевских князей X века (за исключением, пожалуй, Ярополка Святославича) связана или яркая, всем с детства знакомая легенда, или ставшие поговоркой меткие слова, а часто – и то, и другое вместе. Вещий Олег ставит ладьи на колеса и прибивает щит на вратах Царьграда. Ольга сжигает Искоростень с помощью птиц и успешно обманывает византийского императора Константина. Владимир Святой выбирает веру для Руси и заявляет болгарам-мусульманам: «Руси есть веселье питье, не можем без того быти…»
Крылатые слова «Не посрамим земли Русской, но ляжем костьми, ибо мертвые сраму не имут!», ставшие девизом воинской доблести русского народа, тоже происходят из грозного века рождения Руси. Князь Святослав, сын Игоря и Ольги, произнес эти слова на поле боя под Переяславцем, когда византийцы выставили против небольшого русскоговойска стотысячную армию.
Время княжения Святослава было недолгим, но очень ярким. Сын Игоря и Ольги (Ингвара и Хельги), первый князь в роду Рюриковичей, носивший славянское имя, вошел в историю как великий воин. Война была главным делом жизни Святослава, и почти все его войны были наступательными.
Все летописные рассказы о князе Святославе настолько явно приукрашены, настолько насыщены яркими легендами, что ученые задумались – а не использовал ли русский летописец XI в. некий древний дружинный эпос, сохранявшийся в устной традиции? В то же время сами описанные в летописи события, бесспорно, имели место – это подтверждается сообщениями иностранных авторов.
И, разумеется, эпоха Святослава также богата тайнами. Прежде всего, мы не знаем точной даты его рождения.
Впервые Святослав появляется на страницах летописи в 946 г. Он еще ребенок, но уже в этом первом рассказе он предстает воином.
Княгиня Ольга лично возглавила поход против давних недругов Киева – древлян, убивших отца Святослава, князя Игоря. Когда киевское войско и рать древлян встретились на поле боя, маленький князь метнул копье, которое упало под ноги его коня. Тогда воевода Свенельд и кормилец Святослава Асмуд сказали:
– Князь уже начал, потягнем, дружина, по князе!
И древляне были разбиты.
Для современного человека это всего лишь красиво описанный, возможно, слегка комичный эпизод. Но для человека X столетия рассказ о маленьком Святославе имел глубокий смысл.
Князь как предводитель войска был обязан лично начинать сражение. Это действие имело не столько практический, сколько ритуальный, священный смысл. Святослав в летописном рассказе метнул не просто копье – его оружие символизирует волшебное копье Одина, бога войны и победы. В «Прорицании вельвы» [42] , одной из самых знаменитых песен «Старшей Эдды», есть такие слова:
В войско метнул
Один копье,
Это тоже свершилось
В дни первой войны…
Обычай метать копье во вражье войско перед началом боя хорошо известен по исландским сагам. Не забудем, что происхождение Святослава – скандинавское, хотя сам он носил уже славянское имя. Впрочем, подобный обычай, скорее всего, существовал и у славян.