9-й день недели

Дальний

– Хорошо. Спасибо. И последний вопрос: как вы оцениваете свои шансы на победу?

– Я верю в то, что у нас немного тех, кого устраивает нынешнее положение дел в государстве. Ещё раз посмотрите на картину за моей спиной. Разрушенный детский городок – символ существующего состояния. К сожалению. В стране, где материнство и детство официально вот уже много лет провозглашаются приоритетом, а на деле с точностью до наоборот. Видим сумасшедшие, заоблачные цены на детскую одежду и игрушки. И если все, кто хочет обратного, кто против коррупции и кумовства, лжи и лицемерия, придёт на избирательный

участок и проголосует за меня, то я уверен в своей победе.

Колганов повернулся к неподвижно стоящему Яну Григорьевичу.

– Странно, что такие места ещё остались в Москве. Вроде на виду, но никто не обращает внимания на груду брёвен.

– Егор, сие сооружение собрали за ночь по моему распоряжению. Как декор, фон для интервью.

– Вот как. Немного приукрасили…

– Наоборот. Мы в типичной России. Разве ты не согласен с высказываниями Владимира Владимировича?

Глава 48

Марченко положил пулю на чистый лист бумаги и сфотографировал. Затем перевернул и сделал ещё снимок. После убрал в пакет и набрал номер эксперта-криминалиста.

– Жень, привет. Ты сейчас у себя?

– Ну вроде того.

– Я привезу пулю. Надо сравнить с выпущенной по Лапину.

– А кто это? – Спросили ровным тоном.

– Блин, не помню номер дела… ну, помнишь, возле «Золотого тельца» стреляли в студента?

Собеседник на другом конце провода, вспоминая, задумался.

– Который был одет во всё чёрное?

– Ага.

– Вспомнил. А ты типа вышел на след оружия?

– Хрен его знает, Жень. Может, да, может, нет. Во всяком случае, патрон аналогичный.

– Ладно, неси. Сравним. Только не обещаю, что сделаю быстро. Но обещаю поставить в очередь.

– Жень… есть нюанс.

– Дай угадаю: это надо сделать мимо кассы.

– Жень, я не могу вынести постановление. Образец… он как бы есть, и его как бы нет.

– Пуля-призрак? Как весело.

– Сделаешь?

– Сань, я всё понимаю, но работы по горло. Извини… Ладно, хрен с тобой, тащи её. С тебя поляна.

Марченко выскочил из кабинета и помчался в Центр судебной медицины и криминалистики. Следователь прекрасно понимал, что толк от баллистической экспертизы относителен. Ну, выяснится, что обе пули выпущены из одного оружия. И что? Завалиться к Лазаревскому с просьбой предоставить арсенал для осмотра? Вторую пулю приобщить к делу нельзя. Она вообще не может быть признана вещественным доказательством, поскольку добыта с процессуальными нарушениями. И, честно говоря, Марченко сильно сомневается в положительном результате экспертизы. Но провести таковую считает обязанным.

Едва отдал пулю, как зазвонил телефон. На другом конце провода оперативный дежурный. И чем дольше Марченко слушал, тем темнее становилось его лицо.

Глава 49

Колганов зажмурился и скривился от боли: от многочасового бдения в монитор в глаза словно насыпали песок. Надо проветриться, иначе сойду с ума. И он набрал уже выученный наизусть номер.

– Привет, Окси.

– Здравствуй, Егор.

– Если сейчас не вытащишь меня на улицу, я сойду

с ума, - взмолился он.

– Предпочла бы, чтобы ты сходил с ума только по мне, - скокетничала собеседница.

Колганов немного приободрился:

– Значит, будем считать, что у тебя есть шанс!

– Ты в редакции?

– Ну да. – Он перевёл компьютер в режим гибернации. – Где ещё сходить с ума?

– А я тут недалеко, гуляю по магазинам. Через пятнадцать минут жду около входа.

– Выхода, - поправил он, обрадованный тем, что волею случая Оксана оказалась совсем рядом.

– Ну да, в нашем случае выхода, - согласилась девушка.

– Окей.

Прохладный ветерок холодит воспалённые глаза и отвлекает от душных мыслей. Колганову кажется, что, задержись со звонком Оксане на полчаса, то действительно бы свихнулся. Он не решился посвятить подругу в детали разговора с Яном Григорьевичем. Почему? Да просто.

– Егор, слушай, если я имею право на выходной, то и ты не должен работать на износ.

– А я и так наполовину облегчил себе день, - признался он.

Оксана посмотрела на него вопросительно.

– Каким образом?

– Отключил телефон.

Девушка пожала плечами.

– Ну, понятно.

Он хитро улыбнулся.

– Ничего тебе не понятно.

И вытащил из внутреннего кармана пиджака заранее спрятанный свежий номер.

– Смотри.

– «Кандидаты в президенты не отчитались о хранимых мертвецах!». – Прочла она вслух заголовок материала на обложке. – Прикольное название. Скорее, в духе не «9-го дня», а «8-го».

– Да, в духе. – Журналист скривился. – Только его смысл в том, что у описываемых политических персонажах скелеты в шкафу: зарубежные счета, связи с криминалом, порочащие репутацию поступки и тому подобное.

– Круто! А почему я об этом узнаю последней? – Она сделала ударение на местоимении «я» и посмотрела на него пытливо.

Колганов замялся.

– Была спешка… Ян Григорьевич передал материал лично в руки. Ну и потом… короче говоря, спешил.

Он потупил взгляд. Оксана недовольно цокнула языком.

– Ладно, будем считать, что твоё объяснение меня удовлетворило.

Колганов, сам не зная почему, чувствовал себя виноватым.

– Ну прости. Правда…

– Проехали. – И провела рукой по его волосам.
– Гуляем дальше.

– Хочешь мороженое? – В надежде предложил он.

– Хочу, - кокетливо ответила она.

Они ели мороженое и молчали каждый о своём. Колганов думал о том, что холод деликатеса разительно отличается от чего-то обжигающего, пульсирующего в груди. О том, что эта девушка, которая совсем недавно была незнакомкой, сейчас вызывает чувство вины от того, что он не делится с ней профессиональными секретами. Странно. Как странно, однако. Мягко вечерело и народу в парке прибавилось. Мамаши с колясками, группки разномастных подростков, пары неспешно прогуливающихся пенсионеров… Они держатся за руки. Они всю жизнь держатся за руки… поддерживают друг друга…