А-Два

Гельт Адель

Сначала я мало что понимал и почти ничего не мог разобрать. Поле зрения, поначалу ясное, будто заволокло туманом, сквозь который угадывались только смутные движения чего-то человекообразного, сначала одного, потом троих разных.

Затем мне подключили звук. Немедленно само собой прорезалось нормальное зрение. Мир сразу стал объемным, появилась связь между тем, что я вижу, и тем, что слышу.

Потом — научили говорить. Ну как, «говорить». Дали возможность самовыражаться.

Среди массы мельтешащих мыслеобразов (я решил называть странные многоуровневые сообщения именно так) появилась стабильная отметка «обратная связь». Появилась и

утвердилась где-то в левом нижнем углу поля зрения, незаметная, но постоянно имеющая место. Каждый раз, когда я пытался что-то сказать, отметка проявлялась значительно более четко, и окружающие меня (с одной стороны) люди немедленно на это реагировали.

В комнате находились и активно двигались трое. Наибольшую активность проявлял молодой человек лет двадцати пяти от роду, в халате... и с заметными в прическе рожками. Стоило только не поверить и присмотреться, как голова объекта внимания увеличилась в размерах, заняла половину поля зрения и увенчалась надписями. «XCC 65%, ЧЕРТ 25%, ПРОЧ 10%». Какой хсс? Черты чего имеются в виду?

Еще одна надпись. «Подключение расширенного словаря». Над буквой «е» в слове «черт» появились две точки. Получилось «ЧЁРТ». Чёрт знает, что такое.

Молодой человек (чёрт?) выглядел нервным и дерганым. Было видно, что он не выспался, и сейчас ему это объективно мешало. «Ночной сон: 6 баллов. Глубокий сон: 4%. Рекомендация: сон в горизонтальном положении, не менее четырех часов,» - внезапно осознал я.

Человек с рожками внимательно всмотрелся в меня, сфокусировав взгляд чуть ниже того места, которым я, кажется, смотрел. «Четырех часов,» - медленно, будто по складам, прочел он вслух.

– Железка, а понимает!
– восхитился еще один деятель, существенно более взрослый и немного даже грузный.
– Я Вас, Семенов, в следующий раз вообще отстраню и отправлю досыпать. Взяли моду, являться на работу после бурной ночки, а ведь для таких вечеров есть сразу два, согласно трудовому кодексу, дня недели, пятница и суббота!

– Товарищ заведующий, - Семенов сделал кислое лицо и оглянулся через левое плечо.
– Никаких ночек. В семье сложности, ни поспать, ни выпить. Опять же, Вы же знаете, я...

– Знаю, товарищ старший лаборант.
– Отреагировал заведующий неизвестно чем, скорее всего, лабораторией.
– Характеристика отличная, у нарколога даже не наблюдаетесь, в связях, порочащих, не...

Черт Семенов достал, тем временем, из кармана огромную отвертку. Отверткой он полез ковыряться где-то там, где должна быть, по отсутствующим ощущениям, моя голова.

Немедленно погас свет, но стал более объемным и густым звук. Стало слышно, как дышат трое в комнате, гудит лампа дневного света в коридоре, в соседней комнате кто-то (радиоприемник?) жирным голосом, но тихо, поет про текущую издалека Волгу. Потом на черном фоне, в которое превратилось поле моего, до того, зрения, появилась интересная надпись.

Надпись была ярко-зеленой, цвета основательно подсвеченной весенней травы, занимала пять или шесть строчек во всю ширину экрана, и внятно гласила непонятное: «загрузка последовательности инструкций». Еще появилось несколько десятков символов, расположенных как бы в одно слово с переносами, и не желающих собираться в осмысленное предложение.

Слух в это время улавливал щелчки реле, скрежет ключа в замке, снова щелчки, но уже клавиш невидимой клавиатуры, и, наконец, голос: «Так, основная загружена. Дружище, помигай!». Не знаю, как я понял, что дружище — это я, и,

следовательно, помигать надо мне, но ответить решил: «Мне нечем мигать!».

Опять дали свет, то есть, полностью включили зрение.
– Мигает!
– обрадовался Семенов.
– Мигает о том, что ему нечем мигать. Это что же, чувство юмора?

Черт отошел в сторону и принялся возиться в коробке, из которой вверх торчали разные печатные платы, густо усеянные лампочками, диодами и прочей элементной базой немного необычного вида. Еще несколько таких плат расположились рядом, на столе.
– Интересный побочный эффект, надо же...
– мой рогатый собеседник (настройщик? ремонтник?) оставил в покое платы, открыл ящик стола и извлек наружу еще один предмет, немного похожий на отвертку, только без шлицы или крестика, но с диодной лампочкой на рабочей оконечности.

Потом произошло то, чего быть, наверное, не могло. Старший лаборант как-то по-особенному взмахнул рукой с зажатым в ней устройством, диод ярко вспыхнул, и прямо в воздухе появился световой экран, но не плоский, а как бы объемный.

«Маголограмма,» - откуда-то понял я.

На голограмме была красиво и объемно нарисована модель чего-то, до ужаса напоминающего человеческий, только очень сильно вытянутый вверх, мозг.

– Нравится?
– поинтересовался у меня пользователь отвертки-с-лампочкой.
– Хочешь — рассмотри поближе.

Появилось понимание того, что рассмотреть поближе я могу: достаточно увеличить изображение. Проделал я это незамедлительно, уже не удивляясь надписи «увеличение: 60%», ненадолго появившейся в поле зрения. Увиденное страшно нравилось: оно было соразмерно, интересно и как-то очень правильно.

По поверхности светящегося объемного образа то и дело пробегали еще более яркие искорки, разные части увиденного время от времени меняли цвет и яркость. Создавалось ощущение какого-то правильно работающего механизма, пусть и удивительно похожего на головной мозг живого существа.

– Реакции совершенно нормальные, - заметил взрослый заведующий.
– Ни одной красной зоны. Даже оранжевых нет, даже желтых. Сплошная синь и зелень.

– Стенд барахлит?
– усомнился третий, если не считать меня самого, участник происходящего в комнате.
– МОСК, первое включение, и такое отличное всё. Может быть, он уже того, был в работе? Предлагаю заменить, пока есть, на что, и номер не внесен в реестр. Согласно инструкции.

Мне внезапно стало нехорошо. Каким-то внутренним чутьем я понял: бывший в работе мозг (МОСК?) подлежит списанию и утилизации, или чему похуже. И мне, почему-то, очень не хотелось, чтобы этот замечательный то ли механизм, то ли организм, был списан и убит. Хотелось обратного: помочь неизвестному, но, видимо, очень неплохому парню.

Тут же оказалось, что на этот случай есть инструкция. Инструкция показалась перед глазами на мгновение, прочитать я ее не успел, но умудрился запомнить и приступить к точному ее исполнению.

Появилась надпись «Процедура самопроверки. Индикаторный режим. Имитация.» Снаружи, видимо, что-то поменялось: третий участник всмотрелся куда-то в меня, и доложил емкое «Не, не барахлит. Семенов, подключи экран». Лаборант взмахнул светящейся отверткой, и где-то на втором слое появилась надпись «принудительное подключение внешнего телеэкрана». Самого экрана я не увидел, но, судя по выражениям лиц и положению тел присутствующих, искомое располагалось бы у меня за спиной, если бы таковая у меня, конечно, была.