А может?..
Шрифт:
— Если ты хочешь вычеркнуть меня из своей жизни, то помоги мне сделать то же самое с тобой. Потому что иначе… Чёрт побери, я просто сойду с ума, — со злостью выплюнул он. — Лучше получить грёбаную черепно-мозговую травму и потерять память, чем день за днём отравлять себя воспоминаниями о каждом часе, проведённом с тобой, на стену лезть от этого всего, но всё равно быть не в силах что-либо с этим сделать.
Добрев встала с кровати.
— Скоро мы расстанемся навсегда. До окончания съёмок осталось совсем немного. Я не собираюсь оставаться в Ковингтоне. Всё закончится.
Нина помолчала несколько секунд, но затем пробормотала:
— Извини,
В этот момент болгарка поймала себя на мысли, что эта фраза звучит как-то глупо.
— Надежду, но не ложную, а самую настоящую мне даёт не эта ночь. Ты думаешь, я не вижу, как по твоей коже пробегают мурашки, когда я касаюсь тебя при съёмке очередной сцены? Думаешь, я не слышал, как ты нарочно громко начинала смеяться с Остином, когда я проходил мимо? Думаешь, я не понимаю, почему ты до сих пор общаешься со мной?
— Йен, пожалуйста, — произнесла Добрев и в этот момент почувствовала, как к горлу подкатывает ком. — Просто оставь меня.
— Я сделаю это, — сказал Сомерхолдер, — если я увижу, что ты смотришь на меня как на коллегу, как на знакомого, но не как на мужчину. Если я пойму, что ты действительно всё отпустила. Если я осознаю, что мне больше не за что бороться. Это будет больно, но в этот день я попрощаюсь с тобой навсегда и, наверное, сам почувствую себя свободнее. Тогда, возможно, я смогу смириться с тем, что у нас разные дороги. Но этого не произойдёт, Нина, — проговорил Йен. — Ты обманешь кого угодно, но не убежишь от самой себя. Рано или поздно ты поймёшь, что такая жизнь не принесёт тебе счастья. Я не знаю, сколько времени пройдёт перед тем, как это случится, — задумчиво произнёс он. — Я знаю, что я очень виноват перед тобой. Я не буду дарить тебе букеты из сто одной розы или осыпать бриллиантами, чтобы загладить свою вину. Конечно, если ты захочешь, я сделаю это, но я понимаю, что тебе не нужно. На что я готов ради тебя, ты знаешь сама.
Нина молчала.
— Я не смогу быть рядом с тобой всегда, это бессмысленно, — продолжил Йен. — Улетай в Торонто, это твоя жизнь, мне и в голову не придёт тебя держать. Может быть, и мне будет легче, если я перестану видеть тебя каждый день. Но я буду с тобой тогда, когда тебе будет плохо, и, клянусь, урою любого, кто причинит тебе какой-то вред. И я всё равно буду верить в то, что когда-нибудь всё изменится. Я буду ждать тебя, Нина, — прошептал он и в этот момент взял ладонь девушки в свою и прикоснулся к ней губами.
Добрев показалось, будто бы в этот момент через её тело прошёл сильный электрический разряд. Она стояла, не шелохнувшись, смотрела на Йена и чувствовала, как на глаза выступают слёзы. Отстраниться и убрать руку ей не хватило сил.
Вскоре Йен уехал. Нина не остановила его. Он этого и не ждал.
Добрев устало опустилась на кровать. Она обхватила руками подушку, прижавшись к ней щекой и, будучи не в силах больше сдерживать слёзы, заплакала. Казалось, что сердце вот-вот разорвётся на куски. Она любила этого мужчину. Он давно стал частицей её сердца и души, и ничто не было в силах это изменить. И именно поэтому ей так сложно было смириться с его ошибкой и простить её: она хотела, чтобы он всегда принадлежал только ей. Её чувства стали для неё худшим наказанием и превратили в заложницу в сложном лабиринте, из которого, кажется, не было выхода. Йен был прав: Нина ненавидела себя за то, что уже не
Однако каждый новый день без него заставлял её гореть в огне, чувствуя отчаяние и безысходность, забывая о том, какая она на самом деле.
На сколько её ещё хватит? Когда всё это закончится? Ждать ответа было неоткуда.
— Торри, ты не видела Йена?
Кэндис уже десять минут искала Сомерхолдера по всему павильону, чтобы предложить немного порепетировать совместную сцену Кэролайн и Деймона. До окончания съёмок сериала оставалась ровно неделя, шла работа над последними эпизодами, и актёры были готовы проводить на съёмочной площадке по двадцать часов для того, чтобы всё было идеально.
Торри прилетела в Ковингтон буквально несколько дней назад, так как была задействована в роли Мередит в небольшом эпизоде с воспоминаниями Аларика. Теперь старая компания подруг была в сборе, и работать девушкам стало ещё интереснее.
— Нет, — мотнула головой Девито, отпивая из стаканчика горячий кофе. — С утра его не видела. Что-то срочное, Кэн?
— Да не то чтобы срочное… Порепетировать хотела с ним, — объяснила Кэндис. — Неужели снова дома отсыпается?
В последнее время Йен очень часто опаздывал на съёмки, чем сильно тормозил рабочий процесс, из-за своих постоянных пьянок в барах города, будучи просто не в силах встать утром и поехать в павильон. Пару раз Сомерхолдер не в самом трезвом состоянии заявлялся и на съёмочную площадку, так что ребятам приходилось отпаивать его чаем и противопохмельным. Терпение руководства было на исходе.
Кэндис хотела было сказать что-то ещё, но в этот момент подруги увидела Уэсли.
— О, Пол! — махнув рукой, окликнула мужа Торри, едва увидев его.
— Да, Торри, что-то случилось? — участливо спросил поляк, подойдя к девушкам и поцеловав супругу в щёку.
— Йен сегодня вообще приезжал на съёмочную площадку? — спросила Аккола. — Его нигде нет, он нужен мне.
Приветливая улыбка мгновенно исчезла с лица Пола, когда подруга упомянула в разговоре с ним имя Сомерхолдера. Кэндис и Торри внимательно посмотрела на Василевски и поняли, что, скорее всего, их догадки верны.
— Он у меня в гримёрной спит, — небрежно бросил Пол. — Судя по всему, ночь опять провёл в баре. Говорил, башка раскалывается. Я ему дал несколько таблеток аспирина и активированного угля, не знаю, насколько это поможет.
— Ну что за чертовщина… — проговорила Торри, покачав головой.
— Твою мать, — выругалась блондинка. — Ну это уже ни в какие ворота! Он так сопьётся нахрен!
Пол ничего не сказал, но по его взгляду было заметно, что с Кэндис он согласен. Так в напряжённом молчании они провели несколько секунд.
— Ладно, девчат, мне к Маркосу сейчас надо, — наконец пробормотал Уэсли. — Не будите его, ладно? — поляк не называл даже имени друга, и было видно, что его поведение он совершенно не одобряет. — Ему нужно хоть как-то прийти в себя за эти полтора часа перед съёмками. Пусть отоспится хотя бы.
Девушки задумчиво кивнули, и Пол ушёл.
— Это пора прекращать, — решительно сказала Аккола.
— Да как это прекратить… — пробормотала Торри. — Хоть дома запирай, честное слово. Но с другой стороны, так жаль его… — с сочувствием произнесла она.