Шрифт:
– Эй, хозяин! Пива мне и моим парням! И пожрать не забудь!
– распахивая дверь таверны, ревет главарь наёмников.
– Тише ты!
– тут же шикает на него один из завсегдатых "Кровавого рубина".
Наёмник открывает рот, чтобы послать заросшего по глаза бородой мужика, но так и не успевает ничего сказать.
Пальцы неспешно, но ловко перебирают струны уда, по таверне разносится грустная мелодия и тихий голос... мой голос. Немного охрипший, натруженный спетыми за несколько
Я мысленно усмехаюсь, краем глаза наблюдая, как наёмники рассаживаются за длинным, единственным оставшимся свободным - специально для парней и оставленным, столом в заведении, и прикрываю глаза. Никто не посмеет устроить драку пока я на сцене. Я убивал и за меньшее - все собравшиеся в "Рубине" прекрасно это знали. За прошедшие четыре года я приобрел своеобразную репутацию.
Другого, от зверя в человеческом обличие, ожидать не приходилось. Мало кто знал о моей истинной сущности. Остальные на инстинктивном уровне зрели в корень и называли меня просто - Убийца. Катиль - на местный манер.
Выучить чужой язык оказалось просто. Достаточно пустить кровь несогласным с твоим мнением, и окружающие очень быстро понимают, что от них хотят. А потом потихоньку, день за днём, год за годом.
Но и тут, словно сама Судьба вела под руку - стоило сойти с корабля, как для меня сразу нашлась работка. Непыльная, плохо оплачиваемая, заказчик (точнее посредник, который выцепил нуждающегося в деньгах приезжего идиота в порту) тоже доверия не вызывал, однако, я согласился. И не прогадал. И вот уже четвертый год играю роль цепного пса одного из местных воротил.
А как же Охота, спросите вы? Я больше не охочусь. По крайней мере, не на тёмных тварей.
Я закончил песню, задумчиво посмотрел на наёмников и затянул древнюю балладу о проклятом короле, обреченном на вечную жизнь в виде рыцаря Смерти. Между прочим - реальная история. Этого рыцаря убивали всем миром, да так и не убили. Он и сейчас бродит где-то здесь...
Колдун вопросительно глянул в мою сторону, поймал отрицательный жест и, весело ухмыльнувшись, накинулся на принесенного подавальщицей запеченного кабанчика.
Доиграв балладу, я ещё немного помучил струны уда, отдал инструмент подбежавшему сыну хозяина корчмы и, спустившись со сцены, подсел за стол к наёмникам.
– Опаздываешь, - напомнил я Колдуну, и надолго приник к кувшинчику с тёмным пивом, поставленный передо мной на стол всё той же расторопной подавальщицей. Разгрузка должна была закончиться час назад, ещё час на дорогу, а я тут развлекаю публику уже третий час.
– Бебек!
– причмокнув, выдохнул Колдун вслед черноволосой девушке с толстыми длинными косами. Одно из немногих простых слов, которые знал наёмник. Остальной его лексикон состоял из армейских команд и терминов. Однако изъясняться он умудрялся со всеми. Талантище.
Колдун, как и я, не местный. Приехал откуда-то с севера полтора года назад, но до сих пор не соизволил выучить язык. А вот в традициях и правилах поведения Колдун разбирался не хуже местных жителей.
Мне на правила было плевать.
Наёмник проводил Дилару голодным взглядом, схватил со стола высокий стакан с холодным чаем, залпом выпил половину, скривился и только после этого соизволил обратить внимания на меня.
– Непредвиденные осложнения, - туманно пояснил Колун, снова скривился и, большим глотком допил чай.
Я покосился на опустевший кувшинчик с пивом и жестом попросил Дилару повторить. В отличие от Колдуна, мне давиться чаем необязательно. Алкоголь меня не берет. А вот парням сейчас пить нельзя. Стоит выйти из корчмы - развезет по жаре. Нам сегодня ещё работать.
– Ничего серьезного?
– Погонщики... дом... домуз... свиньи!
– запутавшись в чужом языке, сплюнул Колдун.
– Устроили свару в порту! Одну из подвод чуть в залив не столкнули, уроды! Прирезал бы всех...
Командир наёмников был очень эмоционален для своего северного происхождения. Как и любой виденный мною ранее житель суровых северных земель, Колдун высок - выше меня на голову, широкоплеч, светловолос, голубоглаз, с аккуратно подстриженной светлой бородой, и силен как бык, но нрав у него как у бойцового пса. И хватка такая же. Его настоящего имени не знал даже я. Как и он моего.
Я выслушал отповедь наёмника, благодарно кивнув Диларе, принёсшей запотевший кувшинчик пива, после чего поинтересовался:
– Можем выдвигаться?
Наёмник подавился сунутым в рот куском кабанятины. Долго откашливался, смешно выпучив глаза, потом залпом выпил только наполненный Диларой стакан чая и посмотрел на меня, как на умалишенного.
– Сейчас!? Ты точно сумасшедший!
– Ты повторяешь это каждый раз, - усмехнулся я и пригубил пива.
– А ты доказываешь мою правоту!
– хлопнул меня по плечу Колдун и вернулся к кабанчику.
– Праздник же, Джинн. Татил Рухлары, что б я провалился!
Здесь, в Скалит пляже моё имя отчего-то не прижилось, так что люди быстро переиначили его на местный манер. Так из Грэмлина я превратился в Джинна - злобного духа востока, обладающего сверхчеловеческими способностями и страсть как любящего вредить простым людям всем, в чем только можно. Дальше я так и представлялся.
Хорошо хоть не приписали пожирание душ. Хотя, некоторые верят, что именно ими я и питаюсь.
Грех их разочаровывать в такой день. Хорошо Колдун напомнил, а то так бы и не вспомнил. Даже самый отважный местный не рискнёт сегодня отправиться в путь. Люди празднуют день Памяти усопших: Татил Рухлары - праздник духов. Говорят, в этот день духи предков возвращаются в наш мир и, либо наказывают провинившихся потомков, либо благословляют их. У местных принято собираться всей семьёй у домашнего очага, выставлять богатые яства и задабривать духов сказками, легендами и песнями.
Это днём люди ещё хоть как-то работают, но стоит стемнеть - на улицах вы не увидите никого. Ну, кроме приезжих. А их здесь хватает. За это и не люблю Скалит пляже. Мне больше нравится в столице, в великом Зюмрют Шехир, Изумрудном городе. Именно туда, я и Колдун со своими людьми, должны сопроводить караван.
Из-за затянувшихся весенних штормов корабль из далекого Иеофира опоздал почти на три недели. Хозяева волновались. Причины для этого у них были. Много-много причин, блестящих на солнце разноцветными драгоценными гранями. Случись что с грузом, столько голов полетит...