999. Последний хранитель
Шрифт:
— Вы должны извинить несдержанность моих людей. Они и представить себе не могли…
Франческетто быстро оделся.
— Ну, — торопливо спросил он, — так где ваши пассажиры? И не врите, иначе велю всех перевешать!
— Может быть, в Риме, — ответил капитан, выдержав его взгляд. — В любом случае приказ вышел в тот самый день, когда я отплыл оттуда. Я не мог о нем знать.
— Где они, черт побери!
— Я высадил их сегодня утром и больше не видел. Это правда, эччелленца. Можете перевернуть весь корабль вверх дном, если хотите. Я добрый христианин и хорошо знаю свой долг.
Экипаж
— Если соврали, заплатите жизнью, — пригрозил он, прежде чем покинуть корабль.
Вернувшись к отряду, он приказал стучаться во все таверны и спрашивать у всех прохожих, офицеров или солдат. Ливорно — город маленький, и троица не могла бесследно исчезнуть. Уже наступила ночь, когда один из людей Франческетто явился в таверну, где тот ждал результатов поиска. Столики вокруг таверны, на воздухе, были все заняты, и посетители весело ели и пили, а столики в помещении пустовали.
— Их видели, эччелленца.
— Где? — спросил Франческетто, приканчивая очередной бокал сидра.
— Они уехали нынче утром, — сказал молодой оруженосец, сопровождавший разведчика. — Бородатый собирался в Париж, я слышал своими ушами. Остальные двое, человек с эспаньолкой и женщина, поехали во Флоренцию.
— Париж… — проворчал Франческетто, еле ворочая языком. — Что Мирандола там забыл?
— Эччелленца, я Марцио из Пизы, — продолжал оруженосец. — Если желаете, могу поехать с вами. Двое моих товарищей нанялись оруженосцами к бородатому, и я знаю, по какой дороге они отправились.
Франческетто встал, пошатнулся, опрокинул скамью и рявкнул:
— Прекрасно. Значит, едем в Париж!
Посетители обернулись на его голос.
— Чего уставились? — орал он. — А впрочем, глядите, глядите хорошенько! Я еду в Париж и, когда поймаю этого типа, стану правителем Рима! Вы поняли, мужланы неотесанные?
Вокруг поднялся недовольный шум. Несколько посетителей вскочили, готовые пустить в ход кулаки. В этот момент Франческетто навалился на стол и опрокинул его на себя. Юный оруженосец и его хозяин взяли Чибо под руки и поволокли из таверны. Посетители покачали головами и снова принялись черпать ложками кузук, рыбный суп с резким терпким запахом.
~~~
По дороге в Париж
Понедельник, 13 августа 1487 г.
Графу делла Мирандоле сразу же представился случай оценить Вальдо и Дадо Чентези, двух братьев из Болоньи, которых Ферруччо нанял сопровождать его до Парижа. В Сарцане, на первой же станции, они деликатно настояли, чтобы он поменял своего боевого коня на более крепкого и породистого. Этот жеребец не отличался особой резвостью, но его надежная иноходь обеспечивала спокойную и удобную рысь, следовательно, более длинные перегоны. Выбирая объездные дороги и тропы, они поздним вечером добрались до долины Фонтана Буона. Братья скромно поужинали в придорожной гостинице и перед сном добрых полчаса упражнялись в искусстве владения мечом.
— Мы ученики Филиппо Вади, — с гордостью заявили они. — Наш учитель всегда говорил, что нельзя пропускать ни дня тренировки.
По просьбе Джованни, который не хотел появляться во владениях семейства Чибо, они объехали Геную выше по течению реки Скривии и направились в сторону Альбенги. Оттуда их путь лежал в Кунео, что в графстве Савойя. Этот маршрут был самым надежным. Братья не раз им пользовались, нанимаясь проводниками и оруженосцами к знатным синьорам и коммерсантам. Граф вел себя с ними любезно и сдержанно, но на второй день пути не удержался и спросил у того, кто выглядел старше, почему у них такие необычные имена.
— Наш отец, болонский мельник, был религиозен на свой лад, потому и окрестил меня Вальдо в честь одного монаха, который всем по большому секрету говорил, что он святой. Когда же через год мать умерла от родов, он назвал моего брата Дадо, то есть «кубик», «игральная кость», поскольку ребенок появился на свет в таких горестных обстоятельствах. Отец считал, что его судьба должна перемениться, как переменчива фортуна при игре в кости.
— Да ваш отец скорее философ, чем мельник, — заметил граф.
— Если бы он был философом, его бы не повесили, — вмешался Дадо, пришпорив коня и выдвигаясь вперед.
Ночь они провели в Чертоза ди Казотто, где монахи всегда были рады принять путешественников, если им хорошо заплатили. Во сне Джованни впервые после долгого перерыва снова увидел светящийся шар, но на этот раз тот молчал, и Пико проснулся, полный печальных предчувствий. До Парижа было еще далеко. Он молил Великую Мать, чтобы она защитила Ферруччо и Леонору и приблизила к себе Маргериту.
До Кунео они добрались к полудню и оказались на Марсовом поле в самый разгар большой ярмарки. Прилавки ломились от посуды, тканей, оружия, сбруи для коней и быков, всевозможных сельскохозяйственных орудий. Стайки мальчишек вертелись возле бочек, норовя на них прокатиться, или гоняли палочками обручи. На каждом углу булочники и кондитеры расхваливали свой товар, виноделы предлагали бесплатную дегустацию. Акробаты и жонглеры расхаживали на ходулях, состязались между собой в искусстве подбрасывать и ловить деревянные шарики и булавы.
Джованни и его оруженосцы спешились и привязали коней. За ними вызвался присматривать карлик, одетый во все красное, в шляпе с плюмажем. Возле кафедрального собора шло представление бродячих актеров, и вокруг них собралась толпа. Путешественники, привлеченные веселым смехом, подошли поближе и поняли, в чем было дело. Двое главных актеров представляли молодого короля Франции и Папу Иннокентия. Еще один комедиант, одетый женщиной, все время появлялся и исчезал в импровизированных кулисах, пробегая между главными персонажами, которые безуспешно пытались его поймать. Наконец актеру, одетому Папой, удалось его схватить. Он дал пинка королю, задрал «даме» юбку, спустил штаны и при всем честном народе отшлепал по заднице.