78
Шрифт:
Я решил заняться приборкой.
Гвалт на берегу понемногу стихал, люди заканчивали работу. Чаек это не касалось — они продолжали орать. Как следует надраив палубу, я перекусил, и спустился в каюту — вздремнуть.
Сюрприз!
Меня грубо выволокли из моих снов и из каюты одновременно. В воздухе пахло маслом и угрозой. Маслом несло от оружия, угрозой — от владельцев. Снаружи уже темнело. То ли из-за туч, то ли уже вечер наступил. Солнца видно не было.
Тот,
Видимо, я дрых так крепко, что меня не разбудил даже звук двигателя списанного патрульного катера. Он качался на воде как раз напротив “Тикки”. На катере, держась за пулемет, скучал худой загорелый бородач в блеклой гавайке.
На причале меня поджидали трое. Щеголеватый смуглый человек, лет тридцати пяти, с окладистой бородкой, в черной рубашке и такого же цвета свободных штанах. Слева под мышкой у него была кобура с хромированным “кольтом” c перламутровыми накладками на рукояти.
Двое других были одеты попроще, их футболки намокли от пота, а в руках они держали автоматы.
И еще рядом стояла Мирель, и здорово нервничала.
— Не жарко в черном? — поинтересовался я у человека с “кольтом”.
Я здорово ударился коленями о доски, и злился. Флейтист тоже хорош: мог бы и предупредить, у него же сон чуткий.
— Ру, — мягко сказал человек, — Мне нужны координаты острова.
— А я их и не знаю.
— Если их кто и знает, так это ты, viajero, — все так же мягко сказал Эстебан. — Наша гостья, похоже, не умеет читать карту. Вы бы не добрались так быстро до того места. Ты привез ее куда-то еще. Куда?
— Я не знаю координат, — повторил я, — У меня и карты-то своей нет. Можешь поискать.
Эстебан помрачнел, и постучал ногтем по рукояти “кольта”.
— Это звучит довольно глупо.
— Ру, они прочитали мое сообщение, — расстроенно сказала Мирель, — И статуэтку отобрали.
— Придется тебе прокатиться с нами, — подытожил Эстебан, — Ты ведь понял?
— Конечно, — сказал я, — Я ценю свои ребра и, тем более, жизнь.
— Ты все правильно понял. Лезь на катер. Miguel, lleva el barco muy lejos para hundirse! — крикнул он человеку, который остался на “Тикки”.
Это уже было слишком.
Я залез на катер, от души желая Флейтисту проснуться, и узреть, наконец, в какой он луже. Эстебан подал руку Мирель, которая подчеркнуто отказалась от его помощи, взошел на борт сам. Заворчал мотор, и меня завели в рубку.
— Будь моим гостем, Ру.
— Какая у твоей жестянки скорость?
— 47 узлов.
Я вывел катер в океан. Потом сверился по компасу, положил катер на верный курс, и включил автопилот. Вообще-то, направление было абсолютно неважно, но им этого знать не полагалось.
— Все. Через несколько часов будем там.
— Ценю твой вклад, amigo. Будь добр, заведи руки за спину.
Один
— Чувствуй себя, как дома, — сказал наш захватчик. Одними губами улыбнулся. Взгляд у него был отстраненный.
Выйдя наружу, я почувствовал на щеке брызги. Катер разогнался — будь здоров, низкие тучи над нами так и неслись назад. На горизонте был дождь. Бородач в гавайке курил около пулемета, и о чем-то переговаривался с приятелем. Мирель сидела, поджав ноги, на корме. Увидев меня, она вопросительно вскинула брови. Я присел рядом.
— Влипли мы, да? — жалобно спросила она, бросив взгляд на удаляющийся остров.
— Вроде того, — сказал я, пытаясь устроится поудобнее. Этот наркоторговец мог бы застегнуть наручники и спереди.
— Мне ужасно жаль. Я тебя подставила. Диего мне говорил, что Эстебан…
— Брось. Зато мы возвращаемся к тому острову, — философски заметил я.
Мирель вздохнула:
— Ты не намерен хотя бы испугаться?
— Ты же не боишься.
— Я? Я перепугалась до смерти. Кстати говоря, что это за история с координатами? Куда ты меня завез, Ру?
— Завез, куда хотела. Мы ведь нашли то, о чем ты мечтала, так?
— Доверяй теперь людям. Почему ты со мной намеками разговариваешь, а? Это нечестно. Нас утопят, а ты ведешь себя, как Чеширский Кот.
— Ты правда мне доверяешь?
— Иначе бы я не поплыла с тобой. Я бы все отдала, чтобы мы были сейчас на “Тикки” c Флейтистом, и подальше от этих подонков.
Я улыбнулся. Она сердито сверкнула глазами:
— Не смешно! Я хочу обратно в сказку. Хочу кофе с апельсинами на закате, хочу твои идиотские истории, флейту и мой остров. Мой подводный город. Я романтик. Я не хочу умирать. Я не хочу быть подстилкой наркоторговца.
Ее голос задрожал.
— Сколько экспрессии. Ну, хочешь, я тебя возьму помощником капитана на “Тикки”? Мирель выразительно показала взглядом на открытую дверь в рубку, где Эстебан, затягиваясь сигаретой, что-то обсуждал с рулевым.
— Ничего, что суровая реальность против? “Тикки” уже нет. Я знаю испанский. Эта сволочь приказала Мигелю отвести ее подальше в океан, и затопить.
— Знаю.
Представляю себе, как этот Мигель случайно наступает на хвост дрыхнущему Флейтисту!
Я начал насвистывать.
Мирель удивилась, потом выражение ее лица резко изменилось. Она узнала “Лореляй”, и на этот раз, видимо, что-то почувствовала.
Через час пулеметчик прервал свой разговор с приятелем, и заорал что-то, показывая на небо. Эстебан вылез из рубки, и задрал голову. Локхид Р-38 “Лайтнинг” сбросил высоту, и пронесся над нами метрах в ста, покачивая крыльями. Потом забрался выше, встал на крыло, и развернулся на юг. Эстебан, нахмурившись, проводил его взглядом.