А может?..
Шрифт:
Гислер посмотрел на часы: было уже 15:03.
— Может, перерыв? — спросила Аккола.
— Да, наверное, нужно, — согласился Крис. — Пора обедать. — Ребят! — крикнул он, подзывая к себе остальных актёров, находившихся на площадке. — Перерыв полтора часа!
Постепенно народ начал разбредаться.
Конечно, режиссёр уже догадался о причинах такого внезапного разлада в работе. «Ну не иначе как снова не поделили что-то», — думал Гислер. «Хреново, когда вас с партнёром связывает ещё и работа. Разобрались бы поскорее,
Во время перерыва Нина почувствовала себя хуже и поэтому даже не смогла пообедать. К вечеру состояние Нины ухудшилось настолько, что она в перерывах между эпизодами отлёживалась у себя в гримёрке на диване под пледом: озноб становился всё сильнее. Режиссёр и коллеги уговаривали её уехать домой, но она наотрез отказывалась. Периодически ребята заходили к Нине, чтобы убедиться, что ей хотя бы не хуже, и принося какие-то средства, чтобы облегчить её состояние.
В гримёрную зашёл Йен с кружкой горячего чая. Внезапная болезнь девушки не на шутку его напугала.
— Нина, выпей, — тихо сказал он, протянув болгарке кружку. — Это крепкий чай, должно стать полегче.
Добрев уже плохо соображала, перед глазами всё плыло. Она взглянула на Сомерхолдера совершенно больными глазами и, приподнявшись на локтях, хотела было взять у него чай и поблагодарить брюнета, но в этот момент её сильно затошнило. Рефлекторно прикрыв рот рукой и даже не успев ничего сказать, болгарка вскочила с дивана и побежала в ближайший туалет.
— Ну это уже ни в какие ворота, — пробормотал Сомерхолдер, поставив кружку на стол.
Вернулась Нина только минут через пятнадцать, держась рукой за живот. Тошнота отступила, но началось головокружение и накатила какая-то необъяснимая слабость.
— Нина, тебе нужно домой, — сказал Йен.
— Нет, — мотнула головой Добрев. — Мне нужно отснять ещё две сцены. Это не так уж и долго. Да и мне уже лучше, — пробормотала она, но её внешний вид говорил об обратном.
У Йена рабочий день был официально окончен: все эпизоды с участием Деймона были уже отсняты. Решение он принял быстро.
— Тебе позволь, ты до посинения сниматься будешь, — сказал он. — Пошли, — чуть ли не приказным тоном проговорил он, протягивая болгарке её пальто.
— Слушай, хватит, — устало проговорила болгарка. — Я не пойду, дай мне спокойно доработать.
— Ну, не пойдёшь так не пойдёшь, — хмыкнул Сомер, пожав плечами, и в этот момент подошёл к девушке и подхватил её на руки.
От неожиданности та взвизгнула, даже толком не сразу поняв, что произошло.
— Что ты творишь? Отпусти меня! — крикнула она, ухватившись за рубашку Сомерхолдера.
Если бы Нина была в нормальном состоянии, ей бы, вероятно, всё-таки удалось заставить Йена остановиться, но сил бороться с ним у неё сейчас не было.
— Почему ты постоянно делаешь всё по-своему? — с раздражением спросила она. — Господи, как же
— Успокойся, — буркнул Сомерхолдер, кое-как открыв дверь гримёрной. — Сейчас приедешь домой, отдохнёшь, тебе станет лучше. Там хотя бы лекарства какие-то есть.
В коридоре Йен столкнулся с Кэндис, которая как раз направлялась к гримёрке подруги с какими-то таблетками в руках. Она была в курсе того, что произошло между ним с Ниной, и поэтому была немало удивлена увиденным.
— Значит так, Кэндис, предупреди Криса, что Нина всё-таки уехала со съёмочной площадки, о’кей? — попросил он, и блондинка ошарашенно кивнула головой.
— Нина… — пролепетала она.
— Я о ней позабочусь, — перебил Сомерхолдер и этим пресёк все остальные вопросы, которые могли у неё появиться.
Попрощавшись с девушкой, Йен с Ниной на руках поспешил к выходу. Аккола ещё долго смотрела им вслед и, хоть невероятно злилась на Сомерхолдера, думала про себя: «Ну, если они так расстались, то… Господи, насколько же он сильно её любит…»
Выйдя на улицу и сняв сигнализацию со своего совсем недавно купленного Volvo, Йен аккуратно опустил болгарку на землю.
— Йен, пожалуйста, — в полубессознательном состоянии прошептала она, но он не дал ей договорить и осторожно помог сесть на заднее сидение.
— Что ты сегодня ела и пила? — спросил Сомерхолдер, отъезжая от павильона.
Нине стоило немалых усилий, чтобы сконцентрироваться и вспомнить то, о чём просил Йен. Хотя список продуктов, перечисленных ею, помог мало, Сомерхолдер уже примерно понял, какими препаратами можно хотя бы снять симптоматику: у него была отличная память, поэтому он наизусть знал все рекомендации, которые ему давал семейный врач в подобных ситуациях, так что среди ночи ему даже не пришлось звонить.
Когда ребята добрались до дома, у Нины снова началась тошнота. Сомерхолдер разрывался между кухней, где грел воду и разводил все нужные средства, и гостиной, где на диване, подогнув ноги под себя, лежала девушка.
— Сильно тошнит?
— Да, — одними губами произнесла она.
— Пей, — сказал Йен, протянув ей стакан с какой-то мутной водой.
— Что это? — спросила болгарка, взяв его у Сомера из рук.
— Просто вода с солью и содой, — ответил тот. — Вырвет быстрее, тебе желудок надо промыть. Можно вызвать «Скорую», но они будут делать тебе всё то же самое, только в больнице.
Нина была за день измотана этим состоянием, сознание было несколько затуманено, поэтому она следовала рекомендациям Йена и больше особо не спорила. Нехитрую процедуру с раствором соли пришлось повторить несколько раз — до тех пор, пока из организма не начала выводиться эта же самая вода. Хотя Добрев после этого стала чувствовать ещё большую слабость, тошнота вскоре прошла.