А если звезды — это боги?

Он был обманчиво громаден и массивен, этот корабль чужаков, и почему-то навязчиво казалось, что место ему где угодно во вселенной, но только не здесь.

Рейнольдс осторожно шел по узкому коридору корабля, и перед ним продолжали проплывать мысленные картины: вот он приближается к воздушному шлюзу пришельцев, вот его глотает утроба судна. Потолки высокие, свет тусклый, стены из отполированного металла.

Думал он и о других вещах. Рейнольдс был из тех, кому по нраву неспешное изящное сплетение взвешенных размышлений, но кроме этого, увлеченность такими мыслями

помогала отгонять восприятие запаха. Запах льнул к его ноздрям, как туман на тихоокеанском берегу. Винтажный запах, решил Рейнольдс в тот самый миг, как пробрался через шлюз. Похож на вонь навоза. Он развернулся и завистливо поглядел на Келли, которая следовала за ним в надежном скафандре. Сказал ей про вонь.

— Все воняют, — ответила она — возможно, в шутку, возможно, и нет. Отвела его руку без труда — сила тяжести здесь была невелика и создавалась вращением корабля. Лабиринт узких проходов уводил все дальше, обещая встречу с первыми доподлинно инопланетными разумными существами. Встречу с глазу на глаз, если у них, конечно, есть глаза.

Он диву давался, что именно ему выпала подобная честь. Очевидно же, что такой миссии заслуживают другие, помоложе, оставленные до времени без своего абзаца в будущем учебнике истории человечества. Рейнольдсу стукнуло пятьдесят восемь, он уже пожил полной и плодотворной жизнью. Слишком полной, как ему иногда казалось, для одного человека. Ну да ладно: что же приготовил ему этот день? День сегодняшний? Если взаправду-таки ничего, то все равно полнота его жизненной реализации еще немного продвинулась за разумные пределы в область приятного абсурда.

Коридор снова разветвился. Рейнольдс размышлял, в какой именно части этого судна болезненно-сложной формы находится сейчас. Он пытался запоминать все виденное тут, но запоминать было нечего: только металл и тонкие стыки, места, где приходилось передвигаться на четвереньках или, напротив, удавалось выпрямиться, ну и вездесущая вонь. Он понял, что именно в очертаниях корабля встревожило его в тот первый день, когда Рейнольдс увидел судно пришельцев через телескоп с Луны. Корабль напоминал, по форме и размерам, здание, в котором он однажды жил, не так уж давно, в самом недавнем своем отпуске: с 1987 по 1988-й, в Сан-Паулу, Бразилия. Крупный ультрасовременный высотный жилой комплекс с лифтами, радикально модернистского дизайна. На Земле нет ничего подобного, уверяли рекламные плакаты; увидев здание, Рейнольдс тут же возненавидел его и принужден был согласиться. Теперь он встретил разительно схожий с тем комплексом объект, но не на Земле.

Здание совсем не было похоже на звездолет — но и корабль тоже. На одном конце имелся прихотливо модифицированный цилиндр, затем следовала длинная труба, а потом нечто совершенно абсурдное: конус, отграниченный от остальной части корабля, открывающийся в пустоту. Там не было ничего, и это казалось непостижимо абсурдным, пока не поймешь, что оно в действительности такое.

Тягу корабля создавали, в буквальном смысле слова, водородные бомбы. В центральной трубе, надо полагать, имелся достаточный запас их. Одна за другой бомбы выплывали оттуда к устью конуса и взрывались. Конус представлял собой демпфер ударной волны, и отдача ее взрыва двигала корабль вперед. Межзвездный двигатель Руба Голдберга [1] , да и только.

Прямо впереди коридор, казалось, заводил в тупик, но внезапно разветвился еще раз, на два прохода, очень симметричных, как зубцы вилки для барбекю. Рейнольдса кольнуло воспоминание: о да, вилка, это из тех времен, когда он еще употреблял мясо. Он выбрал нужный зубец — левый. Инструкции не оставляли сомнений.

Ему то и дело становилось не по себе. Невесть почему — может, потому, что он был одет как-то по дурацки. Что за глупость — прилететь на корабль чужаков в обычных штанах и футболке? Уличная одежка.

Но воздух здесь был пригоден для дыхания, как и обещали гости. Интересно, а они предпочитают именно такое соотношение кислорода и азота? И именно такой запах?

Очередная развилка впереди. Запах в этом месте был почти непереносим, Рейнольдс наклонил голову, сдерживая приступ рвоты, и метнулся в круглый проход.

Помещение оказалось просторным. Как и в коридоре, потолки тут достигали метров семи в высоту, однако стены, в отличие от коридорных переборок, были окрашены в пастельные приглушенные оттенки красного, оранжевого и желтого. Узоры производили впечатление случайных. Вместе с тем — довольно красивых и не сказать чтобы слишком чужеродных. И здесь, стоя в очень прямых позах у дальней стены, его встречали два инопланетянина.

Увидев их, Рейнольдс замер и выпрямился. Подняв глаза, он привстал на цыпочки, пытаясь поймать их взгляды. Когда ему это удалось, он осознал собственные чувства. Сначала он испытал шок. Затем будоражащее изумление. Потом удовлетворение и облегчение. Ему понравились эти существа. Они выглядели гораздо приятнее, чем можно было предположить.

Сделав шаг вперед, Рейнольдс перевел взгляд с одного чужака на другого. Кто из них главный? Или они равноправные лидеры? Или ни то, ни другое? Он решил выждать. Чужаки не двигались и молчали. Рейнольдс ждал.

А кого он рассчитывал обнаружить, собственно? Людей? Или кого-то вроде людей, с двумя ногами и руками, головой на нужном месте, носом, двумя глазами и двумя откляченными ушами? Келли, вероятно, ожидала именно этого — и будет теперь разочарована, но Рейнольдс ни секунды не верил в подобную возможность. Он-то знал лучше; он не надеялся встретить ни человека, ни даже человекообразное существо с четырьмя руками, тремя ногами, четырнадцатью пальцами или пятью ушами. Он рассчитывал столкнуться с чем-нибудь совершенно чуждым. В худшем случае — бесформенным пузырем, в менее скверном — с кем-нибудь вроде змеи, волка или акулы, но точно не с гуманоидом. Как только Келли известила его, с кем хотят встретиться чужаки, Рейнольдс понял, что на людей они не похожи.

Нам нужен тот, кто лучше других знаком с вашим светилом.

Он произнес:

— Я тот, кого вы желали увидеть. Я знаток звезд.

При этих словах он осторожно переводил взгляд с одного чужака на другого и обратно, все еще надеясь выявить лидера, но никому не отдавая предпочтение. Когда Рейнольдс произносил ...звезд, у того, кто был меньше ростом, дернулась ноздря, но другой остался недвижим.

На Земле водилось животное, похожее на них, и, вероятно, поэтому Рейнольдс испытал удовлетворение, смешанное с облегчением. Они достаточно чужды, да. Это не люди, да, но и не бесформенные пузыри, волки, акулы или змеи. Это были жирафы. Вежливые, изящные, дружелюбные, приятные, улыбчивые и молчаливые жирафы. Конечно, имелись и некоторые различия. Например, шкура чужаков представляла собой радужный коллаж из пастельных оттенков пурпурного, зеленого, красного и желтого, сходный в случайном узоре своем с такими же раскрашенными стенами. Шеи были короче, нежели у жирафов, а сами чужаки — выше ростом. Хвостов не было. Копыт тоже. Вместо этого каждая из четырех ног оканчивалась пятью короткими приплюснутыми пальцами и еще одним, более толстым, в стороне.