А может?..
Шрифт:
Уэсли вздохнул. Свои мысли Дэвис выразил коряво в силу количества выпитого, но суть была вполне уловима, и, более того, можно сказать, что Пол задавался этим же вопросом.
— Не знаю, Мэтт, — мотнул головой он. — Жизнь вообще странная штука. Жалко, что у нас нет возможности перемотать её назад. Знаешь, сколько бы ошибок исправить можно было…
Дэвис ничего не ответил, а лишь снова залпом выпил виски, кажется, полностью уйдя из реального мира. Атмосфера в этот вечер была какая-то угнетающая, совершенно безрадостная. И каждый успокоение,
— За любовь нужно бороться, понимаешь? — втолковывал Йену Майкл. — Ну да, ты накосячил. Ну так имей силы исправить! Покажи ей словами и, главное, поступками, что она для тебя значит. Но слова здесь тоже многое значат. Понятно, что в первый раз Нина дала тебе от ворот поворот. Но уже три месяца прошло, она немного отошла, успокоилась. Попробуй ещё раз. Йен, женщину нужно добиваться, понимаешь? — Маларки вцепился в плечо друга и посмотрел на него пьяными глазами. — Особенно такую, как Нина.
Сомерхолдер слушал Майкла и понимал, что в чём-то он, конечно, прав, и его слова, хоть и произнесённые не совсем в трезвом состоянии, вселяли в него надежду.
Лишь к трём часам ночи ребята начали постепенно разъезжаться по домам. Пол, уходя, снова бросил взгляд на барную стойку: Сомерхолдер всё ещё сидел за ней. Маларки куда-то ушёл, но, по всей видимости, ненадолго, так как уезжать он ещё не собирался: куртка оставалась в баре. Уэсли постоял ещё немного, но к Йену всё-таки подошёл: какими бы между ними ни были отношения, за своего лучшего друга, ставшего ему братом, он волновался всегда.
— Может, домой поедешь? Я такси вызвал, тебя подбросить?
— Нет, спасибо, Пол, — отозвался Йен, посмотрев на него.
Во взгляде, несмотря на отказ, читалась искренняя благодарность.
— Я здесь, пожалуй, ещё посижу.
— Не напивайся только, — попросил Василевски.
— Я трезвый, бро.
Поляк и сам понял это, услышав голос друга. Сомерхолдер действительно не был пьян: разве что немного захмелел от пары стопок коньяка, но это было не катастрофично. Он едва заметно кивнул и, попрощавшись, вышел на улицу, где вместе с Заком, Мэттом и Кэт и ждал такси, а вскоре уехал домой.
Вскоре домой засобиралась и Нина. Увидев это, Йен вспомнил слова Майкла. Его словно бы подняла с места какая-то неведомая сила, и то ли за счёт того, что он просто устал и поэтому уже не боялся рисковать, то ли потому, что слегка опьянел, он решил попробовать поговорить с Ниной еще раз. Чего ему стоит ждать от этого разговора, он не знал и сам, но в этот момент его, как никогда раньше, тянуло к ней, и он ничего не мог с собой поделать.
Добрев стояла неподалёку от входа в клуб, где уже смолкли звуки музыки, в пальто и, судя по всему, писала кому-то сообщение.
— Нина, — хрипло проговорил Сомерхолдер, подойдя к ней.
Она подняла на него немного пьяный взгляд.
— Что-то случилось?
Йен стоял перед ней, как нашкодивший первоклассник, разве что смотрел не в пол, а прямо в глаза,
— Нин, я так больше не могу, — прошептал он. — Мне нужно с тобой поговорить.
— Поговорить? — подняв бровь, переспросила болгарка, и он обессиленно кивнул.
«О чём ты будешь говорить с ней?» — спрашивало сознание, но перекричать сердце, которое так тянулось к этой девушке, оно не могло.
Нина помолчала около десяти секунд, а потом, отложив вдруг смартфон в карман, сказала:
— Тогда поехали.
— Куда? — не без доли удивления спросил Сомер.
— Домой…ко мне, — осеклась Добрев.
Йен стоял, не шелохнувшись, то ли не веря, что она согласилась, то ли не понимая, зачем нужно ехать к ней.
В этот момент на мобильник ей пришла смс-ка. Бегло прочитав текст, она вновь обратилась к Йену.
— Ну так что, ты едешь? — её голос вырвал его из полуминутного забытья. — Такси уже ждёт на улице.
Йен встрепенулся и, молча кивнув, последовал за Ниной. Как они доехали, он и сам не помнил. Только чувствовал, как холодели руки, но не оттого, что на улице стоял январь, а от сильного волнения.
Нина прошла в глубь особняка, включив приглушённый свет и сняв пальто и обувь, оставшись в одном платье. В каждом её движении читалась такая лёгкость, что Йен не мог отвести от неё взгляд.
У себя дома Нина впервые за вечер могла спокойно посмотреть на Сомерхолдера. Взъерошенные волосы, гладко выбритые щёки, кажется, даже румянец на них, чёрная рубашка с брюками такого же цвета, — он был очень похож на Деймона из первого сезона. Именно так выглядел Йен, когда они познакомились.
А самое главное — глаза, пронзительные сапфировые глаза, которые прожигали её душу насквозь и которые можно было легко разглядеть даже в тусклом свете. Даже если Нина стояла к Йену спиной, она чувствовала, что он на неё смотрит.
«Какого же чёрта ты настолько привлекателен… Ненавижу тебя за это».
— О чём ты хотел поговорить? — удивительно сохраняя спокойствие, даже с некоторым вызовом спросила Добрев.
Йен внимательно посмотрел ей в глаза: взгляд был затуманен алкоголем, и у него в голове пронеслась мысль, что, возможно, сейчас не самое лучшее время для разговоров. Но, с другой стороны, она сама предложила ему поехать к ней домой. Может быть, он на верном пути?
— О том…что между нами происходит, — сглотнув, произнёс Сомерхолдер. — Так невозможно, Нина. Это безумие.
— Ты что-то похожее сказал мне в баре.
— Я знаю, — ответил Йен, потерев руками глаза. — Просто… Чёрт, съёмки заканчиваются через месяц. Всего какой-то месяц, и ты наверняка уедешь… И всё, мы чужие. Мы уже три месяца как чужие, но… Господи, Нина, я не могу этого допустить.
Сомерхолдер глубоко вздохнул и провёл ладонями по лицу.
Нина смотрела его, но смысл его слов доходил до неё отдалённо. Она думала совершенно о другом. Она хотела его. Сейчас. И плевать, что будет потом.