77 бантиков на одной голове

Андреева Софья

Кикирилла тихо тронула Элис и взглядом показала подруге куда-то в сторону.

Там, сгрудившись толпой, стояли Шиповник, Ядигида, Петушок. Бобер, поигрывая ножницами, счастливо улыбался. Крапива с Чертополохом подбежали к девочкам и стали радостно тискать их.

— Как мы испугались! Мы думали, гора вас задавила.

— С ума сошли?! — воскликнула Лысая гора. — У меня голова хоть и с трещинами, но не разбитая. Ах, ты мое золотце! — с чувством пропела гора. — А ну погладь её за меня! — приказала она ветру.

Ветер не заставил себя долго

ждать. Он ласково потрепал косички девчонок, и их бантики.

Ломая ветки кустов, на поляну выполз монстр. Стянув с себя серое изъеденное молью покрывало, монстр улыбнулся широкой улыбкой. Элис облегченно вздохнула, это был Желми. Рядом стоял Черзи и держал в руках капкан. Он пощелкал им, и включил шахтерский фонарик на каске. Все расхохотались.

— Все закончилось, все закончилось! — весело гудела тайга. Ядигида похлопала в ладоши, и объявила:

— Банкет! Слава приготовил угощение. Я знала, что все хорошо закончится. Ведь за дело взялась Кикирилла, — Ядигида призадумалась и добавила — и Элис.

Элис при этом густо покраснела. Она была смущена. Шиповник, которому Элис только что вручила Ромашку, улыбнулся и мягко поцеловал её в щеку. Это было приятно. Элис засмущалась, и спряталась за Кедр, который стоял рядом с Тополихой. Дупло его было открыто, и из него выглядывала кочка вместе с пчелкой Жу-жу.

— Банкет, пирожное, мороженое, сладости, на любой вкус и цвет!

— А вода родниковая будет? — несмело встрял Вьюн. Он испугался собственной наглости, но утерпеть было невозможно. Вдруг о нем забыли?

— Будет, — ответила ему Ядигида, и три раза хлопнула в ладоши. Поторапливайтесь.

Компанию задерживали Желми с Черзи. Невероятно дотошный Черзи зудел и требовал чего-то от косолапого. Прислушавшись к их разговору, все услышали, как Желми соглашался с Зайцем, что содержимое рюкзака надо вернуть, но тащиться в город ужасно не хотелось. Желми глубоко вздохнул и залез в мешок. Снова предстоял поход в красивый блестящий банк. А так хотелось забыть обо всем. Рука Желми наткнулась на алмазы. Он вытащил их на свет, и удивленно посмотрел на окружающих.

— На, забирай, — сунул он их Кикирилле.

Кикирилла не знала, что с ними делать, но деваться было некуда, она уложила камни у ног, и рассеяно обвела взглядом друзей. Им было интересно, какое она примет решение. Ядигида победоносно выставив ногу на одну из граней камня, заявила:

— Отдай их Славику. Это же он спас Желми.

Кикирилла молча протянула молодому человеку его богатство. Славо смущенно улыбнулся и глянул на Ядигиду.

— Найдешь им достойное применение, — сказала Ядигида и впервые вжизни смутилась.

Черзи приподнял рюкзак, он был тяжел. Заяц с трудом вытряхнул на траву его содержимое и озадаченно развел руками.

— Может выкинуть все эти бумажки? — предложил он.

Из перевернутого рюкзака на землю посыпались не пачки денег, а газетные брикеты. Словно большая белая бабочка отдельно выпорхнула бумажка. Немного покружив в воздухе, она села на

ладонь Кикириллы. Кикирилла с трудом прочитала неразборчивые фиолетовые строчки нервного, скачущего почерка: "Я знаю: если ты разбогатеешь, ты меня бросишь, а ведь ты для меня самый лучший друг. Я рад, что ты снова, как и я беден. Все деньги я вернул в банк. Твой любящий брат Брим-Бом".

Кикирилла удивленно оторвала глаза от записки, сложила бумажку, закусила губу, что-то прошептала, затем вскинула голову и спросила.

— Ты что-нибудь понимаешь?

Элис вытащила бумажку из сжатых пальцев Кикириллы, и сама взглядом пробежалась по нервно скачущим строчкам.

— Похоже, деньги в банк вернули. А рюкзак мы отдадим потом. А может Слава заберет, надо же ему в чем-то носить камешки. А теперь, наверное, можно и за стол.

— Разумные слова, — довольно воскликнула Ядигида и жестом пригласила всех к голубому авто. Машина уже раздалась и в длину и в ширину, каждому нашлось место по душе. Святая Корова лежала на голубой подушке, и, жуя свою неизменную жвачку, приветливо кивала головой каждому входящему.

Над тайгой стоял гул, все предвкушали доброе и славное торжество. Столы ломились от блюд на любой вкус, цвет, запах. Правда, начало пира немного задерживалось. Ждали запропастившуюся где-то виновницу торжества Кикириллу. А она вместе с Элис крутилась около контейнера с лисами. Внучке Кикиморы болотной хотелось помочь сестрам. Но что она могла сделать? Единственный человек, который мог это открыть, завален в пещере.

— Да, жалко, — вздохнула Элис, — придется ждать, когда он заржавеет или сгниет. А может у тебя есть контейнерогрызы, или паразиты какие-нибудь? Пусть послужат доброму делу.

— Надо подумать, — сказала Кикирилла, и попыталась завязать белый бантик в черный горошек, но у неё не получилось.

Элис хотела ей помочь, и протянула руки. Тут она обнаружила, что все ещё сжимает листья смородины. Она отшвырнула их в сторону и стала завязывать бант. Вдруг Кикирилла дернулась, и словно расстроенный странно пискнула.

Сейчас Элис уже не удивлялась ничему, и могла поверить во что угодно. Серебристая краска контейнера, словно расплавившись на солнце, стала собираться в капли, затем стекать к земле. Образовав струйку, она потекла по траве, к рассыпанным листьям смородины. Но самое удивительное заключалось не в этом, а в том, что краска была живая и она поедала листья смородины. При этом она противно чавкала и сопела.

Кикирилла присела на корточки, и веточкой поковырялась в копошившемся серебристом сгустке. Наморщив лоб, она нерешительно сказала.

— Очень похоже на тлю. Только разновидность мне неизвестна. Может, Брим-Бом вывел новый вид тли?

Элис промолчала, и посмотрела на контейнер. Там в нижнем правом углу ясно и отчетливо был виден замок. Желми, который в этот момент подошел за девочками, побежал обратно и притащил упирающегося Славика.

— Славишься? тьфу ты… справишься? — ткнул он в замок.