А может?..

atranquility

====== Глава 13 ======

Нина, увидев сообщение от Никки, почувствовала сильнейший прилив злости. „Интересно, кто так здорово поработал сарафанным радио?“ — подумала с негодованием болгарка.

„Ну, во-первых, привет“, — именно так начала Николина ответное сообщение для подруги. — „А во-вторых, откуда появились такие вопросы?“

Нина никак не могла понять, как всё могло сложиться так, что о её расставании с Йеном не узнал никто из её близких друзей, кроме Пола, ни один человек из каста, а Никки, находившаяся в этот момент в Лос-Анджелесе, была в курсе последних событий. „Журналисты“, — пронеслось в голове у Нины, однако ответ, который вскоре пришёл от Никки Рид, опроверг догадки болгарки.

«Мы разговаривали с ним вчера вечером, он был подавлен и зол. Толком ничего не рассказал, говорил только, что вы поссорились вдребезги и что он видеть тебя не хочет. Грязью он тебя полил конкретно: я устала считать на „эгоистичной стерве“ и „лживой суке“. Я, конечно, была шокирована такими заявлениями, поэтому решила написать тебе.»

Нина читала сообщение Никки и не верила своим глазам. Неужели Йен рассказал Рид о их с Ниной ссоре? На Сомерхолдера это было совсем непохоже. Личная жизнь Йена всегда была темой, на которую им было

наложено строгое табу в разговорах со многими друзьями и знакомыми. Исключением являлся, разве что, Пол, так как с Йеном они знали друг друга не первый год, и Сомерхолдер был уверен в друге, как в себе. Переживал ли Йен всё произошедшее настолько тяжело, что решил поступиться своими принципами, Нина не знала. У неё не было причин не верить Никки: они с Йеном действительно достаточно быстро нашли общий язык, когда Добрев познакомила их, и с тех пор общались близко, поэтому тот факт, что Йен якобы позвонил давней подруге, не вызвал у болгарки сильного удивления. Кроме того, Никки и Нина дружили уже достаточно давно, и Рид никогда не была замечена во лжи. Вместе с этим Нине совсем не хотелось верить и в то, что Йен, как последняя болтливая студентка-сплетница, рассказал обо всём подруге своей уже бывшей девушки, прекрасно понимая, что Добрев, так же, как и он сам, не терпевшая вмешательства в свою личную жизнь, этого никогда бы не одобрила.

„Что конкретно он тебе сказал?“ — спросила болгарка.

„Знаешь, у меня сложилось такое ощущение, что он звонил не совсем в трезвом состоянии, потому что подробностей он так и не рассказал. Говорил только, что не ожидал предательства с твоей стороны и что ему очень больно. И ещё он что-то постоянно говорил про детей… Ах да, он ещё, оказывается, отменно матерится. В общем, для меня вчера был вечер открытий. Что у вас стряслось?“

Нина закусила губу. Всё, что говорила Никки, было похоже на правду, в том числе и предположение о том, что Йен звонил ей не совсем трезвым: алкогольной зависимости у Сомерхолдера, конечно, не было, но когда в его жизни наступала тёмная полоса, порой он не гнушался искать некоторое успокоение в виски и коньяке. Доказательством этому послужил и тот вечер, когда Нина рассказала Йену о произошедшем: тогда он уехал в бар и вернулся оттуда далеко не в самом трезвом состоянии. Нине было мерзко осознавать всё то, о чём рассказала Никки: меньше всего она уважала мужчин, которые начинали обсуждать свои предыдущие отношения с общими друзьями и, как говорят, плакаться им в жилетку. Ей не хотелось снова возвращаться к теме их с Йеном отношений, но она чувствовала, что ей необходимо поговорить с ним начистоту и всё выяснить. Девушка вдруг ощутила, как в ней быстро разгорается раздражение: Никки она почти поверила.

„Да, мы расстались“, — ответила Нина, не видя смысла в том, чтобы скрывать очевидное. „Долгая история, в сообщения не уложить. Прости, не хочу сейчас об этом говорить. Пусть пройдёт немного времени. Надеюсь, ты меня поймёшь.“

Добрев, отправив сообщение, положила телефон в сумочку. Никки ответила ей словами поддержки, выразив понимание и извинившись за вторжение в личное пространство, но Николина об этом уже не читала. Она и подумать не могла, что на самом деле за этими словами скрывалась искренняя радость всему тому, что произошло между ней и Йеном. „Теперь всё будет иначе“, — подумала про себя Никки и с довольным видом и с чувством облегчения ушла собираться на вечернюю пробежку.

Николина не знала многого. Она не знала, что в действительности лишь малая часть из всего того, что рассказала подруга, было правдой. На самом деле, о расставании Добрев и Сомерхолдера девушка узнала из таблоидов, а не от Йена. Конечно, сначала ярким заголовкам Никки не поверила: кому, как не ей, знать, что журналисты постоянно преувеличивают полученную информацию, чтобы привлечь внимание читателей. Однако она также прекрасно знала, что дыма без огня не бывает. Никки достаточно хорошо знала Нину, и для неё стал неожиданностью внезапный отъезд болгарки в Торонто. Обычно по окончании очередного сезона в родной город Николины влюблённые ездили вместе и гостили у Микаэллы и Николая по две-три недели перед тем, как улететь в жаркие страны — для ребят это уже стало своеобразной традицией. Непохоже было на Нину и полное отсутствие каких-либо упоминаний о Йене в общении: раньше болгарка охотно делилась их общими планами на ближайшее будущее, если друзья интересовались, рассказывала о разных забавных случаях, происходивших с ними на съёмочной площадке и за её пределами. Теперь же Нина старательно избегала разговоров о Сомерхолдере, а на вопрос Никки о том, как дела у Йена и как продвигается работа его фонда, ответила коротким „всё нормально“ и поспешила увести диалог в другое русло. Сопоставив все эти факты, Никки пришла к выводу, что, возможно, догадки журналистов небезосновательны, и что в отношениях её друзей не всё так гладко. На самом деле, Никки уже давно ждала такого момента. Нина не знала, что уже второй год подруга плачет ночами в подушку, скрывая переживания от родных и друзей, будучи не в силах справиться с чувствами к её жениху.

…У Йена и Никки было много общего: заинтересованность охраной окружающей среды, любовь к животным, страсть к кино и музыке. Поначалу Йен, Нина и Никки с её мужем Полом Макдональдом встречались и проводили вместе время довольно часто: обе пары очень любили путешествия и не раз оказывались проездом то в Ковингтоне, то в Лос-Анджелесе, где и пересекались друг с другом. Нина искренне радовалась тому, как быстро её близкая подруга сдружилась с её бойфрендом. С самого первого дня знакомства они буквально очаровали друг друга, но, как показало в итоге время, относились они друг к другу совершенно по-разному. Для Йена Никки быстро стала близким товарищем, которому он полностью доверял и у которого мог спросить совета. Никки же вскоре поняла, что этот безумно привлекательный брюнет, в серо-голубых глазах которого она видела бездонный океан, стал для неё кем-то большим, чем просто другом. Сначала девушка старалась гнать от себя эти чувства, думая, что путает дружескую любовь с более сильными чувствами. Однако чем больше она общалась с Йеном, тем сильнее убеждалась в том, что обманывать себя бесполезно — она, замужняя женщина, безвозвратно влюбилась в жениха одной из самых своих близких подруг. Рядом с ним ей всегда было комфортно: у него было потрясающее чувство юмора, он был добр, вежлив, обходителен и по-дружески

ласков. У Сомерхолдера Никки всегда могла найти поддержку и понимание, чего ей всегда не хватало в отношениях с мужем. Брак Никки с Полом Макдональдом трещал по швам, и ей было ужасно стыдно перед мужем, который, не понимая причины такого разлада в отношениях, старался исполнять любой её каприз и меняться ради неё. Когда Нина и Йен с головой ушли в работу над „Дневниками“, вследствие чего с Никки и Полом они почти не встречались, а лишь общались в соцсетях и иногда переписывались смс-сообщениями, Рид даже обрадовалась, думая, что, не видя Сомерхолдера некоторое время, она сможет справиться со своими чувствами к нему. Но всё стало только хуже: не имея возможности общаться с Йеном так же часто, как раньше, девушка почувствовала, что начала ревновать его к Нине. Порой, засыпая по ночам, она думала о том, почему она не может жить со своим любимым человеком, почему случилось так, что она влюбилась в того, кто никогда не посмотрит на неё так же, как на Николину. Однажды, увидев фотографию, присланную Ниной с фестиваля Coachella, которая до сих пор стояла на прикроватной тумбочке у Нины в спальне, Никки впервые за несколько лет расплакалась. Незаметно для неё самой в её душе зрело чувство ненависти к болгарке. Отношение Никки к Нине уже не было искренним, но она умело это скрывала, что теперь делать было гораздо легче, потому что Йена и Нину с ней разделяли тысячи километров, лежавших между Ковингтоном и Лос-Анджелесом. Никки Рид никогда пристально не следила за личной жизнью Йена и Нины: её не заботили неоднократно появлявшиеся в прессе заявления о том, что пара рассталась потому, что она прекрасно видела хотя бы то, как эти двое смотрят друг на друга — и это служило ответом на все её вопросы. Однако поняв, что в отношениях Добрев и Сомерхолдера действительно произошёл разлад, Никки уже не могла думать ни о чём другом. В её голове пульсировала единственная мысль: у неё появился реальный шанс влюбить в себя Йена. В этот момент ей, кажется, уже было совершенно наплевать на то, что она пока замужняя женщина: ради призрачного шанса на совместное будущее с Йеном она была готова на многое, а свойственные любому влюблённому человеку эйфория, наивность и вера в то, что мечты ещё могут стать реальностью, мешали взглянуть на ситуацию трезво и представить, какие последствия могут иметь её действия в будущем.

…Несмотря ни на что, в поведанной Нине истории была и доля правды. Йен действительно звонил Никки прошлым вечером, в очередной раз напившись в баре. Однако ничего о Нине и их расставании подруге он не говорил. Хоть Сомерхолдер и был пьян, он ещё неплохо связывал отдельные слова в предложения, а потому мог поддержать некоторые темы для разговора. Рид, почувствовав, что Йен нуждается в дружеской поддержке, не стала отправлять его проспаться, а немного поговорила с ним сначала о съёмках, потом о виски, затем о планах на лето. Затронув тему отпусков, Никки, сама того не заметив, упомянула в разговоре Нину и поняла, что это её шанс выведать правду: в трезвом состоянии Йен никогда бы не сказал ей ничего о своих отношениях с Добрев, но в данный момент „трезвый“ было последним словом, которым можно было бы охарактеризовать Сомерхолдера, поэтому Рид решила рискнуть. И потерпела фиаско. Йен, услышав о Нине, холодно ответил лишь, что на данный момент она находится в Торонто, в то время как сам он остался в Ковингтоне, чтобы уладить некоторые дела с фондом и принять участие в нескольких фотосессиях. По тону друга Никки всё поняла, хоть толком ей ничего узнать от него так и не удалось. Закрепить „эффект“ она решила смс-кой Нине, в которой она изложила произошедшую историю „на свой лад“, добавив в неё несколько деталей, которые могли бы опустить Сомерхолдера в глазах его бывшей девушки. А заодно и натолкнуть её к разговору о том, что между ними произошло. В общем-то, подробности их расставания Никки были и не нужны: главным для неё было лишь убедиться в том, что Нина и Йен действительно разошлись и сделать так, чтобы болгарка на него сильно разозлилась.

Ожидания Никки сбылись: всё написанное ею произвели на Нину сильное впечатление, и всю дорогу от студии до дома она не могла найти себе места от негодования. Кажется, впервые Сомерхолдер так её разозлил. „Трепло!“ — несколько раз повторила про себя Нина, стискивая зубы. В ней бушевал ураган эмоций: негодование, отчаяние, ненависть к тому, что сделал Йен. Тем не менее, Нине удалось сохранить холодный рассудок и понять, что лучше поговорить обо всём с самим Сомерхолдером, дабы потом попросту не сорваться на него и не поссориться вдрызг, что грозило отразиться на их совместной работе: всё-таки они люди, а не роботы, которым чужды любые чувства. Добравшись наконец до дома, Нина почувствовала дикую усталость: сказался двенадцатичасовой рабочий день. Холодный душ помог ей немного взбодриться и заодно успокоиться. Нина расположилась на диване в гостиной с телефоном в руках. Вкладка „контакты“ была открыта на заветном номере Йена. Хоть Добрев была на эмоциях, она несколько минут медлила, прежде чем отправить абоненту „Смолдер-Холдер“ смс, размышляя о том, нужно ли затрагивать эту тему. Но в этот момент она вспомнила о том, как Йен её якобы называл в разговоре с Никки, и это разожгло в ней злобу с новой силой, развеяв последние сомнения.

„Йен, у тебя есть свободные полчаса? Думаю, нам нужно поговорить“, — именно такого содержания было сообщение, отправленное Ниной Сомерхолдеру. Как ни странно, ответ пришёл практически мгновенно.

„Есть. Что случилось?“

„Ничего сверхъестественного и мегамасштабного, но нам нужно встретиться лично. И было бы очень неплохо, если бы это произошло сегодня“, — ответила Добрев.

Йена удивили смс от Нины. Сначала он подумал, что таким образом она снова хочет поговорить с ним о их отношениях, но в конечном итоге решил всё же не обгонять события и ничего ей не говорить о своих предположениях, потому что понимал: вряд ли Нина пыталась бы вернуть его таким способом.

„Хорошо“, — написал мужчина. «Я могу минут через сорок. Давай встретимся в ресторане „Astoria“, думаю, до туда мы оба сможем добраться быстро.»

Нину предложенный Йеном вариант полностью устроил и, согласившись и условившись встретиться там как раз минут через сорок, она отправилась к этому ресторану.

Когда Добрев вошла в помещение, то не сразу отыскала глазами среди посетителей Йена. Сначала она подумала, что он задерживается, но её мысли опроверг знакомый голос, который она услышала через несколько мгновений. Йен расположился за столиком у окна и пригласил Нину сесть за него.