А может?..

atranquility

— Всё нормально, просто несколько неожиданно, — ответила девушка и почувствовала, как по её телу прошёл холодок. Не зная, что сказать ещё, она машинально потёрла руки. Эта привычка у неё была от Йена: Сомерхолдер тоже часто потирал руки или складывал их как будто в молитве, когда сильно волновался.

— Это состояние пройдёт, — заверила врач. — Это типично для женщин вашего возраста, тем более если беременность первая. Главное, не давайте переживаниям одолеть Вас. — сказав это, девушка закрыла карточку и передала её Нине.

— Спасибо, — прошептала болгарка.

— Удачи Вам, — дружелюбно улыбнулась врач.

Нина кивнула и медленно на негнущихся ногах вышла из кабинета. У неё было несколько минут до повторного приёма у гинеколога, чтобы как-то свыкнуться с состоянием и привести мысли в порядок. Но, как ни старалась, Николина не могла осознать один-единственный

факт: она носит под сердцем ребёнка. Это значит, что на свете теперь есть человек, за которого она несёт ответственность и который очень в ней нуждается. Пусть этот человечек совсем крохотный и, если верить врачу, длина его тела составляет всего 13 миллиметров, а ручки и ножки напоминают скорее небольшие отростки, чем конечности, он живой. У него бьётся сердце. 149 ударов в минуту. Но… Нине стало самой страшно от таких мыслей, но она уже не в первый раз за этот день убедилась: всё это произошло слишком не вовремя. Может быть, она была слишком молода для того, чтобы подарить кому-то новую жизнь. Она подумала:, а если бы сейчас рядом был Йен? О, всё было бы немного иначе. По крайней мере, Добрев сейчас был бы не так страшно и одиноко. Наверное, Сомерхолдер прямо там, в кабинете УЗИ, расцеловал бы врача, Нину, и всё то, что можно расцеловать, может быть, даже позвонил бы Полу с гордым заявлением: через 8 месяцев ты станешь крёстным, и это не обсуждается! Можно придумать много вариаций поведения Сомерхолдера, если бы он узнал о беременности Нины прямо сейчас, но ясно одно: он был бы счастлив. А Нина? Ей страшно было осознавать это, но радости или счастья она не чувствовала. Было лишь сильное потрясение и растерянность. Что ни говори, у девушки было два варианта развития событий: родить этого ребёнка или сделать аборт. И её сильные сомнения по поводу первого варианта неизбежно подводили её к размышлениям о втором. Болгарка никогда в жизни не могла бы подумать, что когда-то встанет — тем более осознанно! — перед таким выбором. Возможно, это была слабость характера, неопытность, что-то ещё… Убить ребёнка. Ребёнка от любимого мужчины. Малыша, которого она, определённо, хотела бы иметь, но не сейчас. Это выход? Нина не знала. И виноват ли этот кроха в том, что просто появился — пусть не в то время — до такой степени, что его возможно убить? От таких размышлений у Нины начала сильно болеть голова, а перед глазами поплыли круги. Звонить Йену и рассказывать ему обо всём ей сейчас не хотелось. Быть может, оттого, что, узнай Сомерхолдер обо всём, у девушки больше не было бы права выбора: Йен ни за что в жизни не допустил бы, чтобы его девушка сделала аборт.

Нина сама не заметила, как оказалась перед кабинетом гинеколога. В коридоре никого не было, видимо, приём заканчивался. Девушка постучала в дверь.

— Да-да, войдите, — прозвучал строгий голос миссис Томпсон. — И снова здравствуйте, — улыбнулась она, увидев болгарку. — Быстро Вы. Проходите.

Нина, поздоровавшись, бесшумно прошла в кабинет и протянула врачу карточку с результатами УЗИ.

— Ну вот, теперь всё известно наверняка, — покачала головой женщина. — Поздравляю, Нина. Вопрос наверняка не к месту, но, как говорится, по долгу службы я обязана его задать. Будете вставать на учёт или прерывать?

По выражению лица гинеколога было понятно: она думала, что знает ответ Николины наперёд. Однако ответ болгарки, которую этот опытный врач знала не первый год, поверг её в шок.

— Скажите… Какими могут быть последствия аборта? — Отчасти Нина сама не верила, что произнесла эту фразу.

Лицо врача вытянулось. Она сняла очки и внимательно посмотрела на Нину. Впервые за то время, что они были знакомы, женщина обратилась к болгарке на «ты».

— Нина, ты в своём уме?

— Миссис Томпсон, пожалуйста, ответьте на мой вопрос, — умоляющим тоном попросила болгарка. В глазах девушки читалось невыразимая мука, казалось, она вот-вот заплачет.

— Прерывание первой беременности в 80% случаев грозит бесплодием, — ответила врач. — Возможны также проблемы с гормональным фоном, циклом… Всё чаще бывают случаи перфорации — по-простому говоря, разрыва — матки. Но это физические последствия. Есть моральные — они мучительнее. Страдания от осознания того, что ты убила собственного ребёнка, невозможно сравнить с физической болью.

Миссис Томпсон была уверена: ей даже не нужно было продолжать список дальше. Зная Нину, она небезосновательно могла утверждать, что той хватило бы и немногих перечисленных результатов аборта. Отчасти она была права. Николину приводила в ужас не угроза перфорации и даже бесплодия. Девушку пугали её чувства в данный момент: она понимала, что вся её сущность

в данный момент противится этой новости. В голове прокручивалась масса отговорок: они с Йеном встречаются слишком мало для того, чтобы стать родителями (но разве 3 года — это такой маленький срок?), съёмки «Дневников вампира» и фильма «Давай быть копами» шли полным ходом, у них с Йеном было множество планов на ближайшее будущее, в которые дети не входили. Но если Сомерхолдер поменял бы все эти планы и с радостью послал к чёрту те из них, которые с понятием «дети» никак не вязались, то его девушка к такому повороту готова не была. Нина вроде бы и пыталась всеми силами отогнать от себя мысли о том, что она не хочет ребёнка, даже будучи поставленной перед фактом, но это у неё получалось из рук вон плохо. Нина абсолютно не представляла дальнейшую жизнь, в которой у неё будет ребёнок. Её не переубеждал даже тот факт, что отец у этого ребёнка, наверное, самый лучший на свете — он точно сделает для его благополучия всё, что будет в его силах, и даже больше. И обязательно поддержит её саму. Вместе с этими размышлениями в голове у Нины возник ещё один вопрос: даже если она сейчас примет решение о прерывании беременности, к которому была так близка, будет ли это справедливо по отношению к Йену — не сказать ему ничего? Совесть кричала во всё горло: конечно, нет! Это и его ребёнок тоже. Но в этот момент в Нине взяли вверх феминистские убеждения: не Йену рожать этого ребёнка, не ему потом восстанавливать карьеру, не ему не спать ночами. А значит, ответственность за принятие решения Нина должна была взять исключительно на себя.

— Николина? — врач тронула её за плечо.

— Беременность незапланированная, — покачала головой девушка.

— И от этого она не может быть желанной? — миссис Томпсон склонила голову набок и с недоверием посмотрела на Добрев.

«Для меня она нежеланная», — подумала болгарка.

— Выпишите мне направление на прерывание, — негромко, но уверенно проговорила девушка.

— Нина, — врач попыталась сделать свой тон как можно мягче, чтобы он звучал наиболее убедительно, — подожди, не руби с плеча. У тебя разве есть какие-то весомые причины на это?

— Того, что мы никак не ожидали стать родителями в ближайшее время, не хватает? — Нина поняла, что её слова прозвучали несколько грубо, и осеклась.

— Сначала поговорите с отцом ребёнка, а потом уже вместе решайте. Маме скажи. Обдумай всё. Нельзя принимать такие решения на эмоциях.

Отчасти Нина понимала, что врач права. Но вместе с этим она знала: переубедить её не смогут ни мама, ни Йен.

— Я никогда не лезу в личную жизнь своих пациентов, — продолжила доктор Томпсон, —, но позволь мне сказать, что по-настоящему весомых оснований делать аборт действительно нет. Ты живёшь на улице? Тебе 16 лет? Родители выгонят тебя из дома, если ты им вдруг скажешь, что ждёшь ребёнка? Может быть, здоровье не позволяет? Или отец малыша категорически против?

Всё это, конечно, было не так.

— Я сама чувствую, что не готова стать матерью. — ответила Нина.

— Господи, у тебя идёт только восьмая неделя! У тебя впереди, по меньшей мере, ещё тридцать, чтобы свыкнуться с этой мыслью и всё осознать. Если всё-таки решишься, — в этот момент голос гинеколога стал тише, — будешь ещё долго жалеть. Но тогда уже вернуть ничего будет нельзя. Подумай об этом. И о том, что Господь наградил тебя самым дорогим подарком — человеком, который будет любить вне зависимости от жизненных обстоятельств, не за красивое лицо или весёлый характер. А просто за то, что ты есть. Где ещё на земле можно повстречать такую любовь?

Николина молчала, не зная, что возразить врачу. Но её сомнения даже после таких слов никуда не ушли — наоборот, даже усилились. Нет, Нина была не готова в 24 года понести ответственность за кого-то, кроме себя самой.

— Я даю тебе на раздумья три дня, — сказала врач, увидев, что настрой девушки не изменился. — Думаю, этого времени будет достаточно, чтобы взвесить все «за» и «против».

С этими словами она написала что-то в карточке пациентки и отдала её ей.

— Можешь идти.

Нина попрощалась с врачом и на ватных негнущихся ногах вышла из кабинета. Она взяла в руки телефон: на часах было 17:00. Ей нужно было срочно ехать на съёмки, хотя ей самой было далеко не до этого…

 — Ну наконец-то, я уже себе места не находил! — такими словами Нину на съёмочной площадке встретил Йен. — Я звонил тебе три раза, почему ты не снимала трубку?

Нина взглянула на экран мобильника. И правда, 3 пропущенных от абонента «Смолдер-Холдер«… Должно быть, девушка просто не слышала надрывающийся телефон. Было не до этого.