9-й день недели
Шрифт:
Колганов в первый и последний раз имел дело с огнестрельным оружием в Армии. Ессно, то были автоматы Калашникова и офицерские ПМы. И сейчас он стоит, смотрит на стволы, от радости разинув рот. Как мальчишка. Крайний слева Глок, поэтому рука потянулась к нему первому.
В качестве мишени предлагается ряд разномастных бутылок из-под алкоголя. Снарядив магазин патронами, вставил в основание рукоятки и передёрнул затвор. Ноги на ширину плеч. Опорную ногу сместить вперёд сантиметров на тридцать. Носок смотрит на мишень. Носок второй ноги развернут наружу, градусов на сорок пять. Оружие удерживается
– Классно! – Прокричал журналист. – Мне нравится!
В наушниках собственный голос кажется далёким и призрачным. Второй выстрел мимо. Надо целиться точнее. Но… третий тоже цель не поразил.
– Целься двумя глазами! – Ян Григорьевич наклонился ближе. – Глаза работают в паре. Если ты закрываешь один глаз, острота открытого падает на двадцать процентов. Закрытый глаз создаёт напряжение в открытом. Мозг, чтобы компенсировать недостаток света в закрытом глазу, расширяет зрачки в обоих. И ещё: старайся не прицеливаться излишне долго. В среднем четыре-пять секунд, не более. Больше восьми – уже зацеливание. Обязательно промахнёшься.
Журналист прицелился снова – с учётом услышанного. Бах! Стеклянные брызги-осколки. Бах! Снова попадание. Бах! И очередная бутылка в крошево. Но с каждым выстрелом уверенность падала, и последние два выстрела попали в молоко. Колганов устало опустил ствол.
– Я выдохся.
– Не выдохся, а перенапрягся. – Поправил Ян Григорьевич. – Это нормально при отсутствии практики. Будешь стрелять регулярно – будешь стрелять хорошо. Вот, смотри.
Ян Григорьевич взял Глок, сменил магазин на заряженный и прицелился. Бах! Осколки. Бах! Снова попал. Бах! И у очередной бутылки отлетело горлышко. Ни одного промаха. Спокойно, размеренно и… профессионально.
– Вы, наверное, стреляете не хуже ваших телохранителей, - предположил Колганов, поражённый меткостью отставного дипломата.
– Я стреляю лучше их. – Без ложной скромности ответил тот. – Я не просто вижу цель. Я её чувствую. И никогда не промахиваюсь. – И протянул пистолет рукояткой вперёд.
Колганов не стал возражать по поводу последней реплики. Но холодный блеск в глазах Яна Григорьевича навёл на мысль, что тот выразился фигурально. И журналист похолодел. Негнущимися пальцами открыл коробку с патронами и снарядил магазин. Холод металла, его фатальность имеют много общего с учтиво-гостеприимным хозяином.
Последующие выстрелы давались лучше. Колганов быстро привык к этому простому и интуитивно понятному пистолету. С каждой очередной поражённой целью молодой человек чувствовал себя увереннее и спокойнее. Пока не вспомнил про договор с Марченко. Ну и где взять эту чёртову винтовку? Тем более, стреляную пулю? Отложил Глок.
– Можно Беретту?
– Конечно.
Он оказался тяжелее первого.
– Ты молодец, Егор. – Похвалил Ян Григорьевич. – Я в тебе не ошибся. Немного согнись в пояснице и наклонись. Голову вперёд. Так удобнее контролировать оружие.
Звук выстрела кажется немного другим. Несмотря на одинаковые патроны. На середине магазина бутылки закончились и у Колганова появилась возможность осмотреть оружие внимательно.
– Это из вашей личной коллекции?
– Разумеется. Своё оружие нельзя никому доверять. Перефразируя Макиавелли, можно сказать, что работоспособность и надёжность твоего оружия определяется тем, сколько времени и сил ты тратишь на уход за ним.
С этим трудно не согласиться и Колганов, перезарядив пистолет, снова прицелился.
Бах! Мимо. Бах! Снова не попал. Во время стрельбы голова должна быть свободной, а эмоции – ровными. Как море в штиль. Может, просто спросить про другое оружие? Впрочем, это палево. К тому же могут принести какой-нить гранатомёт… или арбалет.
Бах! Бутылка устояла. Сосредоточься. Бах!Увы. Кружащие в черепной коробке мысли лишь отвлекают.
Ян Григорьевич взял левой рукой Heckler&Koch USP и методично расстрелял оставшиеся «в живых» стеклянные мишени.
– Впервые вижу, как стреляют левой рукой. – Признался журналист. – В смысле, думал, что такое может быть только в кино.
– Когда-то давно я сломал правую руку. И, интереса ради, решил научиться стрелять левой. – Ян Григорьевич извлёк пустую обойму и положил оружие на стол. – Как ни странно, эта затея более чем удалась. В итоге правая быстрее, а левая стабильнее и точнее. Хочешь пострелять из настоящей снайперской винтовки?
Колганов чуть не подпрыгнул от радости.
– Конечно!
Хотя и хотел сказать что-то типа «а бывают ненастоящие»?
Ян Григорьевич извлёк из незаметно принесённого кейса снайперскую винтовку и повертел в руках. В глазах блеснул стальной огонёк.
– Это легендарный ВСК – 94. Войсковой снайперский комплекс, принятый на вооружение в 1994 году. Снайперская винтовка, созданная на базе малогабаритного автомата 9А-91.
Винтовка оказалась гораздо легче, чем можно предположить. Пластиковый приклад скелетного типа, оптический прицел и… глушитель. Колганов почувствовал себя спецназовцем. Для полноты картины не хватает маскировочного костюма и тактических очков.
– С таким аппаратом будет сложно промахнуться мимо… - Колганов осёкся на полуслове, когда увидел вместо бутылок живую мишень: привязанного за лапку кролика. – Я как-бы ни разу не стрелял…
– В живую мишень? – Ян Григорьевич закончил фразу. – Ты мужчина и когда-то должен это сделать.
Колганов опустил винтовку.
– Я никогда никого не лишал жизни.
– Да брось. – Возразил Ян Григорьевич.
– Ты каждый день принимаешь в этом участие. Пусть не прямо, но косвенно.
– Понимаю, к чему вы клоните. – Колганов положил винтовку на стол.
– Но, тем не менее. Есть вещи, через которые я переступить не готов.