А кому сейчас легко?
Шрифт:
Женщина проводила меня до подъезда и впустила внутрь. Потом заняла место консьержки, а я направилась к лифту.
– Шестой этаж! – крикнула консьержка в закрывающийся лифт.
На звонок дверь открыла сухая, как жердь, дама без грамма косметики на лице. Не говоря ни слова, она пристально смотрела на меня.
– Я к Августе. То есть к Августине. Она дома?
– Ваше имя?
– Людмила Лютикова.
– Подождите здесь, – с достоинством ответствовала дама и захлопнула дверь перед моим носом.
Через минуту
– Примите мои соболезнования, – торопливо сказала я.
– Я вас узнала, – сухо отозвалась Августа. – В отделе кадров нашли ваше личное дело и показали фотографию.
– Это не я, честное слово! Я не убивала Елену Михайловну! Я к ней очень даже уважительно относилась, правда-правда!
– Знаю, – тем же равнодушным тоном сказала она. – Увольнение – самый нелепый мотив, какой только можно придумать. Разве можно убить человека из-за копеечной зарплаты?
Ого, да эта девочка, похоже, совсем оторвалась от реальности! Понятно, что богатство матери, словно огромный невидимый зонт, защищало Августу от таких гнусностей жизни, как нищета, голод и страх потерять работу. Но вообще-то в ее возрасте пора уже соображать, что на подобную «копеечную зарплату» живет половина страны, а другая половина даже мечтать о ней не смеет.
– Августа, я хочу поговорить с вами о Елене Михайловне, можно?
– Проходите, – согласилась девушка, – только из меня сейчас неважный собеседник. Из-за успокоительных лекарств я плохо соображаю.
Августа провела меня в столовую, обставленную мебелью темного дерева. Сев на изящный венский стул, она вытащила из пачки тонкую сигариллу и закурила.
– Мама запрещала курить в столовой, теперь можно… – Ее голос дрогнул. – Так о чем вы хотите поговорить?
Я не знала, как подступить к болезненной теме, поэтому начала издалека:
– Это правда, что вы собираетесь продать «Работу»?
Августа кивнула:
– И как можно скорее, в России меня ничего не держит. Если бы мама продала издательство, то осталась бы жива.
– Почему?!
Девушка ответила не сразу.
– Вы бывали в Лондоне? – вдруг спросила она. Я покачала головой. – Обязательно слетайте, там совсем другая жизнь, другие возможности, даже воздух другой! Вот где надо жить, – убежденно закончила она.
– Вы в Лондоне учились? – предположила я.
Августа кивнула:
– На языковых курсах, мама отправляла. Сначала я не хотела туда ехать, а потом не хотела оттуда уезжать. Я просто влюбилась в Лондон и уговаривала маму туда переехать. Я ей твердила каждый день: «Давай уедем, давай уедем! Если продать издательство, а деньги разместить
Я с трудом представляла Елену Михайловну без своего детища – издательства, но промолчала.
– В конце концов, можно и в Англии вести бизнес, прибыль только больше будет, потому что не надо, как в Рашке, каждому чиновнику на лапу давать. А мама ни в какую. Всё твердила: «Где родился, там и пригодился». Вот и доупиралась… Ну скажите, разве случилось бы такое в нормальной стране? Чтобы директора убили на корпоративном Новом годе прямо в собственном издательстве?!
Я пожала плечами:
– Всякое бывает…
– Нет, – решительно замотала она головой, – такое только у нас в Быдлостане может быть. Эх, если бы мама послушалась меня тогда!..
Августа вытащила из пачки новую сигариллу. Я подождала, пока она затянется и выпустит дым, и спросила:
– Как вы думаете, кто мог убить Елену Михайловну?
– Понятия не имею. Но вряд ли это кто-то из издательства. Все сотрудники ее любили, мама много добра сделала людям, – убежденно сказала Августа.
Я вздохнула: блажен, кто верует!
– А вы знаете, что Ветерков, руководитель проектов, пытался ее отравить? На том самом корпоративе?
От изумления Августа промазала мимо пепельницы.
– Господи, да что вы такое несете?!
Я рассказала все, что мне удалось узнать о Ветеркове: как он стучал «Зарплате», как подсыпал яд в бокал и как повесился. О том, что ему помогли влезть в петлю, я решила умолчать.
– Не знаю… – протянула девушка. – От Ветеркова я такого не ожидала. Нет, он мужик хитрожопый, это было видно невооруженным глазом, но чтобы убить… Мне кажется, у него кишка тонка. Я думаю, маму убили из-за наследства.
– Странно слышать от вас такую версию, – осторожно сказала я. – Насколько я знаю, Елена Михайловна состояла в разводе. Родители умерли. Получается, что вы – единственная наследница?
– Нет, не единственная. У моей матери еще вроде как есть сын…
Глава 26
Мое изумление не поддавалось описанию.
– Что значит «вроде как»? Вы не уверены, есть ли у вас брат?
– Да, не уверена. История довольно запутанная…
И Августа рассказала мне следующее.
Десять лет назад, она тогда в восьмом классе училась, к ним в домой неожиданно заявился мужчина…
На звонок дверь открыла домработница.
– Мне нужна Елена Михайловна Кириллова, – сказал мужчина.
– По какому вопросу?
– Я хотел бы поговорить с ней о ее сыне.
– Вы ошиблись, у Елены Михайловны нет сына.
Домработница собиралась уже захлопнуть дверь, но мужчина придержал ее ногой:
– Просто скажите ей, что пришли по поводу Максима. Она знает.
Когда прислуга передала разговор хозяйке, та стала белой как полотно.