А если звезды — это боги?
Шрифт:
В какой-то момент посреди сна Рейнольдс принял важное решение. Он собирался рассказать Джонатону правду.
Приближаясь к инопланетному звездолету, Рейнольдс поймал себя на мысли, что корабль перестал навязчиво напоминать ему прежний дом в Сан-Паулу. Теперь, когда Рейнольдс побывал внутри и познакомился с обитателями, восприятие корабля переменилось. Теперь его изумляло, как сильно этот странно искривленный кусок металла схож с настоящим звездолетом.
Буксировочный челнок
Рейнольдс ответил, что Джонатон никогда не позволит себя сфотографировать, но Келли осталась непреклонна.
— Ну кому это важно? — отнекивался он.
— Всем, — настаивала она.
— Правда? Я вчера слушал новости, о чужаках ни слова. Ты это называешь истерией?
— Это из-за Африки. Подожди, вот когда война закончится, так сразу и услышишь.
Он не стал с ней спорить тогда и не утруждал себя этим сейчас. Молча взяв камеру, он выслушал последние инструкции и нырнул в люк.
Его ноздри тут же атаковал запах. Стоило Рейнольдсу появиться на корабле, и вонь возникала словно бы из ниоткуда, облекая его. Он принудил себя двинуться дальше. Во время предыдущего визита вонь одолела его лишь ненадолго. Он был почти уверен, что на сей раз справится с тошнотой.
На корабле оказалось холодно. Рейнольдс явился в одних легких брюках и короткой рубашке без футболки, поскольку в прошлый раз на борту было скорей жарковато. Возможно, Джонатон заметил, что ему неудобно, и приказал понизить бортовую температуру?
Он свернул за угол и мельком поднял глаза к далекому потолку. Позвал:
— Эй!
Эхо было едва слышным. Он позвал снова, эхо не изменилось — плоское, невыразительное.
Он повернул еще раз. Теперь Рейнольдс двигался куда быстрей прежнего. Больше не останавливался для раздумий в узких проходах. Он шел быстро и уверенно, полагаясь на опыт. По настоянию Келли он пристегнул к поясу кобуру с рацией и вдруг осознал, что рация яростно пиликает. Вероятно, Келли забыла ему дать какой-то чрезвычайно важный наказ. Ему было все равно. Он уже получил достаточно приказов, подлежащих игнорированию; одним больше, одним меньше.
Вот и пришел. Остановясь на пороге, он отстегнул рацию и выключил ее. Потом положил рядом с рацией камеру и шагнул в комнату.
Несмотря на прохладу, помещение не изменилось. У дальней стены стояли двое. Рейнольдс направился прямо к ним, вскинув руки над головой в знак приветствия. Один из чужаков ростом превосходил другого.
Рейнольдс обратился к нему.
— Вы Джонатон?
— Да, — ответил Джонатон писклявым детским голоском. — А это Ричард.
— Могу ли я выразить вам свое почтение? — нетерпеливо спросил Ричард.
Рейнольдс кивнул.
— Если хотите.
Джонатон дождался, пока Ричард встанет с пола, потом сказал:
— Мы теперь хотим обсудить вашу звезду.
— Хорошо, — ответил Рейнольдс. — Но прежде я вам должен кое-что сообщить.
И тут, впервые с момента, когда он принял решение, его одолели сомнения. Действительно ли говорить правду — лучшая стратегия в данной ситуации? Келли хотела, чтоб он солгал, чтобы навешал им лапшу на уши, уверился, что всего они не выведают. Келли опасалась, что чужаки улетят к Солнцу сразу же, как узнают все, за чем прибыли. Она стремилась получить доступ к звездолету для инженеров и ученых. А существует ли вообще такая возможность? Что, если Келли права, и чужаки тут же улетят? Что тогда ей сказать?
— Вы хотите сообщить, что ваше Солнце не является разумным существом, — предположил Джонатон. — Я прав?
Проблема решилась сама собой. Рейнольдс больше не чувствовал неприятной необходимости лгать.
Он ответил:
— Да.
— Боюсь, что вы обманываетесь, — заявил Джонатон.
— Мы же тут живем, не так ли? Кому знать, как не нам? Вы меня спрашиваете, полагая, что я знаток нашего светила, и я знаток. Есть, однако, другие люди в нашем мире, которые знают о нем куда больше моего. И тем не менее никому еще не удалось обнаружить ничего, сколько-нибудь подкрепляющего вашу теорию.
— Теория — это умопостроение, — сказал Джонатон. — Мы не строим теорий. Мы знаем.
— В таком случае, — попросил Рейнольдс, — объясните мне. Я не знаю.
Он внимательно смотрел в глаза чужака, ловя признаки моргания.
Взгляд Джонатона оставался уверенным и немигающим.
— Вы бы не хотели сперва услышать о нашем путешествии? — уточнил он.
— О да.
— Мы покинули родной мир много ваших лет назад. Не могу сказать точно, сколько. На то есть уже, несомненно, понятные вам причины. Но полагаю, что более вашего века назад. За это время мы посетили девять звезд. Эти светила были определены заранее. Наши жрецы... наши лидеры... определили светила в зоне досягаемости, согласные помочь. Понимаете ли, мы странствуем, чтобы задавать вопросы.
— Вопросы звездам?
— Ну да, конечно. На эти вопросы может ответить только звезда.
— И что это за вопросы? — спросил Рейнольдс.
— Мы установили, что существуют иные вселенные, параллельные нашей. А также создания, дьяволы и демоны, приходящие оттуда с намерением захватить наши звезды. Мы полагаем, что должны...
— А, ну да, — сказал Рейнольдс. — Понимаю. Мы тоже недавно повстречались с несколькими такими.
И он поморгал, имитируя моргание Джонатона.
— Они чрезвычайно ужасны, не так ли?